Мария Фомальгаут - Тайны Таймбурга

Мастер оглядывает нас, смотрит почему-то на меня.

Холодок по спине.

– Ну что… кто в ночь пойдет?

Поднимаю руку:

– Я!

На меня смотрят, как на психа.

Кто-то крутит пальцем у виска.

– А чего такое – в ночь?

Пацаны вздрагивают.

Смотрят на меня стеклянными глазами.

– Чё, не знаешь, что ли?

– Не…

– Во, отмороженный…

– Не, серьезно, это чего?

– Чего-чего, ты когда работаешь?

– А… а когда?

– Днем ты работаешь, дебилище… А теперь ночью работать выйдешь. Чего непонятно-то?

Молчу.

Всё понятно.

– Ты куда вырядился-то так?

Мастер смотрит на меня.

Я смотрю на себя.

Не понимаю.

Как всегда выряжался на работу, так и теперь.

– Окочуриться не боишься? Вон, комбез теплый надевай…

– Так лето же…

– Это здесь лето… а ночью-то зима…

Следователь смотрит на меня:

– Когда вы в последний раз видели мастера?

– Ночью.

Я спрашиваю, «когда», а не «где».

Отчаянно повторяю:

– Ночью.

– Что с ним случилось?

– Он ушел в ночь.

Следователь вскидывает брови:

– И?

– И… не вернулся. Ну как… кто-то до половины ночи в ночь идет, а кто-то совсем в ночь уходит…

Следователь разводит руками:

– Слушайте… это… вы мне можете объяснить, что такое эта ваша… ночь?

– Ну вот, на Земле полярные ночи бывают?

– Бывают.

– А вот у нас есть участок на планете, где никогда солнца не бывает.

– Да ну?

– Ну да. Вот это и есть ночь.

– И… что вы там ищете?

– А вот этого я вам сказать не могу…

– А что так?

– Коммерческая тайна, вот так.

– И что… часто с ночи не возвращаются?

– Так каждый раз кто-нибудь не вернется…

– А чего не запретят в ночь ходить?

– Ну… значит, так начальству надо… чтобы ходили…

Следователь прощается со мной.

На меня надевают наручники, уводят в камеру.

Нет, меня ни в чем не обвиняют.

Я не виноват ни в чем.

Просто так заведено, кто в ночь ходит, того по камерам держат.

Чтобы не сбежали.

А то кому же в ночь ходить…

– Ну что… кто в ночь пойдет?

Это мастер спрашивает.

Новый мастер.

Старого уже нет.

Старый в ночь ушел.

Это он просто так спрашивает – кто пойдет, ясное дело, что пойдут все.

Так заведено.

Смотрю на работников, думаю, кто сегодня не вернется.

Мастер говорит, куда мы идем.

Понимаю, что не вернемся мы все.

Пытаюсь что-то возразить, что ничего мы из ночи не принесем, пропадем же…

Мастер повторяет приказ.

Осторожно спрашиваю:

– А… зачем туда идти? Кто велел?

– Как кто… хозяин велел.

– А хозяин у нас кто?

– Ну… как кто…

– А ничего, что хозяин комбината – мой дядюшка, который позавчера умер?

– И?

– И. Вы завещание-то его посмотрите…

Мастер смотрит завещание.

Кланяется мне – новому хозяину.

Снимаю с работников кандалы, цепи, оковы, открываю камеры.

Что-то еще.

А.

Ну да.

Иду в сторону ночи, ночь прислушивается, недовольно фыркает.

Снимаю с ночи длинную цепь.

Ночь расправляет крылья, летит в темноту.

На реке Ва

Это было на реке Ва.

Стоп-стоп, какая разница, что там было. Мы про сейчас говорим, про сегодня.

А сегодня Тэмми стоит впереди войска… да какого войска, десять человек всё его войско. У Властирана войско побольше будет, да что побольше – до самого горизонта…

– А айда на реку Ва!

Это Тэмми вспоминает.

Это ему говорил…

…сейчас Тэмми уже и не помнит, кто ему это говорил. Кто-то из друзей. Много было у Тэмми друзей, сейчас не осталось уже никого в живых, Анатэрри постарался.

