Спойлер: умрут все - Владимир Сулимов
И… Порой я замечаю — мельком, краешком глаза или в отражении в стекле — едва уловимое движение. Будто пробегает рябь… или тень. Стоит оглянуться в сторону движения, и там не оказывается ничего необычного. А затем всё повторяется, внезапно, когда ты и думать забыла. Поэтому я стараюсь не забывать. Хотя, говорят, когда думаешь о плохом, то притягиваешь плохое. Эта рябь или тень — очень, очень плохое. У меня нет сомнений.
Вчера в музейной уборной треснуло зеркало. Я заливала моющее средство в писсуары, когда услышала хруст. Будто кто-то со смаком пробует подошвой нетронутый наст. Я обернулась и увидела, что зеркало, секунду назад целое, расколото сверху донизу. И зыбь в отражении — как ветерок пронёсся. Тёмный такой ветерок.
Разбитое зеркало — семь лет удачи не видать. Я же задаюсь вопросом, есть ли у меня семь часов.
По крайней мере, времени на то, чтобы написать письмо, мне хватило. Рука поначалу болела, а теперь онемела и не чувствует ничего, хоть ножом кромсай. Если
Только что. Я снова видела тень, боковым зрением. И запах гари — усилился. Боженька, дай мне закончить. Боженька, дай мне закончить. Дай мне
Я
Галя, пойми. Когда я заглянула в шкатулку — в тот раз — я не могла противиться. Словно я не я. Это было отвратительно. Эти куски плоти. Я съела один из них. Помилуй меня, Господь.
Бога нет, говорил Клигер. Есть что-то другое. Вдруг он прав? Что если он прав, Галя, и я
Люблю тебя, дружок. Как бы там всё ни обернулось, я обнимаю тебя и надеюсь, в твоём сердце сыщется немного тепла для той нескладной девчонки, которую ты когда-то учила кататься на велике и с которой делила тайны.
Я не могу, я боюсь желать тебе счастья. Что если пожелание от такой… осквернённой обернётся противоположностью?
Прощай, Галя.
Никогда не забывавшая тебя,
Полина
***
Из газеты «Студёновский вестник» за 12 февраля 2021 года:
ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ГОРОДСКОМ МУЗЕЕ
Сегодня в 9:10 в Отдел полиции № 3 УВД России по г. Студёновску поступило сообщение о случае вандализма в Краеведческом музее нашего города и, по неподтверждённой информации, исчезновении уборщицы музея. Заступивший утром на смену охранник обнаружил, что в цокольном этаже здания разбиты все оконные стёкла и зеркала. Из-за неисправности систем видеонаблюдения установить подробности произошедшего пока затруднительно. По непроверенным сведениям, в музее найдены следы крови.
Уборщица, 51-летняя Полина Лебедева, должна была закончить работу в 9-00, однако домой не вернулась, и до настоящего времени её местонахождение не установлено. Сотрудники полиции выясняют обстоятельства происшествия и разыскивают названную сотрудницу музея, а также возможных свидетелей.
Случившееся заставляет вспомнить схожий случай трёхлетней давности, когда таинственным образом из собственного особняка исчез Николай Клигер, известный в городе бизнесмен с вызывающим вопросы прошлым. Примечателен тот факт, что Полина Лебедева ранее работала у Клигера экономкой. Прокомментировать, существует ли связь между двумя этими событиями, представители правоохранительных органов отказались…
2021
В Ульцинь
— В Ульцинь можно попасть двумя способами, — тоном бывалого путешественника объяснял Виталик Але перед полётом. — Дойти пешком от аэропорта до автобусной станции или тормознуть на остановке проезжающий автобус. До станции минут десять ходьбы, а остановка — рядом с аэропортом. У нас сумки, поэтому первый варик отпадает.
Третий варик, о котором Виталик умолчал — взять такси, — Але нравился больше прочих. Его Виталик не рассматривал: дорого. Але осталось лишь вздохнуть про себя.
— А как ты узнаешь, какой автобус надо тормознуть? — спросила она.
Виталик глянул на неё поверх солнечных очков, кривовато сидевших на горбинке греческого носа.
— Станем махать каждому. На «Винском» пишут, в Черногории это так работает. Не кипишуй, Свинникова.
В ответ Аля Винникова привычно назвала Витальку Мамонова Омоновым.
На земле всё сложилось иначе, чем сулил форум Винского. Остановка и вправду оказалась возле аэропорта, но проторчали они на ней почти час. За это время мимо проехало два автобуса, хотя Виталик и махал им рукой, а перед вторым даже подпрыгивал. «Не пассажирский», — оправдывал Виталик каждую неудачу. Он стряхнул с плеч рюкзак и водрузил его на Алину спортивную сумку, стоявшую в траве. Сзади на прежде белоснежной футболке Виталика проступило сырое пятно с коричневатой каймой. Поля Виталикиной панамы понуро обвисли. Он утратил всякое сходство с бывалым путешественником.
Терпение Али, и без того подорванное долгим перелётом — транзит в Белграде занял двенадцать часов, — иссякло. Она хотела заметить, что десять минут пешком до автобусной станции — это в пять раз меньше времени, проведённого ими на остановке, когда Виталик оторвал взор от залитой жарким солнцем асфальтовой ленты, извивающейся среди сочной июньской зелени, и оповестил:
— Едет, кажется.
Поля его шляпки тотчас вернулись в прежнее приподнятое положение. Рик Санчес с принта на футболке торжествующе показывал Але «козу».
— Ну так тормози!
Аля не сомневалась, что и третий автобус — тёмно-синий кашалот с лоснящимся лобовым стеклом — промчится мимо, обдав их запахом выхлопов и нагретой резины. Но тормоза обнадёживающе скрипнули, шины, замедляя вращение, зашуршали, и металлический великан замер, усмирённый Виталькиным поднятым пальцем.
Виталик послал Але ликующий взгляд «А что я говорил?» и сунулся в растворяющуюся путникам дверь.
— Ульцинь? — спросил он в полумрак. Ответа Аля не услышала, но заметила, как просияла физиономия парня. Она подхватила со скамейки свой рюкзачок.
— Ульцинь, Ульцинь! — тараторил Виталик, возвращаясь за вещами. — Ты ещё сомневалась. Ульцинь!
В боку автобуса с причмокиванием распахнулся люк багажного отсека. Виталик закинул в него спортивную сумку, после чего как истинный джентльмен первым устремился в автобус.
— Путешествие продолжается! — трубил Виталик. Рюкзак свисал с одного его плеча, так что поднимающаяся следом Аля видела теперь лишь половину грязного пятна на спине. — Время, мать их, приключений.
В автобусе царила жара. Не послеполуденная жара раннего лета, сухая и пропитанная кондитерским благоуханием жёлтых цветочков, обильно рассыпанных у остановки, подобно кукурузным зёрнам. Нет, это была тяжёлая, законсервированная духота, наполненная пылью, затхлостью и крепкой сигаретной вонью. Прочие запахи, менее выраженные, Аля пока не узнавала. Она лишь могла сравнить их с вонью кислой плесневеющей капусты или носков, забытых на дне корзины для белья.
Водитель что-то сказал. Виталик переспросил. Водитель ответил. Виталик обернулся к Але. Лямка его рюкзака шлёпнула девушку по щеке.
— Надо надеть маску, как я понял, — сказал Виталик. — У них, вишь, с этим построже.
Аля достала из кармашка рюкзака медицинскую маску, с которой проделала путь из Москвы, и нацепила на нос. Неприятные запахи слабее не стали, зато
