Избранные Истории (ЛП) - Ли Эдвард

- Эй-эй! Это ты! Боже мой, я не видела тебя сто лет!

Замерев на мгновение, ментальные щупальца начали копаться в его памяти. А затем - узнавание. Он знал эту девушку.

- Лиза? - спросил он.

В свое время он втрескался в нее, как ребенок, но любовь не прогрессировала тогда из-за страсти на расстоянии. Ее странная стрижка и глянцевый сине-виниловый плащ делали ее похожей на какую-нибудь поп-баронессу. Это сводило его с ума, увидеть ее в таком контрасте; в школе она всегда была одета как дочь министра.

- Лиза, - наконец сумел выдавить он. - В последний раз я видел тебя в...

- Старших классах, - закончила она. - Знаю, знаю. Десять лет.

Смит ощутил какое-то радушие, но прежде, чем он смог заговорить, она дернула его сквозь толпу за руку. Они встретились так быстро, что он не успел изумиться. Он не переставал удивляться, что Лиза делает среди всех этих людей, в этом извращенном месте.

Она провела его к столику с пометкой ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО, затем заказала два пива у блондинки с "ирокезом", в оранжевых стрингах и с блестящими сосками. Когда Лиза смотрела на него, она, казалось, улыбалась сквозь бледную ауру. Смит почувствовал удар летящего камня в лицо; это была самая красивая улыбка, которую он когда-либо видел.

- Удивлен увидеть меня? - спросила она.

- Я, э-э, - ответил он. Затем покачал головой. - Ты выглядишь так же хорошо, как в '83-ем.

- Действительно?

- Ну нет. На самом деле, ты выглядишь лучше.

Она наклонилась к нему застенчиво, будто собираясь сказать секрет. Тонкий аромат поплыл вверх: запах чистых волос и намек на духи, которые Смит нашел сильно возбуждающими.

- Ты знаешь, что действительно удивительно, - восхитилась она. - То, что я ковырялась в подвале сегодня, и нашла один из моих старых ежегодников. Я открыла его и первое лицо, которое увидела - было твоим. И вот ты здесь, пару часов спустя, сидишь прямо передо мной.

- Классический пример силы женской магии, - пошутил Смит. - Из этого можно сделать хорошую социальную аллегорию. Задумайся об этом, я притащился сюда в состоянии зомби, манимый твоим психическим зовом, - oн глупо усмехнулся и закурил. - Я до сих пор не могу поверить, что это ты.

Ее большие, карие глаза вызывали у него улыбку. Она мечтательно сделала паузу.

- Внезапно я так много всего вспомнила...

- Например?

- То, как ты смотрел на меня. Следовал за мной повсюду. Придумывал глупейшие вопросы, только чтобы был предлог поговорить со мной...

Смит покраснел.

Она, смеясь, коснулась его руки.

- Прости. Я смущаю тебя.

Проклятье, ты права, - подумал Смит. Но затем, как ни странно, он ответил:

- Я тоже помню.

Официантка принесла пиво, и наклонилась, чтобы поговорить с Лизой. Смит использовал этот момент, чтобы получше разглядеть ее. Черное, бархатное колье, с крошечным серебряным членом в центре, опоясывало ее шею. Волосы Лизы спускались идеальной прической по прямой линии, и были подстрижены на том же уровне, что и колье; оно было изящным и блестело, как черный шелк. Свет бара и тени разделяли ее лицо на пазл из жестких, но красивых углов. Ее глаза были настолько большими и яркими, что они почти сюрреалистично доминировали на ее лице.

Руки Смита задрожали. Он осушил половину своего пива за один глоток. Возможно, здесь была часть той самой истинной правды, которой он был лишен. Это было больше, чем девушка-это его прошлое возвращалось к нему, его признание. Но каким было его прошлое? Невинным? Смит нахмурился. Не столько невинным, сколько устрашающим и неудачным. Он не мог видеть между строк. Это его прошлое возвращается? Или его уязвимое место?

Официантка проигнорировала его и побрела прочь, когда он вытащил свой бумажник.

- Это за счет заведения, - сказала ему Лиза. - На случай, если ты еще не догадался, я здесь работаю.

Смит задумался.

- Что, официанткой?

- Что-то вроде того...

