Стефани Майер - Гостья

Это лицо я бы узнала из миллиона.

Я не могла отвести глаз от правильного, золотисто коричневатого прямоугольника с чуть выступающими скулами. Волосы, покрывавшие только верх головы и щетинистые полоски над глазами, были всего на несколько тонов темнее, чем кожа, — если не считать нескольких соломенно желтых прядок. Радужка глаз — чуть темнее волос, но тоже со светлыми крапинками. Крохотные морщинки вокруг глаз; ее воспоминания подсказали, что это следы улыбок и яркого солнечного света.

Я не знала, что здесь принято считать красивым, но вдруг ясно увидела, что передо мной — воплощение красоты. От него невозможно было оторваться. И как только я поняла, лицо исчезло.

«Мое», — пронеслась чужая мысль, которой там было не место. И я снова застыла, пораженная. Здесь должна быть только я. Почему же мысль прозвучала так уверенно, так отчетливо?…

Невозможно. Откуда ей взяться? Теперь это я.

«Мое, — обрушилась я на нее, в каждую букву вложив всю свою властность и силу. — Все здесь мое».

«Почему же тогда я ей отвечаю?» — спросила я себя, и тут мои размышления прервал звук голосов.

Глава 2

Подслушанный разговор

Где то совсем рядом со мной тихие голоса вели приглушенный разговор.

— Боюсь, для нее это слишком, — мягко произнес глубокий мужской голос. — Впрочем, как и для любого. Столько насилия! — В тоне явно прозвучало отвращение.

— Она только раз вскрикнула, — с ноткой ликования ответил более высокий и резкий женский голос, словно подчеркивая, что победа остается за ней.

— Знаю, — согласился мужчина. — Она очень сильная. Другие и с меньшим бы не справились.

— Она справится, я с самого начала говорила.

— Может, вам стоит поменять Призвание, — колко ответил собеседник. «Сарказм», — подсказала память. — Стать Целителем, например, как я?

Женщина издала звук, означающий веселье. Смех.

— Это вряд ли. Нам, Искателям, как то ближе другие диагнозы.

Мое тело знало это слово, это название: «Искатели». По спине побежали мурашки — остаточная реакция. Разумеется, мне то незачем бояться Искателей.

— Я порой гадаю, как вы справляетесь с инфекцией человечности, — все еще раздраженно произнес мужчина. — Насилие — часть вашей жизни. Неужели врожденный темперамент ваших тел настолько силен, что вы получаете удовольствие от всех этих ужасов?

Меня удивил обвинительный тон. Этот разговор был похож… похож на спор. Нечто, знакомое моему телу, но не мне.

Женщина защищалась.

— Мы не выбираем насилие. Мы с ним сталкиваемся по необходимости. Вам, остальным, повезло, что есть ктото, готовый выполнять грязную работу. Мы трудимся ради вашего же спокойствия.

— Когда то трудились. Думаю, скоро ваша профессия исчезнет.

— Взгляните на эту кровать, и вы поймете, что заблуждаетесь.

— Всего лишь человеческая девушка, одна и без оружия! Да уж, страшна угроза!

Женщина с силой выдохнула. Вздох.

— Может быть, вы знаете, откуда она пришла? Откуда взялась в центре Чикаго, давным давно цивилизованного города, в сотнях миль от любого очага сопротивления? Как ей это удалось, одной?

Она задавала вопросы так, словно заучила их наизусть и не ждала ответов.

— Это ваши проблемы, не мои, — сказал мужчина. — Моя задача — помочь этой Душе как можно безболезненнее адаптироваться в новом теле. И вы мне мешаете.

Постепенно настраиваясь, приспосабливаясь к новому миру ощущений, я только сейчас поняла, что речь обо мне. Я та Душа, о которой они говорят. «Душа» — слово, у которого был еще и другой, новый для меня, смысл; слово, так много значившее для моего носителя. На каждой планете мы выбирали себе новое имя. Душа. Полагаю, весьма уместное определение. Невидимая сила, что управляет телом.

— Мои вопросы не менее важны, чем ваши обязанности.

— А вот с этим я бы поспорил.

Послышалось какое то движение, и женский голос внезапно перешел на шепот.

— Когда она будет готова отвечать? Действие снотворного уже, наверное, проходит.

— Дайте ей отдохнуть. Пусть сама во всем разберется и выберет время. Представьте, какой она испытает шок, осознав, что находится в носителе бунтарке, которая к тому же пыталась совершить самоубийство, изувечить тело! Как можно в мирное время обрекать себя на такое! — Голос его звенел от переполнявших чувств.

— Она сильная… — Женщина перешла на успокаивающий тон. — Видите, как легко она справилась с первым, самым страшным, воспоминанием?!

— Ради чего?… — пробормотал мужчина, по видимому, не ожидая ответа.

Но женщина ответила:

— Нам необходима информация…

— «Необходима», — утверждаете вы. Тут скорее не необходимость, а ваша прихоть.

— И кто то должен ее для нас достать, — продолжила женщина. — А судя по тому, что я знаю об этой Душе, она бы ни за что не отказалась от подобного испытания. Как ее называют?

Последовало долгое молчание. Женщина ждала.

— Странница, — наконец неохотно произнес собеседник.

— Совершенно верно, — согласилась она. — Я не располагаю официальной статистикой, но все говорит о том, что она из немногих, если вообще не единственная, кто так много путешествовал. Да, имя Странница прекрасно ей подойдет, пока она не выберет новое.

Он промолчал.

— Впрочем, она может принять имя реципиентки… Хотя нам оно неизвестно — в базе данных она не зарегистрирована: ни отпечатков пальцев, ни скана глазной сетчатки.

— Нет, человеческое имя Странница не возьмет, — пробормотал мужчина.

Она отозвалась примирительно:

— Каждому — свое утешение.

— Из за ваших методов поиска Страннице утешение ой как понадобится.

Послышались резкие звуки — цокот каблучков по твердому полу. Женщина заговорила где то в стороне от мужчины.

— Вы слишком болезненно реагируете на первые дни вторжения, — сказала она.

— А вы, судя по всему, — на мирное время.

Женщина рассмеялась, но как то фальшиво — совсем невесело. Видимо, мой разум уже приноровился улавливать истинный смысл по малейшим нюансам интонации.

— Вы не совсем понимаете суть моего Призвания. Долгие часы, проведенные над документами и картами. В основном бумажная работа. И намного меньше столкновений или насилия, чем вы думаете.

— Десять дней назад в погоне за этим телом вы не чурались смертоносного оружия.

— Это скорее исключение, чем правило, вы уж мне поверьте. Не забывайте: если бы не бдительность Искателей, оружие, к которому вы питаете такое отвращение, давно обратилось бы против нашей расы. Люди убивают нас при первой возможности, без всяких угрызений совести. Те, кто испытал на себе враждебность аборигенов, считают нас спасителями.