Демонология по Волкову. Собиратели душ - Наталья Николаевна Тимошенко
– Давай!
Губастая и в этот раз не спорила. А оказавшись на улице, удивила Алису еще сильнее. Вместо того, чтобы отбежать, как это сделали другие девчонки, сунулась обратно в окно и протянула Алисе руку.
– Давай сюда!
Алиса уже почти ухватилась за нее, пока вдруг не вспомнила, что, когда забегала в туалет первый раз, девушек возле раковины было три. А сейчас на улицу выбрались две. Где третья? Успела выйти в зал или?..
– Сейчас, – сказала она губастой, бегом направляясь в сторону кабинок.
Так и есть: из четырех одна оказалась заперта. Недолго думая, Алиса дернула на себя хлипкую дверь, за которой сидела, спустив белье, крашеная девица, ошалело глядя на внезапного визитера. Удивительная способность некоторых людей отключаться от внешнего мира и ничего не слышать вокруг. Особенно когда в этих людях плещется алкоголь.
– С ума сошла? – взвизгнула девица, но Алиса уже ухватила ее за плечо и потянула на себя.
– Бегом, пожар, – коротко проинформировала она и потащила девицу к помещению с раковинами.
Та как-то быстро сообразила, что это не шутка, выпрыгнула и из белья, и из туфель, и побежала за Алисой. Огонь, похоже, уже распространялся в коридоре, потому что из-под двери в туалет повалил черный дым, и было нечего думать о том, чтобы вернуться в зал и показать место выхода тем, кто еще оставался внутри.
Уставшие руки отказывались подниматься, но адреналин сделал свое дело: Алиса помогла вылезти последней девушке, а затем с помощью губастой выбралась и сама.
Здание полыхало вовсю. Ярко-рыжие, отливающие краснотой языки пламени взмывали в небо, освещая улицу, черные клубы дыма валили вверх. Где-то далеко слышались пожарные сирены, но здесь, у погибающего клуба, раздавались лишь крики ужаса и боли. Некоторые выбравшиеся пытались вернуться и помочь тем, кто оставался внутри, но вскоре это стало невозможно: большая вывеска над входом упала вниз и заблокировала дверь. Все, кто остались в клубе, оказались в западне.
Алиса быстро огляделась, нашла глазами живую и невредимую Риту и только после этого рухнула на колени, закашлялась. Руки дрожали от усталости, горло раздирал едкий дым, которым она успела надышаться, сильно слезились глаза.
Она выбралась.
И сама, и девчонок спасла.
Она молодец.
Но сколько же внутри осталось других, тех, кто не успел выйти.
Кто-то положил ей руку на плечо, помог подняться, и лишь потом Алиса услышала хриплый голос губастой:
– Спасибо.
Глава 2
Несколько следующих дней только и разговоров вокруг было, что о трагедии в ночном клубе. Шутка ли – восемнадцать погибших! Для небольшого города с населением в триста тысяч человек – это огромное количество жертв. Гораздо больше, чем можно было бы не заметить. В городе был объявлен траур, приспущены государственные флаги, отменены увеселительные мероприятия. По телевизору, радио и просто в беседах обычные люди обсуждали исключительно хронологию событий, а также степень виновности тех или иных чиновников и владельцев клуба.
Алиса, если бы и хотела – а она хотела! – не смогла бы избежать этой информации. Снова и снова возвращаться воспоминаниями в ту страшную ночь было, мягко говоря, неприятно, но подробностей требовала и полиция, и друзья, и семья. Ее даже звали на местное ток-шоу, но от такой славы Алиса отказалась наотрез.
Она как раз накладывала себе в тарелку горку немного подгоревших оладушков, когда по маленькому телевизору, стоявшему на кухне сколько она себя помнила, начался утренний выпуск новостей. И, конечно же, начался он с очередного сюжета о пожаре.
– Люба, выключи, – строго велела мать средней дочери, но Люба лишь отмахнулась.
– Интересно же!
