Олег Бондарь - Врата в преисподнюю

Свет луны после вспышки снова обрел былую силу и был направлен на подпирающий гранитную глыбу белый камень. Тот сначала пульсировал едва заметными зеленоватыми точечками, а затем постепенно приобрел устойчивый изумрудный цвет.

Восторг овладел душами людей. Они поняли, что боги их простили и теперь указывают путь к спасению. И стоящие внизу стали подниматься освещенным коридором к вершине Храма.

Когда все, ищущие спасения, собрались на верхней площадке, главный жрец приблизился к сияющему камню, и приложил к нему ладони. От прикосновения сияние усилилось, казалось, руки жреца стали прозрачными и просвечиваются насквозь…

Все затаилось в ожидании. Даже природа замерла. И лишь громкое дыхание да стук сердец ожидающих нарушали тишину священного места.

Время остановилось. Мир исчез. Осталось только святилище, очень близкие и большие звезды и ничтожно малая горстка людей…

Тихо и незаметно долина внизу наполнилась клубчатой дымкой, словно тучи, которые еще совсем недавно укутывали небо, решили вдруг передохнуть и опустились на землю, скрыв ее под своей непроницаемой оболочкой. Сквозь нее пробивались лишь крохотные искорки — капельки крови принесенных в жертву соплеменников. Казалось, сама Вселенная со всех сторон окружила крохотный пятачок, оставив лишь небольшой островок тверди, на котором и ютились ищущие спасения люди.

Дымка приблизилась вплотную, и тогда камень под руками жреца неожиданно вспыхнул ярким огнем, и вырвавшийся из-под валуна сноп пламени закружился громадной, расширяющейся от основания, спиралью. Первый могучий всепожирающий вихрь поглотил жреца, за ним ступили в неизвестность остальные из оставшихся представителей некогда великого и могущественного народа.

Боги даровали им прощение и указали путь к земле предков. К той земле, на которой бездарные потомки надеялись возродить утраченное, чтобы снова вернуться сильными и непобедимыми. В этот миг им суждено было узнать основную забытую мудрость, и впредь они поклялись жить, не отступая от Закона Предков…

Когда последний человек исчез в огненном вихре, туман рассеялся сам по себе, тучи снова поднялись вверх, надежно упрятав луну и мерцающие звезды.

Словно стая волков с удвоенной силой завыл неистовый ветер, снежная крупа становилась крупнее и гуще.

Вскоре вся местность вокруг была засыпана толстым снежным покровом.

Одинокая скала сиротливо ютилась в глубокой долине, продуваемая всеми ветрами, разрушающими ее гранитное основание, безжалостно уничтожающими следы человеческой деятельности.

В выбеленном зимой пейзаже уже мало, что напоминало о былом величии некогда непобедимой расы…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Она была симпатюлечкой, эта милая крошка, возомнившая из себя великого ученого, и вот уже на протяжении полутора часа щедро чествующая присутствующих научной терминологией, которую в иных кругах иначе, как "умняками", никто бы не назвал. Но ей повезло: публика подобралась умная, понимающая, или, во всяком случае, делающая вид, что понимает.

Да и разве может быть иначе на научно-практической конференции, посвященной такой узкой и специфической теме, как "Проблемы исследования духовной жизни древних обществ юга и центра Украины"? Тем более, если учитывать, что основную массу аудитории составляли студенты-первокурсники, а до сессии оставались считанные дни. Под недремлющим глазом декана они внимали каждому слову оратора, а некоторые даже пытались что-то конспектировать.

В атмосфере всеобщей сосредоточенности я чувствовал себя не в своей тарелке и откровенно скучал. Сессию мне не сдавать, а вникать в заковыристые фразы почему-то не хотелось. И, дабы чем-то себя развлечь, пришлось сосредоточить внимание на личности выступающей. В отличие от темы доклада, она, отнюдь, скучной и прозаичной не казалась.

Я открыл программку конференции и прочитал: "Свиридова Татьяна Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории Национального университета имени Т. Г. Шевченко".

Сколько же ей лет?

Судя по тому, что она кандидат наук, никак не меньше тридцати: институт, аспирантура, написание диссертации, защита…

Как для такого возраста, сохранилась Татьяна Сергеевна неплохо и уж никак не походила на замученных нищенской зарплатой старых дев, с которыми у меня ассоциировались научные работники, представительницы слабого пола.

Встретив женщину в институтском коридоре, я, вряд ли выделил ее из толпы акселерированных студенточек, взращенных на чернобыльской радиации, словно бройлерные цыплята на витаминах. Пухленькая, симпатичная попка, плотно упакованная в тесные джинсы, свободная светлая блузка с глубоким вырезом, который сам по себе напрочь отрицал мысль о возможной принадлежности женщины к категории бесполых книжных червей, волнистые каштановые волосы, локонами спадающие на плечи и приятно контрастирующие с изумительной белизной шеи, которой еще не успел коснуться весенний загар. В ее лице не было плебейской вульгарности. В нем просматривался врожденный аристократизм, что столь редко встречается в наше время. Аккуратные черные брови, тоненький носик, пухлые, обведенные бледной помадой, губки, утонченный подбородок…

Эту женщину легче было представить украшением богатого особняка, нежели просиживающей дни напролет в читальном зале библиотеки за скучнейшими томами исторических монографий.

В зале почувствовалось оживление, и я, оставив созерцание докладчицы, решил все же послушать, о чем она говорит.

— В заключение хочу сказать, что современной исторической науке практически ничего не известно о верованиях и обрядах наших далеких предков, которых во всем цивилизованном мире принято называть ариями — людьми земли. У нас же, в силу сложившихся обстоятельств, в основном из-за идеологических ограничений бывшей советской науки, этот народ именуется не иначе как представителями трипольской культуры…

Браво, девочка! Ну и загнула…

Два часа распиналась неизвестно, о чем, и в результате — скромное признание, что никто ничего не знает.

Это мне напомнило увиденную недавно мелодраму "Анастасия" о судьбе последнего отпрыска семьи Романовых. Американский режиссер на протяжении двух серий держал зрителя в напряжении, признают ли родственники Анастасию за свою, и вдруг, в конце фильма признается, что он и сам не уверен, была она настоящей дочерью царя или талантливой самозванкой? После таких финалов неизменно остается горечь разочарования, и сожаление о напрасно потерянном времени.