Роберт Киркман - Восхождение Губернатора

Это началось три дня назад, когда Бобби впервые столкнулся с живым мертвецом – в туалете на заправочной станции возле аэропорта Огасты. Вымазанный кровью с головы до ног, зомби вышел из кабинки, волоча за собой шлейф туалетной бумаги, и зашаркал прямиком к Бобби, уже примериваясь к сочному куску. Но Филип бросился другу на выручку и размозжил мертвецу голову железным ломом.

Так и выяснилось, что зомби можно убить, проломив ему череп. И в тот же день Бобби начал слегка заикаться, много говорить и нервно смеяться. Это был своего рода защитный механизм или последствия шока. Бобби был единственным во всей компании, кто пытался искать объяснения случившемуся: «Это, видать, в воду какая-то дрянь попала. Типа чумы какой, мать ее за ногу». Но Филип не желал слышать никаких дурацких объяснений и каждый раз, как Бобби начинал болтать, живо его затыкал.

– Эй! – прикрикнул Филип на толстяка. – Тебе это кажется забавным?

Бобби затих.

В дальнем конце гостиной возле окна стоял Ник Парсонс – еще один школьный товарищ Филипа. Он напряженно вглядывался в темноту – должно быть, пытался понять, не затаилась ли во дворе еще парочка мертвецов. Ник смахивал на морского пехотинца: короткая стрижка, широкие плечи, суровый взгляд, куртка цвета хаки. Ему труднее всех оказалось свыкнуться с мыслью о том, что им придется убивать то, что недавно было людьми. Всю жизнь Ник следовал библейским заветам, и то, что происходило сейчас, несколько пошатнуло его убеждения. Он с грустью в глазах наблюдал за Филипом, грозно нависшим над Бобби с высоты крыльца.

– Прости, чувак, – пробормотал Бобби.

– Там – моя дочь, – рявкнул Филип в лицо Маршу. Тот потупился: в любую секунду брат Брайана мог вспыхнуть гневом, а злить его не стоило.

– Извини…

– Займись делом, Бобби. Принеси брезент.

В нескольких шагах от Филипа Брайан в очередной раз согнулся, выплеснув последнее, что еще оставалось в желудке, и зашелся сухим кашлем.

– Потерпи, еще немного, – Филип подошел к брату и осторожно похлопал его по плечу.

– Я… – Брайан запнулся, пытаясь собраться с мыслями.

– Ничего страшного, братишка. Со всеми бывает.

– Прости…

– Все нормально.

Брайан наконец взял себя в руки, выпрямился и тыльной стороной ладони вытер губы.

– Так вы и правда всех перебили?

– Думаю, да.

– Уверен?

– Да.

– Вы везде проверили? В подвале? В комнатах для слуг?

– Да, везде. Во всех комнатах, в подвале и даже на чердаке. Последний мертвец вышел на звуки твоего кашля, когда ты в шкафу прятался. Ты так кашлял, что даже мертвого смог разбудить. Маленькая девочка… она попыталась сожрать один из подбородков Бобби.

Брайан шумно сглотнул.

– Все эти люди… они ведь жили здесь.

– Больше не живут, – вздохнул Филип.

Брайан оглянулся и снова посмотрел на брата.

– Но они же… это же… семья…

Филип кивнул, но промолчал. Ему захотелось пожать плечами – ну и что, черт возьми, что это была семья? Но он ничего не сказал. Он не желает думать, что убивает тех, кто совсем недавно был чьей-то мамой, почтальоном или работником заправочной станции. Брайана, чертова умника, вчера понесло рассуждать о морали и этике. С точки зрения морали, заявил он, убивать нельзя никого. Никогда. Но вот с точки зрения этики – дело другое. Убивать в целях самозащиты – вполне этично. Придя к такому выводу, Брайан успокоился, но Филипу с самого начала плевать было на эти умствования. Он попросту не считал, что лишает кого-то жизни. Разве можно убить того, кто и так уже мертв? Размозжил ему черепушку и пошел дальше – о чем тут еще рассуждать и думать?

Мало того, сейчас Филип не думал даже о том, куда они пойдут дальше, хотя и понимал, что рано или поздно решать это придется ему: сложилось так, что именно он стал вожаком их маленькой разношерстной компании. Но пока было не до этого. Эпидемия началась всего семьдесят два часа назад, и с того момента, как мертвецы обрели жуткое подобие жизни, Филип Блейк мог думать только об одном: как защитить Пенни. Именно поэтому два дня назад он и увел всю компанию из родного городка, подальше от людных мест.

Братья были родом из Уэйнсборо, небольшого местечка в центральной части Джорджии, которое превратилось в сущий ад, как только жители один за другим начали умирать и вновь оживать. Будь Филип сам по себе, он, может, и не уехал бы, но Пенни нужно было уберечь любой ценой. Именно из-за Пенни он обратился за помощью к школьным товарищам. Именно из-за Пенни Филип решил ехать в Атланту, где, если верить новостям, находился ближайший лагерь для беженцев. Все это – только ради дочери. Ведь с некоторых пор Пенни – это единственное, что заставляет его хоть как-то шевелиться. Единственный бальзам на его израненную душу. Еще задолго до этой необъяснимой эпидемии Филип привык, что каждую ночь, ровно в три пополуночи, мучительный спазм сжимает его сердце. Потому что ровно в три пополуночи – вот уже почти четыре года назад – он стал вдовцом. Сара отправилась в гости к университетской подруге, немного выпила и на обратном пути не справилась с управлением на мокрой от дождя дороге.

В тот момент, как Филип увидел на опознании мертвое лицо жены, ему стало кристально ясно: жизнь уже никогда не вернется в привычное русло. Филип работал на двух работах, чтобы Пенни ни в чем не знала нужды, но заполнить пустоту в душе было нечем. Он точно знал, что никогда уже не станет прежним, и вся его жизнь сосредоточилась в дочери. Как знать, не потому ли все это сейчас происходит? Шуточки Еоспода Бога… Когда придет саранча и реки потекут кровью, во главе отряда встанет тот, кому на самом деле есть что терять. – Да какая разница, кем они были? – наконец ответил брату Филип. – Или чем они были.

– Наверное… да, ты прав, – ответил Брайан. Он сел, скрестив ноги, и стал наблюдать, как Бобби и Ник расстилают брезентовые полотнища и мусорные пакеты и по одному заворачивают в них трупы, с которых все еще капала кровь.

– Главное, что теперь в этом доме безопасно. Пока что. Сегодня заночуем здесь. А завтра, если найдем хотя бы немного бензина, уже будем в Атланте.

– Что-то не сходится… – пробормотал Брайан, бросив взгляд на трупы.

– Ты о чем?

– Погляди на них.

– Ну, и что? – Филип и так смотрел, как остальные закатывают в брезент мать семейства. – Обычная семья.

Брайан откашлялся в рукав и вытер рот.

– Как, черт возьми, такое могло случиться? Здесь мать, отец, четверо детей… и все!

– К чему ты клонишь?

– Они все… они превратились одновременно? Или сначала заразился кто-то один, а потом перекусал остальных?

Филип на секунду задумался – он до сих пор так и не понял толком, как происходит заражение, – но тут же помотал головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Он и так слишком много думает. Сейчас не это главное.