– Да что там может быть интересного! Надоело уже эти кровавые подробности слушать. И Алисе может быть неприятно.
– Что тут неприятного! – возразила Люба. – Алиска же герой, семь человек спасла! Может, ей даже медаль дадут.
Лучше бы денег.
– Выключи, – попросила Алиса, поморщившись.
Обожженное плечо начинало болеть сильнее каждый раз, когда кто-то вспоминал трагедию. А Алиса ведь даже не заметила, когда на нее упало что-то горящее. Скорее всего, это было еще в основном зале. Там сверху летели горящие куски потолка, больше негде. Обломок обжег ей плечо, подпалил волосы. На плечо требовалось лишь накладывать мазь, а вот волосы пришлось остричь. Немного, парикмахер советовал больше, но было жалко каждый сантиметр. Потому что если и было в Алисе что-то красивое, то это натуральные светло-русые волосы, отдающие на солнце рыжиной. Стричь их коротко и потом каждый день любоваться на себя в зеркало в таком виде она не хотела.
Люба послушно выключила телевизор, хотя и выглядела недовольной. Из комнаты раздался недовольный плач младшей сестры Дианки, и мать тут же сорвалась с места, бросилась в комнату. Дожаривать блины пришлось Алисе. Впрочем, готовить она любила. Редко приходилось, но, когда удавалось, она не отказывалась.
– Алис, – вдруг позвала Люба, заставив сестру обернуться.
– М?
– А что ты мне на день рождения подаришь?
Любе через полтора месяца исполнялось четырнадцать лет, но настолько заранее Алиса о подарке не думала. Мало ли что может случиться за такой срок? У Любы, как у большинства подростков, гормоны раскачивают маятник настроения и предпочтений по десять раз на дню. То она смотрит мультики по телевизору, то мать звонит Алисе в слезах, что дочурка ускакала на гулянку, вылив на себя разом полфлакона тех духов, что Алиса подарила матери на Новый год. Поди придумай, что дарить ей на день рождения: куклу или сертификат на маникюр.
– Есть пожелания? – коротко поинтересовалась Алиса, выкладывая на тарелку свежую порцию аккуратных, румяных оладушков.
– Я бы ноутбук хотела, – тихо призналась Люба. – Мне без него в школе уже совсем никак.
Алиса вздохнула. Их семья никогда не была богатой. Мать родила Алису в семнадцать лет, даже не закончив школу. Родители не стерпели такого позора, выгнали из дома и дочь, принесшую в подоле, и ее новорожденного младенца. Повезло, что их приютила какая-то дальняя родственница. Помогла матери с Алисой, позволила закончить и школу, и медицинское училище. Алису отдали в ясли в полтора года, чтобы мать смогла учиться, а потом и работать. Но денег все равно катастрофически не хватало. Немного легче стало, когда мать встретила будущего мужа. Правда, к тому времени родственница умерла, а Алиса переехала в интернат. Но судя по тому, что ей регулярно привозили небольшие передачи из дома, деньги у матери появились.
Шесть лет назад все снова рухнуло: родилась больная Дианка, отчим исчез в неизвестном направлении, и мать совсем перестала справляться. Ей пришлось уволиться с работы, осесть дома, но на пенсию по уходу за ребенком-инвалидом сильно не разгуляешься. Отчима лишь через два года признали погибшим, и Любе с Дианкой назначили пенсию по потере кормильца. Тоже небольшие деньги, надо заметить.
Диане постоянно требовались лекарства, средства по уходу, реабилитации. На ремонт в квартире, на хотелки Любки не оставалось средств.
С семнадцати лет Алиса была занята лишь добыванием денег для семьи, какая уж тут учеба? Школу закончила – и хорошо. Перебивалась в основном случайными заработками, и, когда друг устроил ее не то телохранителем, не то надсмотрщиком в семью Шурыгиных, у Алисы появились кое-какие деньги. Она даже от матери съехала в съемное жилье, потому что обитать на кухне больше не могла, а в двухкомнатной
