Татьяна Форш - Цыганское проклятье

– Не то слово! – поддакнул Кир, балагур и шутник, любитель женского пола. Невысокого роста, тощий, с совершенно неприметной внешностью, он умудрился в свои неполные двадцать восемь три раза развестись и четыре раза жениться.

– И чего красивого? Дома как дома. Вот выедем за город, тогда и повздыхаете! – Петр, коренастый, темноволосый, красивый яркой и даже опасной красотой, был единственным из их компании, кто знал, чего хочет, и никогда не терял головы. – А еще лучше, приедем, возьмем аванс – и на неделю к реке. Рыбу половим, отдохнем.

– А тебя жена пустит? – недоверчиво прищурился Макс.

– Сначала я жену отпущу. К теще в Орехово-Зуево, – хмыкнул тот, отрезая колечко колбасы.

– Логично! – посмеялись парни и принялись строить планы на предстоящую поездку.

День пролетел незаметно. Вечером в купе заглянул Михалыч.

– Ну что, братцы-тунеядцы? Подъезжаем! Через пять минут чтобы были в коридоре! Выгружаться будем!

– Есть, шеф! – гаркнул Кирилл.

Михалыч даже вздрогнул.

– Дебилов! – рявкнул он в ответ, и дверь захлопнулась.

– Что-то наш Витюша на фантазию слаб стал, – трагично поджав губы, покивал Макс.

– А может, потому что ему свою фамилию переплюнуть слабо? – усмехнулся Федор и, подхватив на плечо сумку, с наслаждением произнес: – Паль-ца-пу-па, дал же бог!

– Кстати, а ты в курсе, почему монастырь, куда мы едем, назван Русалочьим? – Петр вышел в коридор и, дождавшись друзей, пояснил: – Все дело в том, что построен он был на деньги генерала Русалова рядом с его поместьем еще в тьму-лохматом году, задолго до революции. А потом пришли большевики и… вроде как монастырь разломали.

– А! Понятно, – насмешливо фыркнул Кирюха. – Богатые тоже плачут. Ты-то откуда узнал?

– Порылся в архивах. Меня же этот «Крикунов» заставил перерыть все данные по заброшенным монастырям и церквям. И по каждому написать короткую историю. Я, кстати, нашел с десяток таких раритетов.

– А чего мы именно сюда приехали? – Федор посмотрел в окна на пустой, покрытый щебенкой перрон и одинокую будку, заменяющую вокзал.

– Выбор Пальцапупы, поди разбери! – Петр пожал плечами и начал пробираться к выходу, где оживленно гомонили коллеги, со сноровкой вытаскивая из вагона реквизит и технику.

– И разберемся! – Кир, а затем Макс потопали следом.

Федор задержался, глядя на начинающийся сразу у платформы лес, синий в подступающих туманных сумерках, и поежился. Если Михалычу придет в голову топать к монастырю в ночь, Федя точно пошлет всех куда подальше и вместе с друзьями останется здесь в надежде на какую-нибудь припозднившуюся электричку. Но на платформе его ждал приятный сюрприз. Маленький «пазик» весело подмаргивал разноцветными фарами, терпеливо дожидаясь, когда реквизит и люди найдут себе место в его небольшом салоне.

Уже легче!

– Мрачно тут, – поежился Петр. – Как будто на сто миль ни единой живой души!

– Скажешь тоже! – осадил его Макс и махнул рукой куда-то в сторону леса. – Там районный центр. А рядом с монастырем, километрах в двух от него, довольно большая деревня. Я слышал, как Михалыч вчера договаривался о «подсадочных» местах.

– И к кому нас в той деревне «подсадят»? – подскочил Кирюха. – Я бы не отказался подселиться к дояркам. И молоко, и эстетическое наслаждение!

– Все бы тебе… – хохотнул Федор, но его перебил Гена, здоровенный детина, а попросту прихвостень Михалыча, получивший за это гордое звание помрежа.

– Заканчивай перекур, Северин! Быстро садимся! Романов, Зотов, Ковалев – тоже особое приглашение требуется? Еще ехать и ехать!

– Началось! А чего сразу мы? – совсем по-ребячьи возмутились друзья.

– Да! Мы ждем, когда другие усядутся. Женщин и инвалидов вперед! – с невинным видом подначил Федор.

– Ты кого инвалидом назвал, инвалид? – тут же возмутился Михалыч. Вот и как услышал? Носится где-то рядом с автобусом, создает видимость деятельности.

– Ну, точно не тебя, Вить! – Федя подхватил стоявшую неподалеку треногу и заговорщицки подмигнул пытающимся скрыть улыбки парням. – Ты у нас босс!

– Значит, ты меня приписал к бабскому роду? – окончательно взбесился тот.

– Вить, ты же знаешь, что не можешь составить конкуренцию нашей дражайшей Альбине! – отмахнулся Федор и направился вместе с товарищами к автобусу, оставив Михалыча возмущенно орать ему вслед.

Что поделать, если он действует на него как красная тряпка на быка?

В салоне было тепло, пахло бензином и табачным дымом.

Их небольшая группа, за исключением Михалыча и Гены, уже расположилась на протертых до дыр сиденьях, ничуть не смущаясь спартанских условий. И правильно! Чего смущаться? За два года где они только не побывали! Куда только не забрасывало их небольшую съемочную группу! Зато добились! Выслужились! Теперь снимают короткометражные фильмы для одной научно-популярной передачи.

– Вот они! Мускулы нашей компании! – поприветствовала их Альбина, рыжеволосая толстуха с прокуренным голосом и с рельефно выступающими частями дородного тела. В их команде она не занимала какой-то особенной должности. Иногда читала за кадром текст, иногда варила походную кашу, а некоторым, говорят, даже скрашивала долгие ночные часы. В общем, если говорить честно, Альбина была в их группе едва ли не важнее начальника. – Феденька, паразит! Будешь должен мне тридцать рублей!

– За что?! – Федя даже остановился, но тут в спину толкнулся Кир. Пришлось пробираться дальше, перешагивая через коробки с реквизитом. Заметив свободное место у окна, он уселся и подколол: – Альбиночка, моя любовь для тебя бесценна!

– А такси с рестораном – нет! – отрезала та и тут же переключилась на Гену и Михалыча. – Ну и что ходим? Ждем, когда совсем стемнеет? Чтобы в ров упасть? А? Начальники? Мать вашу за руку, да в хоровод!

Михалыч с Геной заметно вжали головы в плечи и заторопились по местам, отбрехиваясь только по привычке.

– Ну чего говоришь? Никуда мы не свалимся! Водитель из местных, враз домчит!

– Да! Не каркай! Беду накаркаешь!

– Домчу! Ух, как домчу-у-у! – подвыл за компанию водила и даже высунулся из кабины, чтобы всем было видно исполнителя.

– Стартуй, командир! – Михалыч, наконец, дал добро, с кряхтением усаживаясь рядом с враз подобревшей Альбиной. – Только мимо Сухаревки не провези!

– А мне за «мимо» и не заплачено! – расплылся в щербатой улыбке шофер. Скрылся в кабине, и оттуда донесся его бодрый до отвращения голос: – Сухаревка – первая деревня на нашем пути!