Джанин Фрост - На полпути к могиле

— Иди вперед.

— Нет-нет, — холодно улыбнулся он. — Вперед пропускают дам.

То и дело оглядываясь на него, я прошла к стоянке. На улице он уставился на меня, поторопил:

— Ну, бери свою тачку — и поехали.

— Мою тачку? Я… у меня нет. Где твоя машина?

Я сдерживалась как могла, но внутри у меня все дрожало. Все шло не так, как я привыкла, и мне это не нравилось.

— Я на двух колесах. Прокатить?

— На мотоцикле? — Нет, это не годилось. Некуда положить труп, не пристраивать же его на руль! Да и ездить я не умела. — А-а… лучше возьмем мою машину. Вон она.

Пробираясь к грузовичку, я вспомнила, что надо пошатываться. Пусть думает, что я пьяна в стельку.

— Я думал, ты без машины! — крикнул он мне в спину.

Я застыла на месте, обернулась. Зараза, я же так ему и сказала!

— Совсем забыла, знаешь ли, — легко соврала я. — Наверно, перебрала с выпивкой. Ты сам поведешь?

— Нет, спасибо, — мгновенно отказался он.

Не знаю почему, но его английский акцент резал мне ухо.

— Право, лучше бы тебе сесть за руль. У меня в глазах двоится. Как бы не намотать нас на придорожный столб.

Не прошло.

— Если ты просто хочешь отложить до другого раза…

— Нет! — отчаянно выпалила я. Он приподнял бровь. — То есть… ты такой красивый и… — черт, что же полагается говорить? — я правда, правда не хочу откладывать.

Он негромко хмыкнул, блеснул темными глазами. Брезентовая курточка небрежно наброшена поверх рубашки. Скулы в свете фонаря выдаются еще резче. Никогда мне не доводилось видеть такого безупречного, тонко вырезанного лица.

Он оглядел меня с головы до ног, провел языком изнутри по нижней губе.

— Ладно, тогда поехали. Поведешь ты.

И тут же забрался на пассажирское место в кабине пикапа.

Мне ничего не оставалось, как сесть за руль и выехать со стоянки на шоссе. Минуты тикали одна за другой, а я не могла придумать, о чем заговорить. Молчание нервировало. Он тоже помалкивал, но я чувствовала на себе его шарящий взгляд.

Наконец, не выдержав тишины, я ляпнула первое, что пришло в голову:

— Как тебя зовут?

— Какая разница?

Я покосилась вправо и встретилась с ним взглядом. У него глаза были карими, но такими темными, что казались черными. И в них снова стоял тот же спокойный вызов, безмолвная подначка. Все это, мягко говоря, сбивало с толку. Все прежние охотно болтали.

— Просто хочется знать. Вот я — Кэт.

Я свернула с шоссе на гравийную дорожку, которая вела к озеру.

— Кэт? Хмм, кошка, значит? На мой взгляд, ты больше похожа на котенка.

Я против воли обиженно покосилась на него. Да уж, этим я займусь с удовольствием.

— Я — Кэт, — твердо повторила я. — Кэт Брюнетт.

— Договорились, Котенок Рыжик.

Я ударила по тормозам.

— У вас проблемы, мистер?

Он вздернул темные брови.

— Никаких проблем, пушистик. Что, дальше не поедем? Здесь и будем трахаться?

Он хамил все с той же дерзкой ленцой.

— Э-э, нет. Немножко дальше. Там славное местечко. — Я хотела забраться поглубже в лес.

Он тихонько хихикнул.

— Будь по-твоему, милая.

Остановив грузовичок на своем излюбленном пятачке для свиданий, я взглянула на него. Он сидел как сидел, не двигаясь. Мне пока никак было не добраться до сюрприза, припасенного в штанах. Кашлянув, я махнула рукой в сторону леса.

— Не лучше ли там… потрахаться? — Слово было непривычным, но все же звучало намного лучше, чем «е…ться».

Угрюмая улыбка осветила его лицо. Он отозвался:

— Э, нет. Прямо здесь. Обожаю заниматься этим в грузовиках.

— Ну… — Черт, и что дальше? Так ничего не выйдет. — Здесь места мало! — нашлась я и начала открывать дверцу.

Он не сдавался.

— Места хватит, Котенок. Я остаюсь здесь.

— Не называй меня котенком! — Я огрызнулась слишком резко для романтического свидания.

Я уже всерьез злилась. Чем скорее с ним будет покончено, тем лучше.

Он словно не услышал.

— Скидывай одежку. Посмотрим, чем ты богата.

— Не поняла? — Это уж было слишком.

— А ты собралась трахаться со мной во всей одежке, Котенок? — издевался он. — Ну ладно, можешь снять только штанишки. Давай. Не могу же я ждать всю ночь!

Ох, как мне хотелось заставить его пожалеть. Пусть помучается, чем больнее, тем лучше. Я с надменной улыбкой встретила его взгляд.

— Ты первый.

Он опять усмехнулся, блеснув обычными зубами.

— А ты, пташка, застенчивая? Вот ни за что бы не подумал, когда ты сама ко мне подошла и практически сама напросилась… Слушай, а если так? Давай одновременно!

Ублюдок. Подобрав самое грязное слово, какое знала, я про себя повторяла его снова и снова и опасливо поглядывала на него, расстегивая джинсы. Он как ни в чем не бывало распустил ремень, расстегнул штаны и стянул с себя рубашку. Показался впалый бледный живот, безволосый, только внизу у лобка виднелись волоски.

До сих пор я ни разу так далеко не заходила. От смущения у меня затряслись пальцы. Я потянула джинсы вниз и тем же движением запустила руку в штанину.

— Смотри-ка, милая, что у меня для тебя есть!

Я опустила глаза, увидела, что он держит в кулаке, и быстро отвела взгляд. Кол был почти у меня в руке, еще секунда…

Меня подвела стыдливость. Я отвернулась, чтобы не видеть его наготы, и упустила момент, когда он сжал пальцы. Кулак невероятно быстро метнулся мне в лицо. Вспышка света, голову прострелила боль — и все стихло.

2

Казалось, кто-то вздумал вырыть яму у меня в мозгу. Я мучительно медленно открыла газа, прищурилась от света горевшей рядом лампы без абажура. Она светила ярче солнца. Руки у меня были заведены за голову, запястья ныли. Голова болела так, что я тут же нагнулась, и меня вырвало.

— Я тумал, фифу кифку!

От этого издевательского голоса боль растворилась в волне паники. Увидев вампира совсем рядом, я содрогнулась.

— Фидел! Фидел кифку!

Он бросил передразнивать шепелявого попугайчика и ухмыльнулся. Я дернулась от него, и сразу обнаружила, что за руки прикована к стене. На ногах тоже были кандалы. На мне — ни майки, ни джинсов, я осталась только в трусиках и лифчике. Даже мои фирменные перчатки пропали. О господи!

— А теперь, милая, поговорим о деле. — В его голосе уже не было насмешки, глаза застыли темным гранитом. — На кого работаешь?

Я так удивилась, что не сразу сумела ответить:

— Ни на кого я не работаю.

— Х…ня, — с расстановкой выговорил он, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: что он мне не верит.

Я сжалась, когда он придвинулся ко мне.