Александр Alias - Жемчужный талисман

Железная дверь поддавалась с трудом.

– Было бы удобнее просто просочиться сквозь нее, – вздохнул Артур. – Удобно, как ни крути.

Их встретил сырой питерский воздух, с затянутого тучами неба сыпал мелкий мокрый снег. Тротуары и дороги были по колено в бурой каше из снега, соли и песка. Хмурый денек заставлял хмуриться и прохожих – делая следующий шаг, они уже не искали расчищенные места, а просто шли прямо по мокрой жиже, недовольно морщась от того, что на лицо или за шиворот попадали и тут же таяли снежинки.

– Проспект Обуховской обороны, – прочитала Вика надпись на бетонном заборе, «украшенном» колючей проволокой. – Боже мой, где это? Я совсем не знаю Санкт-Петербург. Невский проспект да Дворцовая площадь – вот и все мои познания. Надо узнать, где здесь ближайшая станция метро.

– А где живет наша бабуся? – поинтересовался Артур.

– Так, сейчас, – Вика порылась в кармане и извлекла сложенный вчетверо клетчатый листок, который мгновенно намок от упавших на него снежинок. – Чкаловский проспект. Я так думаю, надо попасть в метро, а уж там мы не заблудимся, всегда нужную дорогу найдем. В крайнем случае, спросим у аборигенов.

– Аборигены – это ж туземцы, – засмеялся Лавров.

– Роднуля, абориген – это от латинского «аб ориджин» – то бишь, «от начала». Это исконное население какой-то страны, ясно? – снисходительно пояснила Вика. Сергей в дискуссии участвовать не пожелал, но зато нашел, где находится автобусная остановка. В жизни гораздо полезнее уметь приспосабливаться, нежели знать много умных слов, решил про себя Сергей.

– Гляди, маршрутка, написано, что до метро «Елизаровская», поехали! – махнул рукой Лавров в сторону микроавтобуса. Они ускорили шаг и скоро уже сидели в полупустой маршрутке. Артур с облегчением вздохнул – он терпеть не мог любой дискомфорт, и хотя общественный транспорт, по его мнению, был еще одним наказанием за его грехи, но сырость, облепляющая нос, щеки и глаза, была еще хуже.

– Здесь нам придется разделиться, – сказал Кривошапкин, когда они вошли в вестибюль метро. – Тебе, Вика, лучше сразу ехать к двоюродной бабушке. Я поеду к себе в офис… Ну что вы так на меня смотрите? В офис Горшкова. А Горшков – это я. Что тут непонятного?

– А я куда? – наморщил лоб Сергей. – И что ты собрался делать в офисе Горшкова?

– У меня есть одна идея, но для начала хочу кое-что проверить. Для этого и нужно наведаться в офис. Потом расскажу. А ты, разумеется, поедешь к господам риэлторам. Адрес офиса тут, на визитке.

Глава 2

– Вера Семеновна, добрый день, это Ира Герасимова. Я внучка Светланы Семеновны. Да-да… все у нас хорошо, спасибо… Я тут учусь в Питере, мама просила вам фотографии передать, когда можно зайти? … Да, адрес я знаю, вы только подскажите, как мне до вас добраться лучше, а то я город плохо пока знаю… Угу… Ага, ясно, спасибо. Скоро буду! – Вика нажала «отбой» и перевела дух.

Актерское мастерство снова пригодилось. Но самое сложное было впереди. Как помочь старушке и не навлечь на себя ее гнева и подозрения? Четкого плана у Вики не было, и она решила ориентироваться по ходу пьесы. Пока нужно познакомиться с бабушкой, а там видно будет, что она за человек, как с ней разговаривать и вообще, какую тактику избрать.

Сапоги промокли моментально, полдороги Вика хлюпала по грязной снежной каше и радовалась, что можно не волноваться о простуде. Даже если биомуляж простудится, она все равно с ним скоро распростится. Можно есть, сколько угодно. Можно не думать о последствиях болезней, наконец-то отпала бесконечная забота о том, как заработать побольше денег. Вот только по маме Вика очень скучала… Она вспомнила, как стояла на своих собственных похоронах в сторонке и смотрела, как горько плачут ее родители. По щекам Ирины Герасимовой тоже потекли слезы. Такой она и предстала перед своей двоюродной бабушкой.

– Ира? – вопросительно вскинула бровь старая, но очень красивая женщина. Черное поношенное платье, камея, на затылке седой пучок. Пальцы унизаны перстнями, на ногах не какие-нибудь тапочки, а туфли! Вика даже забыла, что плакала. Вера Семеновна вызвала у нее немедленное восхищение.

– Да, это я. Здравствуйте, Вера Семеновна, – тихо ответила расхристанная Вика.

– Если можно, тетя Вера. Так я меньше ощущаю свои годы. Восемьдесят – это ведь даже не шестьдесят. Сколько тебе?

– Восемнадцать…

– Пойдем чай пить, поговорим. Как дела у мамы? Я давно ее не видела, с похорон Светы. То есть, моей сестры и твоей бабушки. Еще десять-пятнадцать лет назад я летала самолетами, а сейчас уже боюсь…

– У мамы все хорошо, но очень много работы, надо кредит отдавать.

– Так, – Вера Семеновна резко повернулась. – Что это еще за история с кредитом?

– Мне на учебу деньги нужны были, вот мама и взяла кредит. А я тут поступать приехала, не поступила. Сейчас на курсы хожу вечерние, готовлюсь к сдаче экзаменов.

– И куда ты поступаешь?

– В театральную академию, – выпалила Вика первое, что пришло в голову. Она хорошо знала тонкости того, как проводятся вступительные экзамены в театральные ВУЗы, ей была известна вся подноготная самой профессии, так что не придется врать и изворачиваться.

– Сцена, – глаза Веры Семеновны затуманились, она перевела мечтательный взор куда-то в верхний правый угол комнаты и принялась вдохновенно рассказывать: – Я танцевала в Мариинском, тогда еще Кировском, театре. К сожалению, я не стала примой. Но мир повидала. У нас, корифеек, да и у кордебалета, тоже есть поклонники. Случалось и мне танцевать первые партии, когда нужно было подменить прим на гастролях. Разумеется, премьеры они танцевали сами. Если случались важные гости на спектакле – они выходили, даже если плохо себя чувствовали. Сцена лечит. Балет – это лекарство, позволяющее оставаться долго молодой и красивой…

Как-то раз на гастролях по России мне довелось станцевать блестящую партию в балете «Дон Кихот», – продолжила Вера Семеновна. – Говорят, что я была так прекрасна в образе Китри, что едва не затмила нашу приму, которая отлеживалась у себя в номере. Правда, поговаривали, что отлеживалась не одна. Тогда я и познакомилась с твоим двоюродным дедушкой и моим мужем, царствие ему небесное, сейчас он уже давно на кладбище… После спектакля он мне преподнес такой великолепный букет, просто чудо! И знаешь, несколько цветков из того букета я засушила и храню до сих пор. Так, что я хотела сказать? Ах, да, сцена. Обязательно пробуй поступить. Нет ничего прекраснее театра. Я давно не была на современных постановках, но кое-что смотрю по телевизору, слежу за искусством. Надо признать, нынче театр в упадке, это так печально наблюдать. Давай еще чаю налью?