Маргарита Епатко - Ущелье

– Видать дело табак, – подумал Никола. – Когда высокий чин братцем величает, быть беде.

– У меня для вас задание государево, – без предисловий начал генерал. – Надо одну вещь в определенное место доставить. Отряд должен быть небольшой, неприметный, человека три. А место это здесь, – он ткнул пальцем в положенную перед казаками карту.

– Это ж у черкесов, – покачал головой помощник атамана.

– Я наслышан о храбрости линейцев. Атаман сказал, вы лучшие, – высокопарно произнес столичный чин.

– Ты мне зубы храбростью не заговаривай. Объясняй, в чем дело. Я вольный казак, хоть и служивый. А ты тут развел: поди туда, не знаю куда, отвези то, не знаю что.

– Никола, ты очумел? – цыкнул на него атаман. – Понимаешь, с кем разговариваешь?

Молчаливо сидящий рядом Грицко шумно вздохнул и задумчиво потер подбородок.

– Он прав, – неожиданно спокойно ответил полковник и тяжело поднялся из-за стола.

Казаки увидели, что правая нога мужчины забинтована от лодыжки до колена. Бурые пятна спекшейся крови украшали повязку. Пройдя в соседнюю комнату, он вынес длинный сверток, перетянутый кожаным ремешком. Осторожно положил его на стол и расстегнул застежку. В нескольких слоях холстины показался кожаный футляр. Щелкнул дорогой замок. Холодно блеснула сталь булата.

– Меч. Как есть меч, – удивленно протянул атаман, склонившись над оружием.

– Хорош, но тяжел. С таким еще наши деды воевали. По мне так сабля сподручнее, – сказал Никола.

Грицко снова шумно вздохнул, видимо таким образом соглашаясь с другом.

– А здесь надпись по клинку, – к столу бесшумно подобрался писарь. Он показал пальцем с грязным ногтем в едва различимые буквы.

– Ну, так читай, – атаман ткнул писаря кулаком в бок.

– Так не ясно написано, неразборчиво, – начал оправдываться писарь, – но новый толчок в бок заставил его склониться над мечом. – И-Или-я Му-ром-ский, – прочитал он по складам.

– Это оружие Ильи Муромца? – Никола в упор посмотрел на военного.

– Оно самое, – кивнул столичный чин. – И на него идет настоящая охота.

Петр притормозил у развилки. На груди в куртке настойчиво вибрировал телефон. Он еще раз сверился с картой и чертыхнулся.

– Теперь что не так? – вопросительно посмотрела Кора. Трубка у нее в руках звенела голосом секретарши.

– Мы опять заблудились, – сказал Петр, устало положив руки на руль. – Предлагаю вернуться домой.

– Это исключено, – покачала головой жена. – Номер забронирован. В отеле нас ждут. И зачем три часа тащиться обратно, когда мы уже практически у цели. А карта? – она кивнула на книжечку, валяющуюся рядом с Петром.

– Ее для фашистов делали, – ответил он, глядя в окно.

– В смысле? – удивилась Кора.

– В смысле, чтобы запутать разведку противника. Там ни один поворот не совпадает.

– Значит так, – женщина моментально приняла решение, – предлагаю вам с сыном выйти и размяться. Мне нужна пара минут, чтобы завершить переговоры. Потом я займусь отелем.

Димка что-то пробурчал на заднем сиденье. Петр с облегчением вышел из машины. Зайдя за ближайшее дерево, он достал сотовый и набрал знакомый номер.

– Да, Ладушка, да милая, – прошептал он, оглядываясь. – Извини, что не брал трубку. За рулем. Внезапная поездка на три дня. Ты же знаешь, если Кора решила… Ну, как ты могла такое подумать? Я же обещал. Я с ней поговорю. Сегодня. Да. Целую.

Он положил телефон в карман и облегченно вздохнул.

– Ну, где ты там? – Кора стояла рядом с джипом, призывно маша рукой.

– Выяснила? – он подошел к ней.

– Конечно, – женщина пожала плечами. – Сначала нарвалась на какую-то дурочку на рецепшине, она ничего толком сказать не могла. Потом подошел владелец отеля. Серьезный мужик. Объяснил, что подростки хулиганят. Без конца знаки снимают. Мы уже проехали поворот на Майсор?

– Да, – кивнул Петр.

– Прекрасно, теперь налево. Еще двадцать минут и на месте.

В просторном холле, стойки регистрации Марк Андреевич безжалостно хлопнул трубкой по стационарному телефону.

– Ты что вытворяешь, Зойка? – владелец приюта «Большой каньон» угрожающе наклонился к миловидной толстушке, сидящей на рецепшине.

– Извините, Марк Андреевич, – девушка отвела глаза, – я растерялась.

– Следующий раз растеряешься, уволю. Будешь опять в деревне коз пасти.

– Я не пасла коз, – покраснела толстушка.

– Мне плевать, что ты делала, – вспылил мужчина. – Я плачу за работу. А ты клиентам дорогу правильно указать не можешь. Заселишь их в домик у реки. Дура, – выплюнул он последнее слово и, развернувшись, пошел к лестнице.

– Ты же говорила, что все заказы отменила, – из подсобки высунулась смуглая темноглазая мордаха младшего брата Зойки.

– Да тихо ты, – шикнула девушка, прислушиваясь к затихающим шагам на лестнице. Она подняла трубку и стала набирать номер. Потом разочарованно положила ее обратно. – Поздно, Сашка. Сотовый туристов не отвечает. Значит, уже подъезжают.

– Нет, – парнишка бросился к выходу и, скатившись по ступенькам, оседлал велосипед.

– Ты куда? Не смей! – вдогонку крикнула сестра, понимая, что не сможет остановить подростка.

– Моя милиция меня бережет, – усмехнулся Петр, выруливая на обочину. Допотопный милицейский УАЗик перегораживал проезд, расположившись посередине дороги.

С другой стороны от него затормозила белая шестерка с потертыми боками. Серьезный мужчина средних лет в милицейской форме козырнул и подошел к джипу.

– Будьте добры выти из машины. Ваши документы?

Удивленный Петр распахнул дверцу и отдал права.

– И паспорт, будьте добры, – служитель закона протянул руку.

– А что случилось? – Петр полез за документами.

– Здесь колония недалеко. Совершен побег.

– Ничего себе местечко, – покачал головой турист, отдавая паспорт.

– Минутку, – милиционер кивнул и двинулся к шестерке. – Разворачивай, проезд закрыт, – крикнул он, не доходя до нее.

– Кузьмич, пусти, – из машины вылез сухонький человечек. – У меня невестка на сносях. Вот-вот родит.

– Ага, ты, поэтому в машину еще жену с сыном и с тетками засунул, – усмехнулся милиционер.

– Креста на тебе нет, – покачал головой мужичок.

– Креста, может, и нет. Только у главы, помнится, ты больше всех кричал про то, что проезд закрыть надо. Помнишь? – Кузьмич махнул рукой в сторону поселка. – Разворачивай, сказано.

Шестерка пару раз чихнула прежде, чем завестись и уехала.

Милиционер неторопливо вернулся к джипу, оглядевшись, протянул документы.

– Петр Терентьевич, значит. А я Петр Кузьмич. Тезки, – он заглянул в машину. – С ребенком?