Одержимость - Рамона Стюарт

Но ее наказание было уже не за горами.

Однажды утром, отправившись в магазин, она обнаружила, что на их улице припаркованы полицейские машины. Соседи столпились у входа в соседнее здание, и вход был огорожен заграждениями. Это был дом, где жила Мария Санчес, голова которой была обнаружена в этот день в Центральном Парке. Миссис Перес хорошо помнила эту симпатичную девушку с длинными волосами: только вчера Тоньо внимательно наблюдал за ней с автобусной остановки.

Она вспомнила об этом позже, когда, разбирая его кровать, нашла под матрасом его окровавленную рубашку. Когда же она расправила рубашку, на пол упал нож с выкидным лезвием. Сперва ей даже было страшно говорить с ним, а когда она затеяла этот разговор, он сказал, что у него из носа пошла кровь, а нож он нашел на улице. Она с облегчением поверила ему.

Двумя месяцами позже он не пришел ночевать домой. Он сказал, что ночевал под мостом на Коней Айленд, но это было как раз тогда, когда была найдена Тереса Ружьеро на детской площадке на Сто сороковой улице. На его одежде не было крови, но на этот раз мистер Перес заставил его все ему рассказать. Он напился, устроил скандал и избил Тоньо, который, впрочем, остался молчаливым и безучастным. Им и в голову не пришло обратиться в полицию.

Но они решили эту проблему по-своему. Перес устроился управляющим в доме по Второй Восточной улице. Они решили забыть о прошлом и начать в Ист-Вилладже новую жизнь.

Но все пошло кувырком. Перес запил еще больше, чем прежде. Миссис Перес увлеклась эспиритизмом. Тоньо сказал, что все эти религиозные атрибуты действуют ему на нервы и, поскольку одна из квартир в доме пустует, он переселится туда. Конечно на время, пока не найдется жилец, способный платить за нее. Владелец дома не знал об этом. Вспомнив нож с выкидным лезвием, который я нашла на антресоли, я спросила:

— Это была квартира 5Д?

Она кивнула.

В сентябре, возле лодочной станции была обнаружена Виктория Диас. Они прочли об этом в «Эль Диарио». Но на этот раз это было нечто больше, чем семейное дело. Тоньо был задержан и допрошен патрульным полицейским, который, правда, еще не знал о совершенном убийстве. Потом он, конечно же, вспомнил. В Эль-Баррио было несложно вычислить, где проживает подросток с немного раскосыми глазами, который постоянно носит куртку с поднятым воротником. У полиции было в этом районе много информаторов. В тот же вечер на Второй Восточной улице появились двое детективов.

— Но они не нашли его, — сказала она.

— Где же он был? — спросила я.

Последовало нервозное молчание. Миссис Перес глядела то на меня, то на Дона Педро. У меня создалось впечатление, что ей не хочется выдавать мне эту тайну. Убийца он или нет, но это был ее ребенок. Я была «Англо» — по ее стандартам, очень богатой, а чтобы помочь моему брату, она должна была пожертвовать своим сыном.

— Пожалуйста, — попросила я.

Она взглянула на Дона Педро, и он, видимо, что-то понял. Он повернулся ко мне, и его желтые глаза стали суровыми. В нем появилась некая профессорская уверенность в своих словах.

— К тому времени, мадам, он был уже мертв, — сказал он.

Одиннадцать.

Я сидела в плохо освещенной комнате, глядела на картонные коробки с корнями, на статуэтки африканской Санта-Барбары и пыталась проанализировать новость, сообщенную мне Доном Педро. Но она не подходила ни к какому сценарию. После длинного и запутанного рассказа миссис Перес, после того, как я уже прочувствовала Тоньо, мне заявили, что его больше нет, и я частично понимала, что это означает для Джоэла. Если Тоньо погиб в конце сентября, он не мог знать Джоэла, который переехал на эту квартиру только в ноябре. Значит, не было никакой встречи с убийцей в подвале, Тоньо никак не мог участвовать в убийстве Шерри или диктовать свою волю. В убийстве Шерри Джоэл оставался один. Я представила себе подставку для цветов, качающуюся под ней голову Шерри и едва заметный силуэт Джоэла. Меня отвлек шорох ящериц в клетке, и я увидела, что Дон Педро и миссис Перес внимательно смотрят на меня. Совершенно неожиданно я взбунтовалась.

— Мертв? — сказала я. — Но как это может быть? Семнадцатилетние подростки не умирают просто так. Почему ничего об этом не было в газетах?

— Они не знали, — сказал Дон Педро. — Они до сих пор не знают.

Он о чем-то переговорил с миссис Перес и повернулся ко мне.

— А теперь, мадам, — сказал он, — слушайте меня внимательно. В ночь убийства Виктории Диас мистер Перес сильно напился. Он был в плохом настроении, возвращаясь домой очень поздно, встретил Тоньо. Час ночи — это не время для подростка.

Особенно, с предысторией Тоньо. Пьяный был его отчим или нет, он, вероятно, здорово испугался.

— Он пошел с Тоньо в его квартиру, там они поругались и затеяли драку. Тоньо вытащил нож. Но мистер Перес был сильный и, к тому же, пьяный. Он ударил его трубой.

— Трубой?

Дон Педро внимательно посмотрел на меня.

— Куском свинцовой трубы. Он всегда носил ее с собой. Для защиты от плохих людей.

— Свинцовой трубой?

— Да. Он ударил его очень сильно.

Я начала понимать. Если на мистера Переса нашло вдохновение, то он явно не остановился на одном ударе. Тоньо умер после избиения свинцовой трубой.

Я постепенно начала проникаться уверенностью. И все же я из последних сил боролась, чтобы уверить себя в обратном.

— Почему же полиция не нашла тело?

Я подождала, пока он поборет в себе нежелание давать детали.

— Мистер Перес положил тело в ящик, который он нашел в подвале, и утопил его в Ист-Ривер, — наконец с неохотой сообщил он. — Он отвез его туда на тележке.

Я представила себе картину этой мрачной миссии. Как он пошел в подвал, нашел большой пустой ящик, затем изматывающее путешествие через пять кварталов к реке. Пуэрториканец с тележкой не привлечет внимания в этом районе. Я решила, что он направился прямо к Ист-Ривер-Парк и бросил свой страшный багаж в черную воду реки. Парк, конечно, патрулировался, но не слишком хорошо, а простые горожане боялись туда ходить после полуночи. Кроме тела, он, вероятно, положил в ящик