Наверное, хостесс или менеджер, или еще что-то. Смит не парился. В течении следующих двадцати минут они болтали исключительно о безобидных вещах. Она не казалась сильно впечатленной тем, что он делает, его жизнью писателя.

Однако, она все же застала его врасплох, когда заметила:

- Но ты не счастлив с этим своим писательством. Ты не реализовался.

А она знает, как забить гвоздь в голову, - подумал Смит. Неужели все написано у него на лице? Или же его отчаяние намного сильнее, чем он старается показать? Бог свидетель, он видел, как это случалось с другими писателями.

- У меня есть эта абсурдная и полностью эгоистическая навязчивость об... Я не знаю. Об истине вещей...

- У всех нас есть навязчивые идеи, - заметила Лиза. Она смотрела прямо на него, сияя улыбкой: - Ницше сказал, что нет никакой истины, не так ли? И Сартр сказал, что она только в тебе самом. Но я думаю, что они оба не правы. Истина повсюду. Ты просто должен знать, за какую дверь заглянуть, или за какое лицо.

Смит был сбит с толку; он мог бы рассмеяться. Я сижу в стрип-баре с девушкой, которую я не видел в течении десяти лет, и говорю о гносеологии и абстрактных экзистенциальных динамиках[3]. Да, случается каждый день. Он хотел комментировать. Он хотел сделать некоторые сложные, высоко интеллектуальные наблюдения, но все это он вдруг почувствовал лишь высосанным из своей головы. Он не мог оценить столкновение столь разнообразных противоположностей. Очаровательный, серебряный член, болтался у нее на шее, как махающий палец. Он не мог придумать никакого ответа. Когда он взглянул на нее, то понял только одну очевидную истину: oна была прекрасна.

Потом, как ни странно, она продолжила:

- Но даже истина имеет цену.

Измени тему! - приказали его мысли. - Скажи что-нибудь, ты осел! Что-нибудь!

- Мы привыкли приходить сюда время от времени в колледже. Ну, ты знаешь, выпить пару пива, взглянуть на... невероятных танцовщиц.

- Мальчики всегда будут мальчиками, - ответила она. - Не меньжуйся от признания, что ты был здесь. Боже, я здесь работаю.

- Когда они начали эти штуки с секс-шоу?

- Примерно год назад. Вашингтон всегда был на один шаг позади Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Но ведь это свободная страна, не так ли? Кроме того, каждую ночь здесь забито до отказа.

Смит едва слышал ее. Ее лицо казалось загадочным, как ночь, и необъяснимо совершенно. Десять лет назад он мечтал об этом, но что теперь? Где сейчас была эта истина?

- Ты прекрасна, - сказал он.

- Каждый прекрасен. Если ты посмотришь достаточно близко.

Его трясло. Он не мог поверить, в то что он только что сказал. Сидеть с ней, разговаривать с ней, всего лишь видеть ее, было похоже на попытку разгадать шифр. Ее улыбка не ослабевала. Она сжала его руку.

- Я бы была с тобой, ну знаешь, в школе.

- О, да?

Улыбка стала печальной.

- Но ты никогда не просил.

Все это было слишком угнетающим. Смит знал, что он должен уйти, убежать, выбраться куда-нибудь из того своего плачевного состояния. Но затем, вдруг, свечение заколебалось. Шум в "Наковальне" вырос до дикого рева. Огромный молодой человек вышел на сцену, ухмыляясь и кланяясь вопящей публике. Парень выглядел как культурист, с сияющей кожей и буграми скрученных мускулов. Вероятно, он весил больше 100 кило, без единой унции жира. Он был совершенно голый, если не считать шипованного ошейника черной кожи и браслетов. Все это, а также усы и волосы до плеч, делали его похожим на варвара. Но Смит мог таращить глаза только на то, на что все остальные в этом месте, несомненно, тоже таращились. Член парня, хоть и был вялым, был огромным. Он болтался между ног, как лоскут стейка.

- "Перебор" - такое название у этой игры в "Наковальне", - прокомментировала Лиза. - Выглядит как ослиная "буровая установка", не так ли?

Смит сглотнул. Он никогда не чувствовал себя хорошо, разговаривая с девочками о сексуальных деталях пенисов, намного меньших этого экстраординарного размера, но даже он хихикнул: