Вера Головачёва - Кровавая книга

Настя рухнула на постель.

«Это всего лишь сон! Какое счастье – это только сон, – повторяла про себя девочка. – Я жива и со мной все в порядке.»

Слезы градом, без напряжения текли по щекам. Настя даже не вытирала их. Такая тоска, такая боль, несмотря на осознанную радость, сжимала сердце девочки. Она бы, наверное, заплакала навзрыд, да только боялась напугать маму. Та, конечно, услышала бы и прибежала посмотреть, что случилось у дочери. А видеть сейчас Насте никого не хотелось. Вернее, хотелось. И даже очень. Особенно маму. Прижаться к ней, обнять ее, но чуть позже. Сейчас надо в себя придти.

«Я ведь могла умереть! На самом деле, – думала девочка. – И больше никогда не увидеть маму... Ничего и никого. Никогда. Как страшно».

Настя лежала и плакала, сжимая зубы, чтобы не зарыдать. Такое отчаянье охватило ее. Такое сильное отчаянье, что перенести его, казалось, нету просто сил.

Неизвестно сколько так Настя могла пролежать, но мама на кухне прибавила звук радио и веселая песня ворвалась в сознание.

«Надо вставать пока меня не пришли будить», – вернулась к разумным заключениям девочка.

Она встала, снова огляделась, заметила пушистый снег за окошком, синичку на ветке дерева и на душе потеплело.

«В конце концов это просто страшный сон. Очень страшный, но не более того.»

Настя накинула халат, засунула ноги в теплые тапочки и осторожно вышла из комнаты. Она решила умыться сначала, прежде чем показываться на глаза маме.

Стараясь производить как можно меньше звуков, девочка пробралась по коридору в ванную комнату. Она заглянула в зеркало и сжала себе рот руками. На грязном лице отчетливо виднелись полосы от слез, а на лбу и на носу были красные, подсохшие пятна.

Настя приблизилась к своему отражению, а потом отшатнулась. Это была кровь.

ГЛАВА 2

ЧЕЛОВЕКУ НАДО ДЕЛИТЬСЯ СВОИМИ ЧУВСТВАМИ, ИНАЧЕ ОН СОЙДЕТ С УМА

Девочка включила воду и стала умываться дрожащими руками. Кровь присохла и пятна приходилось оттирать. Кроме этого у Насти были воспаленные глаза, в которых, как она не скрывала, таился ужас. Показываться в таком виде не хотелось, но не могла же она прятаться целый день.

Умывшись и собравшись с духом и силами, изобразив на лице подобие улыбки, Настя пошла на кухню.

– Доброе утро, – сказала она маме и едва не бросилась ее обнимать. Но это тоже могло показаться странным, поэтому девочка не стала этого делать.

– Доброе, – оглянулась мама и застыла, рассматривая дочь. – Что с тобой? У тебя такой... усталый вид.

– Мне просто приснился плохой сон, – ответила девочка. – Только и всего. Со мной все в порядке. Я так соскучилась по тебе, – непроизвольно вырвалось у Насти.

Она все же подошла к маме и уткнулась ей в грудь, обняв двумя руками. Слезы непроизвольно снова полились из глаз.

Зоя Петровна прижала крепче дочь. Каждый знает какое состояние бывает после плохих и жутких снов, поэтому мама не удивилась, а просто стала тихо говорить.

– Не плачь. Все будет хорошо. Ты же сама говоришь, что это только сон. Постарайся забыть о нем. Не волнуйся и не переживай. А лучше расскажи мне, что приснилось.

– Я не помню, – выдавила из себя Настя. – Знаю, что сон плохой, но не помню его.

– Тем более. Значит, он не заслуживает твоего внимания. Так бывает. Когда сильно устаешь или работаешь, напрягаешься, то во сне бывает такого рода разрядка. Тебе надо отдохнуть. Меньше читать и смотреть телевизор. А больше гулять и отсыпаться.

– Правда? – Настя заглянула в добрые и понимающие мамины глаза.

– Ну конечно. Это пройдет, и все будет хорошо и спокойно.

– Да. Все будет хорошо. Ты у меня такая... Самая, самая, – девочка снова заплакала, но теперь легкими слезами и с едва уловимой, но существующей улыбкой на губах.

– Садись, – мама взяла чайник и поставила его на стол. – Будем чай пить. Я блинчиков напекла, как ты любишь. Поболтаем сейчас и ты забудешь про кошмар. А потом вы сегодня с Олей на каток должны идти. Развеешься. Физическая нагрузка лучше всего спасает от грустных мыслей.

Насте на самом деле стало легче. Она вытерла слезы и села за такой уютный стол, в своей такой уютной и родной кухне. Сейчас ей было хорошо. В глубине души таились неприятные воспоминания, но они сейчас не лезли в голову, а ушли куда-то. Близкое присутствие мамы согревало и давало чувство защищенности.

– Я так люблю блинчики.

– Я для тебя старалась, – улыбнувшись, сказала Зоя Петровна. – И чай горячий, свежий. Давай пей, а мне на работу идти. Я и так сегодня позже.

– Посиди еще, – попросила девочка.

– Не могу. Надо.

– Ну раз надо, так надо.

Девочка понимала, что такое ответственность, поэтому дальше просить не стала. Мама ушла, а Настя сидела на кухне и завтракала так долго, что можно было за это время выпить чаю раз семь. Она обо всем забыла и просто наслаждалась спокойствием после такой тяжелой ночи.

Раздался звонок в дверь. Настя вздрогнула, потом поняла, что это такое и пошла открывать.

– И чего ты дома? – на пороге стояла Оля и коньками за плечами и с вопросительным, изумленным лицом. – Чудесно! Я ее значит на улице жду, а она с блуждающей улыбкой дома сидит. Это как называется?

– Ой, прости. Я задумалась и забыла.

– Молодец, – Оля бросила коньки, быстро стянула сапожки и прошла на кухню. – Давай быстрее. Раздеваться я не буду, а чтобы не запариться мне, пошевеливайся.

Настя бросилась в комнату. Она быстро нашла штаны, теплый свитер и легкую курточку. Ведь на каток в пуховике не пойдешь. Она оделась, взяла коньки, и подруги поспешили на стадион.

Оля безумолку болтала о суперинтересном вчерашнем фильме. Причитала и ругала Настю за то, что она недалекая в этом плане и интересуется непонятно чем. И вообще, сегодня она чрезмерно молчаливая. Что не есть хорошо, потому что надо радоваться жизни, пока не закончились каникулы. А то потом снова начнется мучение и совсем не будет оставаться времени на различного рода развлечения. И все прочее в этом духе.

Настя слушала отрывками, все больше думая о том, что надо рассказать Оле про сон и узнать, что она про это думает. Конечно, Настя подозревала, что ничего умного подруга не скажет, но поделиться очень хочется.

– Мне сегодня приснился страшный сон, – перебила очередную тираду Настя.

– Тоже мне невидаль. Вот надо к кассету достать с новым фильмом.

– Ты не понимаешь, – остановилась Настя и схватила Олю за рукав. – Он был таким реальным, что...

– Что? – Олю заинтересовало скорее взволнованное выражение глаз, чем слова, сказанные подругой.

– Я тебе с самого начала расскажу.

Настя передала сон. Собственно, хватило нескольких слов. Не забыла она сказать про то, что на нее капало что-то.