Ким Сатарин - Ужин с неумершим

— Насчет души не знаю, а Илья Николаевич находится в своем уме и памяти. Пьет только, это есть, врать не стану.

— Тело его действительно движется, подняла его ведьма, смогла. Только жизнью это называть не след. Ты бы туда не возвращался, Олег. Оберег мой тебя от замогильного ужаса защитит, только телом Ильи понемногу овладевают твари незримые да неощутимые, против которых у живых защиты нет. Он и пьет, должно быть, чтобы самому себе живым казаться и продержаться среди людей подольше.

На эту просьбу я ничего определенного не ответил, а оберег обещался не снимать. Не прошло и часа, как запищал мой сотовый. На экране высветился номер тети Вики.

— Теть Вика, а Вы откуда мой номер знаете? — спросил я сразу, так как точно помнил, что никому в этом городе его не давал.

— Невелика хитрость разузнать. Приходи обедать, а то я тебя так и не видела.

— Да мне добираться через весь город, теть Вика. Слишком долго получится.

— Ничего не долго. На троллейбус не ходи, а как выйдешь, через дворы прямиком на улицу Чехова. Повернешь в сторону вокзала, и на первом перекрестке справа будет остановка. Дождись там 48-й маршрутки, она к нам по объездной ходит…

Отказаться я не смог, а маршрутка, и правда, домчала мигом. Тетя встретила меня на кухне. Пахло борщом, котлетами и еще разными приправами. На столе стояла стограммовая бутылочка водки.

— Сам спит у себя, мы вдвоем пообедаем, — тетя вела себя так, как будто жизнь текла по обычному руслу.

А я сразу углядел катающиеся по полу серые пузырьки, да и выглядела хозяйка до предела измотанной и преждевременно постаревшей.

— Что же у вас дверь постоянно не заперта? Не боитесь лихих людей?

— Вижу, ты на шее амулет таскаешь. Валентина Петровна дала? Вот через него ты и не чувствуешь ничего. Нет, не снимай, в этом деле я с ней согласна. Без него ты бы за полчаса здесь такого страха натерпелся, что пешком бы к себе в город рванул. А ведь тебе наша квартира не чужая. Чужаки здесь и двух минут не продержатся. К тому же моя и Игоря комнаты запираются на свои замки. А кто в зал сунется, тот вообще вряд ли ноги унесет.

Тетя опустила взор книзу, я проследил ее взгляд. Возле моих ног собралось с десяток беловато-серых пузырей, которые перекатывались, не решаясь ко мне прикоснуться. Вероника Александровна разлила водку по рюмкам.

— Давай, Олежка за встречу…

Я поднял рюмку, даже не думая о том, что мне еще работать. И чем интенсивнее я буду работать, тем быстрее смогу вернуться. Голова сегодня у меня была занята чем угодно, только не работой. Отхлебнув несколько ложек борща, тетя Вика спросила сварливым тоном:

— Должно быть думаешь, что у тетки от старости крыша поехала? Думаешь, я не догадываюсь, чего тебе Валентина Петровна наговорила, да и соседи? Ты ешь, не смотри на меня.

— С соседями я не разговаривал, — выдавил я из себя.

Борщ сразу встал поперек горла. Тетя Вика могла быть сварлива до невыносимости. Ведьмой ее звали многие; я полагал — в основном за это. Но лицо ее сейчас было, не как накануне ссоры, где она готовилась отстаивать истину и изливать гнев праведный. Жалкое у тетки было лицо, растерянное.

— Ничего не потерял, — буркнула Вероника Александровна. — Кроме того, что дядя Илья — зомби, а я подчинившая его себе ведьма, ничего бы не услышал.

Она всхлипнула, опустила глаза и быстро заработала ложкой. На второе были котлеты с жареной картошкой. То ли котлеты оказались хороши, то ли водка разбудила аппетит, но я охотно навернул их под квашенную капусту с луком. Тетя Вика сидела напротив меня, подперев голову руками, и умиленно смотрела, как я ем. Говорила она, не требуя ответов, как бы сама для себя. Скорее всего, так и было.

— У тебя, как у Игорька, образование техническое. Он меня понял, думаю, и ты поймешь. Нет и не бывает никаких договоров с дьяволом или демонами какими, как не существует и самого дьявола. Есть задачи, решаемые при соблюдении определенных условий. Одним из таких условий при далеко отставленном восстановлении жизни является подчинение возрожденного организма определенным силам. Происходит это подчинение не вдруг, и есть способы задержать его надолго. Годится даже простое пьянство, хотя я знаю и иные способы. Илья вполне самостоятелен в своем поведении, твердо помнит всю свою жизнь. Вечерами мы вместе телевизор смотрим…

Тетя шмыгнула носом, поднялась и отошла к плите. Когда она разливала чай, старалась глаз не поднимать. Я тоже отводил взгляд в сторону. В глазах у тети Вики стояли слезы.

— А дядя Илья, он знает, что его ждет? — я спросил, сам не зная, зачем.

Ответ был достаточно очевиден. Виктория Александровна только кивнула молча. После чая тетя, смущаясь, предложила мне зайти вечером. На ночлег она собиралась меня устроить к соседке снизу, одинокой пенсионерке, многим ей обязанной.

— Посидим вечером, поужинаем, вина выпьем. Тебе же на работе за каждый день отчитываться не надо, уйдешь сегодня пораньше.

Виктория Александровна в очередной раз продемонстрировала владение фактами, которые, по всей очевидности, знать она никак не могла. Действительно, ведьма. Другого слова не подберешь. Я снова согласился, обнадеженный возможностью ночлега в другом месте.

Как ни странно, но на работе я успел до вечера переделать кучу дел, вполне скомпенсировав и утреннее ленивое копошение и затяжной обед. Маршрутка в момент домчала меня в нужный район. На лестничной площадке щелкнула замком соседка, осторожно выглянула. Убедившись, что я намереваюсь направиться в тетину квартиру, осторожно позвала:

— Молодой человек! Вы туда по делу?

— Я племянник Виктории Александровны…, — дальше говорить смысла не было, ибо соседка поспешно дверь захлопнула.

Пожав плечами, я вошел в прихожую. На этот раз здесь пахло пряностями. Стол был накрыт в зале. На подоконнике в огромном канделябре горели источающие непривычный аромат свечи, как всегда, работал телевизор, на который никто не обращал внимания. Дядя Илья был в костюме, трезвый, но какой-то сонный. Игорь надел на футболку джинсовую куртку, а тетя щеголяла в парадном платье, увешанном украшениями от шеи до пояса. Больше было серебра, но и жемчуг с золотом также имели место быть. Главным блюдом на столе оказался фаршированный гусь, но и и без него любому чревоугоднику было чем заняться. Пили красное болгарское вино, впрочем, дядя предпочитал водочку.

Говорили все больше о моей и Игоря работе, о моих семейных делах. Дядя, мне кажется, вообще ни разу упомянут не был, хотя в разговоре участвовал на равных. Такая вот милая семейная встреча с горячо любимым племянником. Как ни странно, никакой неловкости я не чувствовал. Собрались родственники за столом, пьют, закусывают — все, как обычно. Нарушать сложившуюся гармонию я не решился. Так и расстались. Тетя отвела меня на пятый этаж, к Раисе Нафаиловне.