Джули Кагава - Железная принцесса

— Ты, конечно, все пропустила мимо ушей, — буркнул он и прикрыл глаза.

— Я не боюсь.

Это была неправда. Я дрожала при одной мысли о Маб и Неблагом дворе. Только то, что Ясень рядом, меня и успокаивало.

— Какая же ты упрямая! — Он запустил руку в свои волосы и взъерошил их. — Как мне тебя защищать, если ты понятия не имеешь об осторожности?

Я положила руку ему на грудь, почувствовала, как бьется под рубашкой сердце.

— Я в тебя верю. — Привстав на цыпочки так, что наши лица оказались совсем рядом, я провела пальцами вниз по его животу. — Что-нибудь придумаешь.

Он затаил дыхание, жадно глядя на меня.

— Ты играешь с огнем.

— Вот странно. Ты же ледяной при...

Он наклонился и поцеловал меня в губы. Я обвила руками его шею, принц обнял меня за талию, и на несколько секунд холод отступил.

На следующее утро Ясень опять стал чужим и далеким. Как я ни старалась его разговорить, он почти все время молчал. В ту ночь мы достигли подземного дворца. Принц сразу пошел к королеве. Даже не обернулся на прощание. Слуга отвел меня в холодную комнатку, и я села ждать, когда вернется Ясень.

Он не пришел. Прождав несколько часов, я наконец решилась выйти и поискать его. Тогда-то я и встретила Тайсин. Вернее, это она увидела меня в библиотеке, где я шныряла между стеллажами, спасаясь от могучего великана, Джека-в-Цепях. Когда мы избавились от гиганта, фука сообщила, что Ясеня во дворце нет, и когда он вернется, никто не знает.

— А чего ты хочешь? Это же принц! — Она сидела на книжном шкафу и скалила зубы. — Ясень при дворе не задерживается. Сегодня он здесь, а завтра — фьють! — снова исчезнет на месяц-другой.

Почему же он бросил меня вот так, подумала я в сотый раз. Мог бы, по крайней мере, сказать, куда идет и когда вернется. Не оставлял бы меня в полной неизвестности.

А вдруг он меня избегает? Может, его слова и поцелуй, страстный взгляд и нежность в голосе ничего не значили? Вдруг он устроил это все, только чтобы заманить меня во дворец?

— Времени мало, — промурлыкала Тайсин, и я вздрогнула, очнувшись от воспоминаний.

Глаза фейри светились, будто кошачьи.

— Маб ждать не любит.

— Ага, — рассеянно кивнула я.

Плохое настроение куда-то подевалось. Надо же! Меня примет королева зимних фейри!

— Сейчас. Только переоденусь.

Тайсин и не думала уходить. Я строго поглядела на нее.

— Может, оставишь меня одну?

Фука хихикнула, встряхнулась, и вот передо мной уже стояла пушистая черная коза. Она ускакала прочь. Я прислонилась к двери. Сердце чуть из груди не выпрыгивало. Маб хочет меня видеть. Королева Неблагого двора наконец вызвала меня! Я начала дрожать и направилась к комоду, на котором стояло зеркало.

Я взглянула на свое отражение, слегка искаженное трещинками в ледяной поверхности. Я до сих пор иногда себя не узнавала. Прямые светлые волосы серебрились в темноте. Глаза, пожалуй, были слишком большими. Сотни неуловимых отличий подсказывали, что я не человек, а существо, которого лучше остерегаться. Ну и конечно же, любой заметил бы мои острые уши — самое красноречивое свидетельство того, что я не такая, как все.

Я поглядела на свою одежду. Хоть она теплая и удобная, разве можно предстать перед королевой Неблагого двора в спортивных брюках и мешковатом свитере?

Отлично. Аудиенция через пять минут. Что же надеть?

Закрыв глаза, я постаралась окружить себя чарами и создать хоть что-то. Никакого результата. Мощный поток силы, который помог мне в битве с Железным королем, куда-то подевался. Я не могла сотворить даже простейшую иллюзию. И это после стольких попыток! Я вспомнила уроки Грималкина, кота-фейри, которого встретила, когда первый раз пришла в Небывалое. Попробовала стать невидимкой, взлететь, зажечь волшебный огонек. Все без толку. Я даже перестала чувствовать магию. Да, я знала, что она повсюду, ее источник — в сердце, и чем сильнее желание, гнев и любовь, тем легче колдовать. Все равно ничего не получалось. Похоже, я опять стала Меган Чейз, обыкновенной девчонкой. С острыми ушами.

Вот странно! Я столько лет жила, не подозревая, что я наполовину фейри. Лишь несколько месяцев назад, когда мне исполнилось шестнадцать, я узнала, что мой лучший друг, Робби, на самом деле — Плутишка Робин, тот самый Пак из «Сна в летнюю ночь». Фейри похитили моего младшего брата Итана, и я отправилась его спасать. А заодно выяснила, что я полукровка, дочь Летнего короля Оберона. Как непросто было привыкнуть к тому, что я фейри и сама умею пользоваться чарами! Правда, к досаде Грималкина, получалось у меня не очень, но дело не в этом. Раньше я даже в существование фейри не верила, а теперь, утратив магию, чувствовала себя не в своей тарелке.

Я со вздохом вытащила из шкафа джинсы, белую футболку и длинное черное пальто и быстренько переоделась, чтобы не превратиться в ледышку. А может, выбрать что-то покрасивее? Вечернее платье, например. Нет, лучше не надо. При Неблагом дворе на помпезные наряды смотрят с презрением. Не стоит выпендриваться, если хочешь тут выжить.

Я вышла. Тайсин — в своем нормальном обличье — поглядела на меня и оскалилась во весь рот.

— Сюда, — прошипела она, отступая в ледяной коридор.

Темнота скрыла ее, только желтые светящиеся глаза плыли в воздухе.

— Королева ждет!

Мы шли сумрачными, извилистыми туннелями. Я старалась не вертеть головой по сторонам, но все-таки замечала жутких тварей, шнырявших по залам Неблагого двора.

За дверью сидел на корточках тощий боггарт, похожий на гигантского паука. В щелку на меня смотрело его изможденное бледное лицо. Потом за нами увязался огромный черный пес с горящими глазами. Он бесшумно бежал позади, пока Тайсин не зашипела и не прогнала его.

В углу играли в кости два гоблина и зубастый гном в красном колпаке. Когда я проходила мимо, между ними разгорелся спор. Гоблины тыкали пальцами в гнома, визжа: «Ах ты, гад! Жульничаешь!» За спиной раздался вопль, а затем влажный хруст костей. Меня передернуло. Тайсин свернула за угол.

Коридор кончился, и мы вошли в огромный зал. На потолке, точно люстры, искрились сосульки. Между ними плавали блуждающие огоньки и шары волшебного света, отбрасывая кругом блики. По ледяному полу стлался туман. Ввысь уходили ледяные колонны. Они сверкали, словно хрустальные, внося свою лепту в радужное сияние, от которого рябило в глазах. На возвышении в углу оркестр играл какую-то мрачную, дикую песню. Тощие люди с застывшими взглядами водили смычками, били в барабаны. Волосы у музыкантов были до того длинные, словно те сто лет не стриглись. Правда, несчастными они не выглядели и, как одержимые, играли, не обращая внимания на странных слушателей.