Ирина Лунгу - Дочь Тьмы

— Мне нужна информация, которую я могу получить только от тебя, — я поймала его усмешку и в глазах его вспыхнули искры бессильной злости, — И у тебя в данный момент есть выбор — или дать мне эту информацию по доброй воле и сейчас, или под пыткой и чуть позже.

Дэн запрокинул голову и его смех рассыпался под сводами пыточной. Он немного поморщился, когда избитая губа растянулась в усмешке, а потом взглянул на меня с чистейшей ненавистью.

— Даже не думай о том, что ты хоть что-то от меня узнаешь, вампирская сука. Ты можешь делать со мной всё, что тебе будет угодно, я не скажу ни слова, поняла?

Эта гневная тирада вызвала у меня в ответ не меньшую ярость. Я подлетела к Дэну и, что было сил, ударила его по лицу наотмашь. Голова его мотнулась в сторону, а сам он удержался на месте только благодаря тому, что его стул был крепко прикручен к полу.

— Это тебе за суку, — зло прошипела я, с удовольствием глядя, как изо рта Охотника вылетает струйка алой крови. — А насчёт «не скажу ни слова» это мы посмотрим.

Я почти что подлетела к камину и вынула из него раскалённую кочергу, а потом медленно двинулась к Дэну. Его выдало только напряжение мышц, в остальном он вёл себя абсолютно непринуждённо, будто его принимали здесь как дорогого гостя. Слабая ухмылка на избитом лице, полный ненависти взгляд, брошенный в мою сторону, и отсутствие какого бы то ни было страха. Я не понимала, какие чувства вызывает такая его реакция — то ли злость на то, с каким бесстрашием он принимал предстоящие пытки, то ли восхищение этим самым бесстрашием. Я подняла кочергу вверх, и не торопясь, приложила её прямо к животу Дэна. Он дёрнулся назад, стараясь отстраниться как можно дальше, и сжал челюсти, пока я с силой вжимала раскалённый металл в его плоть. И тут, совершенно неожиданно, губы его растянулись в болезненной усмешке, и он прошипел сквозь сжатые зубы:

— Сссука!

Я так же холодно улыбнулась в ответ, усиливая нажим металла и встречаясь с его глазами взглядом. Он был потрясающе красив: мужественное лицо, нос с небольшой горбинкой, мягкие изгибы губ и выступающие скулы. А так же красивой формы ярко-голубые глаза, которые сейчас смотрели на меня с таким холодом и ненавистью, что будь эти чувства материальны, они бы убили меня на месте, обрушившись сверху, как ураган.

Я убрала кочергу, снова бросая её в камин, и подошла к многочисленным инструментам для пыток, разложенных на нескольких полках, задумчиво выбирая, что именно применить для того, чтобы выудить из Дэна правду. Серебряные щипчики, зажимы, тончайшие иголки…Всё это было таким знакомым в использовании, вот только сейчас я сомневалась, что хоть что-то из этого способно помочь мне развязать язык этому невыносимому Охотнику. Не успела я взять с полочки тончайшие иглы, которые были предназначены для того, чтобы загнать их под ногти жертве, вызывая у неё нестерпимую боль, как дверь в пыточную с грохотом распахнулась, и в неё влетел Анджеу.

— Стефан зовёт тебя к себе, Александра, я здесь закончу.

Анджеу был отменным палачом, он развязывал такие языки, которые было не под силу развязать никому. Жертвы его допросов никогда не выживали, но прежде, чем принять свою смерть, они успевали выложить всё то, что его интересовало. Что станет с Дэном, едва я выйду за порог пыточной, даже представить страшно.

— Нет, Анджеу, не нужно, я сама продолжу, когда вернусь. Ночь длинная и я успею потолковать с ним обо всём, — я бросила на Охотника быстрый взгляд и увидела, как он ухмыляется, облизывая губы. Почему то простое прикосновение его языка к его же губам вызвало во мне вспышку острейшего желания, и я поспешно отвернулась, направляясь к выходу. Уже стоя на пороге, я обернулась и посмотрела в глаза Анджеу:

— Это приказ, — уточнила я о своём распоряжении, и Анджеу недовольно поморщился, очевидно, расстроившись из-за того, что его планы провалились.

Глава 3 Нападение

Стефан стоял спиной ко мне, и только сжатые в кулаки руки выдавали его волнение. Я вошла в его кабинет, который покинула всего пару часов назад, и остановилась почти на пороге, с удивлением обнаружив, как позади меня встали личные охранники отца. Они не предпринимали никаких попыток задержать меня, что в принципе даже предположить было глупо, но стояли позади меня нерушимой стеной.

Отец медленно обернулся, едва дверь захлопнулась, и окинул меня стальным взглядом ледяных глаз.

— Александра, до меня дошли слухи, что на Бран готовиться нападение и виной всему Даниэль Стан. Точнее, информация о его местонахождении пошла именно от него.

Я широко распахнула глаза, удивляясь тому, каким образом Охотники могли вычислить нахождение Дэна, но удивление — вот, пожалуй, и всё, что было написано на моём лице. Да захоти на нас напасть весь клан Охотников по всей Румынии, — Бран достаточно укреплён, и имеет хорошую защиту Воинов, чтобы отбить нападение и уничтожить тех, кто посмеет напасть на нас.

Только я собралась поделиться этими размышлениями с отцом, как он подошёл ко мне вплотную и, взяв за подбородок, всмотрелся в моё лицо.

— Только сегодня я отправил большой отряд Воинов в Пелеш. И Бран укреплён не так хорошо, как мне этого бы хотелось.

Он чуть сильнее сжал руку на моём подбородке, причиняя боль и, оттолкнув от себя мою голову, снова стал ходить по кабинету. Наконец, он нарушил молчание, глядя куда-то вдаль и замирая без движения, как это умел делать только он.

— Уведите её в её комнату и поставьте охрану, а так же передайте мой приказ Анджеу о том, чтобы он закончил жизнь этого Охотника, которого моя дочь привела сюда.

Я опешила, услышав эти нелепые приказы, но возражать мне не дали. Чьи-то сильные руки схватили меня и поволокли к выходу, и я услышала только то, что говорил мне отец напоследок:

— И любые твои приказы больше недействительны. Я забираю у тебя власть, данную три сотни лет назад.

Меня волокли по коридору, но не потому, что я сопротивлялась, а потому, что ноги отказывались меня слушаться. Какая нелепость! Он что, думает, что это я предала клан, приведя сюда сегодня Дэна? По сути, я и сама не понимала, почему приказала не трогать Охотника и подарила ему жизнь. Сейчас вся эта затея казалась мне безумством, огромной глупостью. Но тогда я не могла действовать по-другому.

Охранник отца раскрыл дверь в мою комнату и, грубо пихнув меня внутрь, тут же запер за мной дверь, вставая снаружи. Я подошла к окну и неловко облокотилась на подоконник, пытаясь отогнать неуместные мысли о побеге. За то обвинение, что сегодня я выслушала от отца, пусть и косвенно, мне грозила смерть, и отец не станет задумываться, являюсь ли я его дочерью, как и не станет разбираться, виновна ли я в произошедшем. На это просто нет времени. Я даже начинала удивляться, почему он не приказал казнить меня на месте. Во дворе раздался какой-то подозрительный шум, и я выглянула вниз, пытаясь разглядеть, что же там происходит.