Пусть посмотрит в глаза Припять - Евгений Константинович Новиков
Что же – нам понабилась планетарная катастрофа, чтобы на АЭС сделали такие виды защит, при которых ошибки оператора приводят к остановке реактора, а не к саморазгону? Я не знаю.
Зато знаю другое: если в самый хороший и надёжный реактор прекратится подача воды – беды не миновать, даже в том случае, если цепную реакцию полностью заглушит автоматическая аварийная защита. Потому что осколки деления ядер урана будут греться сами и плавить активную зону. Что и произошло в Фукусиме. На самом совершенном реакторе в мире.
Без атомных электростанций цивилизация уже не обойдётся. Нет в мире иного топлива, кроме ядерного, чтобы удовлетворить растущие потребности планеты. И атомных станций становится всё больше и больше…
Куда же ты идешь, человечество?..
Глава первая
Как не хочется вставать ранним субботним утром чудной полесской весны.
Ещё бы покемарить часок-другой, забыться сладким сном грубоватых юношеских грёз, столь свойственных подростковому возрасту. А потом протопать босиком на кухню, распахнуть обе створки окна, выдохнуть остатки снов и вчерашних школьных неприятностей, да позволить тёплому апрельскому воздуху до отказа наполнить грудь свежестью нового дня. Хорошо бы… Но будильник электронных наручных часов «Montana» противно и настырно пищал, словно бы давая понять, что проспать такое чудесное утро, а заодно и прогулять школу, нет никакой возможности.
Сашка лениво открыл глаза и раздражённо потянулся к продолжающим пищать и звенеть часам, намереваясь со всей молодецкой силы трахнуть по ним кулаком. Но, конечно же, одумался и деликатно нажал на одну из четырёх кнопок. Писк прекратился. Батарейку надо беречь и часы тоже. Сей электронный гаджет был предметом гордости каждого уважающего себя советского школьника старше 13 лет. Невдомёк было пацанам, что эти часики – всего лишь китайская штамповка, стоившая в заграничных морских портах 1 доллар. А наши спекулянты продавали их за 80 целковых, выдавая за крутые американские хронометры. Поэтому обладатели таких часов, лопаясь от гордости, распевали вольную переделку на русский известной песни группы «Арабески» – «Купи мне, мама, ого-ого, часы «Монтана», ого-ого!». Те же, у кого заграничных часов не было, ехидно заменяли в тексте песни слово «часы» на «трусы», а потом спасались бегством от рассерженных обладателей лже-американской электроники. Кому убежать не удавалось, оказывались в раздевалке спортзала в собственных трусах, надетых на голову.
Сашка неохотно спустил ноги с кровати, удовлетворённо погладил указательным пальцем шёлковый пушок на верхней губе, секунду раздумывал, надевать ли треники, а потом, как был в трусах, потопал на кухню.
При его появлении красноярский холодильник «Бирюса» мягко щёлкнул релейкой и довольно заурчал, словно бы приветствуя юного хозяина квартиры. Сегодня мальчишка и правда был хозяином дома – мама работала в ночную смену в медсанчасти на улице Огнева, – а потому никто не помешал Саньку крупными глотками отхлёбывать ледяное молоко из добытого в недрах холодильника треугольного картонного пакета. День начинался, определённо, хорошо.
Абонентская радиоточка на стене щёлкнула, фыркнула и трижды исполнила первые аккорды народной песни на стихи Тараса Шевченко «Реве та стогне Дніпр широкий», а потом приятным, хорошо поставленным женским голосом торжественно сообщила: «Говорить Київ. В ефірі перша програма українського радио. О шостої години слухайте програми Всесоюзного радіо».
Сашка опустошил молочный пакет и впился зубами в уже начинающую черстветь, но всё ещё ароматную ватрушку. Резко распахнул окно – стёкла возмущенно звякнули, – перегнулся через подоконник и посмотрел вниз. Редкие молодые топольки едва доставали до второго этажа. Девятиэтажка по улице Лазарева, в которой жили Санёк с мамкой, была, своего рода, местной достопримечательностью. И всё из-за дурацкого лозунга на крыше, выполненного железными аршинными буквами: «Хай буде атом робітником, а не солдатом». Первое слово лозунга вызывало извечные насмешки сашкиных друзей-оболтусов, а многочисленные командировочные считали своим долгом обязательно сфотографироваться на фоне диковинного дома.
Сашка дожевал ватрушку и посмотрел на противоположную сторону улицы.
Его взгляд рассеяно скользнул по длинному трехэтажному зданию узла связи и упёрся в новенькие корпуса ПТУ. Если в будущем учебном году его «успехи» в школе будут столь же «впечатляющими», как в нынешнем, придётся идти учиться на какого-нибудь автослесаря.
Вдруг что-то насторожило мальчишку. Он потянул носом воздух. Едва ощутимо пахло гарью. Такой запах бывал зимой в окрестных сёлах, когда в хатах углём топили печи. Но кому придёт в голову жечь уголь в современном атомограде? Сашка недоумённо вертел головой. Прищурившись, посмотрел на Центральную площадь. За торговым центром, возле Дворца культуры, стояли две машины ГАИ и суетилось десятка два человек, все в милицейской форме. Что ли магазин обокрали? Или ресторан?
Чёрная «Волга» резко взвизгнула тормозами и остановилась напротив входа в узел связи. Четверо мужчин в серых костюмах впопыхах выскочили из «Волги» и поспешно направились внутрь здания. Одного из них, начальника горотдела УКГБ Виктора Клочкова, Сашок узнал. Клочков жил в соседней высотке с гербом УССР, был грозой дворовых хулиганов школьного возраста, да и взрослые обитатели соседних домов его почему-то побаивались. Почему? Он же не начальник милиции?
Сашка смотрел в окно ещё с час. В здании узла связи царила непонятная суматоха. На Центральную площадь выехали две поливальные машины и одна пожарная. Что же там у них происходит, черт побери?!
Запах гари вроде бы исчез. Почему-то поднялось настроение. В голове зашумело, как после выпитой бутылки пива, коего Санёк на прошлой неделе отведал в неприметном углу двора, вместе с лоботрясами из ПТУ, а потом получил от мамки ремня, вытащенного из его же видавших виды потёртых джинсов. Сашка нехотя слез с подоконника и пошел одеваться.
Коричневые школьные брюки были загодя заботливо выглажены мамой, как и синяя рубашка из чистого хлопка, как и шёлковый алый пионерский галстук. Недолго осталось Саньку носить этот непременный атрибут советского детства – в будущем учебном году он станет взрослым комсомольцем.
Сашка привычным движением, доведённым до автоматизма последними пятью годами, завязал галстук под воротничком рубашки. Посмотрелся в зеркало. Щедро наодеколонил медные вихры дорогущим одеколоном «Консул», французский аромат которого явно нравился соседке по парте. Попробовал было причесать пышные, торчащие во все стороны патлы, но расчёска сразу же застряла в волосах, недвусмысленно намекая на необходимость посетить парикмахерскую в Доме быта «Юбилейный» – сделать модельную стрижку за 60 копеек. Не то, что бы Санёк был большим аккуратистом по части внешнего вида, но заинтересованные взгляды девчонок в школе заставляли держать марку. Саша в школе и Сашок с ребятами во дворе – люди разные.
Через десять минут парнишка с треском захлопнул дверь квартиры и с грохотом товарного поезда, перепрыгивая через две ступеньки, устремился вниз. Лестница гулко дрожала.
