Стивен Кинг - Лангольеры

Брайан поднял брови.

— Вы шутите. «Аврора бореалис» над Калифорнией? Да еще в это время года?

— Так нам сообщили.

— Видно, кто-то крепко набрался, — заметил Брайан, и она рассмеялась. — Спасибо. Я все же посплю.

— Очень хорошо, капитан. — Она немного поколебалась. — Извините, вы тот самый капитан, у которого скончалась супруга?

Головная боль снова запульсировала, но он заставил себя улыбнуться. Эта женщина — скорее девочка — ничего дурного не имела в виду.

— Моя бывшая жена. Да, умерла. Я — тот самый капитан.

— Приношу вам свои соболезнования.

— Благодарю вас.

— А мне с вами не доводилось летать?

Он снова мимолетно улыбнулся.

— Не думаю. Последние года четыре в основном летал за границу. — И потому, что теперь это показалось необходимым, он протянул ей руку. — Брайан Энгл.

Она пожала его руку.

— Мелани Тревор.

Энгл еще раз улыбнулся ей, затем вновь откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Позволил себе уплыть в сумеречное состояние, не в сон. Объявления перед полетом, за которыми должны следовать звуки взлета, могли бы его пробудить. Времени в полете было достаточно, чтобы отоспаться.

Рейс № 29, как и все «красноглазые» рейсы, отбыл минута в минуту. Брайан отметил про себя, что в этом и состоял скудный список их преимуществ. Самолет был заполнен чуть больше, чем наполовину. Никто из пассажиров не выглядел в дрезину пьяным или скандалистом. Хорошо. Может быть, и в самом деле удастся поспать весь перелет в Бостон.

Сквозь прищуренные веки понаблюдал, как Мелани Тревор демонстрирует обращение с аварийным выходом и как использовать золотую чашечку в случае падения давления (процедура, которую Брайан реально пережил совсем недавно), как надуть воздухом спасательный жилет под сиденьем. Когда аэроплан поднялся, она подошла к нему и снова спросила, не желает ли он чего-нибудь попить. Брайан покачал головой и поблагодарил ее. Потом нажал на кнопку, которая откинула спинку кресла. Закрыл глаза и уснул.

Больше Мелани Тревор он никогда не видел.

Спустя примерно три часа после взлета рейса № 29 девочка по имени Дайна Беллман проснулась и спросила свою тетушку Викки, нельзя ли ей попить.

Тетушка Викки ничего не ответила, и Дайна повторила свой вопрос. Поскольку ответа опять не последовало, она протянула руку, чтобы коснуться тетушкиного плеча. Но почему-то уже была уверена, что рука ее обнаружит пустоту, разве что — спинку кресла. Так оно и получилось. Доктор Фелдман говорил ей, что дети, слепые от рождения, часто развивают в себе высокую чувствительность, словно радар, к присутствию или отсутствию людей вблизи них. Но Дайне не нужна была подобная информация. Она знала, что так и обстоит дело. Правда, не всегда у нее получалось, но обычно получалось… особенно если ее партнер был зрячим человеком.

«Ну и ладно. В туалет пошла. Скоро вернется», — подумала Дайна. Однако ее не покинуло странное чувство беспокойства, тревоги. Проснулась не сразу — это был медленный процесс, словно у ныряльщика, который толчками ног стремится к поверхности. Если бы тетя Викки, сидевшая возле самого иллюминатора, прошла бы мимо нее и задела хотя бы своей юбкой, она бы это почувствовала.

«Значит, она раньше вышла», — сказала себе Дайна. — «Может быть, пошла в дальний туалет? Или остановилась с кем-нибудь поболтать на обратном пути».

Дайна не слышала нигде никакой болтовни. Только ровный гул реактивных двигателей. Ее беспокойство возросло.

Голос мисс Ли, ее врача (о которой Дайна думала, как о слепой тоже), появился в ее голове: «Не надо бояться испугаться, Дайна. Все дети время от времени пугаются, особенно новых ситуаций. Это вдвойне верно для слепых детей. Уж я-то знаю». И Дайна очень поверила ей, потому что, как и она сама, мисс Ли была слепой от рождения. «Не пугайся, не поддавайся страхам. Сиди спокойно и обдумай все спокойно. Пусть эти страхи существуют — только не поддавайся им. Сама удивишься, как здорово это обычно срабатывает. Особенно в совершенно новых ситуациях».

Точно подходит. Впервые Дайна летела по воздуху, не говоря уж о такой существенной детали, как гигантский трансконтинентальный авиалайнер.

«Попытайся все спокойно обдумать».

Ну что ж, проснулась в странном месте и обнаружила, что ее зрячая тетя ушла. Страшновато, конечно. Даже когда понимаешь, что тебя покинули лишь на время. В конце концов зрячая тетя не могла заскочить на минутку в придорожную лавку Тако Белл за конфетками, когда летела на высоте 37 000 футов. Что касается странной тишины в салоне… ну, видимо, на то и первоклассный «красный глаз» — «Гордость Америки». Другие пассажиры наверняка просто-напросто спали.

«Все спали?» — спрашивала ее встревоженная часть сознания с большим сомнением. — «ВСЕ до единого спят? Возможно ли такое?»

Тут же ответ: кино смотрят. Те, кто не спал, смотрели фильм на видеоустановке для пассажиров. Ну конечно же.

Приятное чувство облегчения. Тетя Викки как раз сказала ей, что в программе фильм с Билли Кристал и Мег Риан — «Когда Хэрри встретил Сэлли». Сказала, что сама хотела бы его посмотреть, если не заснет…

Дайна пробежала пальцами по сиденью своей тетушки в поисках ее наушников и не нашла. Коснулась вместо них бумажной обложки карманного издания романа из тех, что нравились тете Викки. Наверняка из тех времен, когда мужчины были мужчинами, а женщины женщинами — так она называла подобные романы.

Пальцы Дайны проследовали дальше и наткнулись на что-то еще. Гладкое, кожаное. Вот и молния, а вот и ремешок.

Сумочка тети Викки.

Тревожное чувство вернулось. Наушников не было на сиденье, а сумочка была. Там же все чеки на предъявителя, за исключением двадцати, находящихся на самом дне сумочки Дайны. Она знала об этом, потому что краем уха слышала разговор между мамой и тетей перед их выездом из Пасадены.

Так. Может ли тетя Викки пойти в туалет, оставив свою сумочку на кресле? Сделает ли она это, когда ее спутница не просто десятилетняя девочка, не только спит, но еще и слепая?

Дайна подумала, что вряд ли.

«Не поддавайся страху… Но и не отбрасывай страх прочь. Сиди спокойно и пытайся найти всему разумное объяснение».

Но пустое кресло ей очень не понравилось. Не нравилась ей и тишина в салоне. Наиболее логичным объяснением было, что большинство пассажиров спали, а те, что бодрствовали, вежливо помалкивали. Все равно не нравилось ей это. В голове пробудилось дикое животное с острыми зубами и когтями. Зарычало, оскалилось. Она знала, как называется этот зверь, — Паника. Если немедленно не взять его под свой контроль, можно сотворить нечто такое, за что будет очень стыдно перед собой и тетей Викки.