А, ну да. Мы не про воспоминания говорим, а про то, что сейчас. А что ж делать, если Тэмми вспоминает, даром, что некогда ему вспоминать, вон, войско стоит.

Да что войско.

Десять человек.

И смотрят на Тэмми, что-то Тэмми скажет, а что он скажет, тут только сдаваться осталось на милость победителя, что еще-то…

Тэмми вытаскивает из кармана сложенный вчетверо листок.

Разворачивает.

Читает…

…да что там читать, одна-единственная буква там – Т.

Тэмми смотрит на букву.

Читает.

Улыбается.

И Властиран смотрит на Тэмми, не понимает, чего это Тэмми улыбается.

А?

Не-ет, это не инициалы Тэмми, нет.

Это…

– А айда на Ва!

Воспоминания – лезут и лезут в голову…

Тэмми спрашивает:

– Ва – это что?

– Ты чего, отмороженный,, не знаешь? Река такая – Ва.

– А почему – Ва?

– Ну, то есть река Нева, а то Ва, чего непонятно-то?

– А-а-а…

– Чего а-а-а, пошли, давай…

– А зачем?

– Затем. Там рпа живет.

Тэмми не понимает:

– Кто живет?

– Ну, то Нерпа есть, а то рпа.

Тэмми не хочет:

– Да… в другой раз как-нибудь…

– Чего в другой раз, она желания исполняет!

– Да ну?

– Ну да!

Тэмми стоит перед войском.

Улыбается.

Смотрит на букву Т.

Воспоминания.

Лезут и лезут в голову.

Тэмми стоит на берегу реки Ва.

То Нева, а то Ва.

Тихий всплеск.

Что-то ныряет там, в глубине.

Тэмми не видит, только догадывается:

Рпа.

Тэмми спрашивает у Рпы.

Тихо-тихо спрашивает (рпа лишнего шума не любит, это же рпа)

– Рпа… а мы одолеем Властирана?

Рпа молчит.

– Рпа… да или нет?

Дурень, не знает она слова да.

Это из друзей кто-то говорит.

Кто – Тэмми уже не помнит.

Всплеск воды.

Сложенный вчетверо листок на берегу.

Властиран смотрит на Тэмми.

Не понимает.

Почему Тэмми смотрит на листок бумаги, читает – Т.

И улыбается.

Где я не был

Я хотел написать историю, как я был в Лондоне.

Но в Лондоне я не был.

Никогда.

Поэтому я напишу историю про то, как я не был в Лондоне. Как я не поднимался на Лондонском Глазу (двадцать пять фунтов всё удовольствие) и не смотрел оттуда на Биг Бен и Парламент. Как я не снял номер в гостинице напротив того же Парламента, про то, как я не смотрел на дома, увитые плющом, как я не ходил по старинному замку, перегороженному напополам, а сюда можно, а туда нельзя, а там частные владения…

А?

Что?

Вот только не надо мне сейчас, а-а-а, еще все впереди, а-а-а, что ты себя настра-а-аиваешь, еще пое-е-е-дешь…

Я не был в Лондоне.

И не буду.

Никогда.

Потому что меня самого никогда не было.

И не будет.

Что-то случилось, сейчас уже и не знаю, что случилось, может, мои родители не встретились, или встретились, но поссорились, но не помирились, или моего отца сбила машина, или…

Я не знаю.

И никогда не узнаю.

Говорю же – меня нет.

Что-то не получается у меня с Лондоном. Давайте лучше расскажу, как я никогда не был в Москве. Я никогда не скользил по заснеженным улицам, никогда не нырял в метро, никогда не поднимался на башню Федерация, никогда не гулял по ГУМу, никогда не спохватывался, а чего это эскалаторы все вверх, вверх, вверх, а вниз как спускаться прикажете…

Я никогда там не был.

Потому что…

А?

Не-ет.

Не потому, что меня не было.

А потому, что не было Москвы.

Что-то случилось, маленький городок, заброшенный среди лесов, заглох, вымер, не стал огромной столицей.

Поэтому я не был в Москве.

И никто не был.

Или давайте я расскажу вам, как я не был на коралловых рифах. Там не было очень красиво, я не нырял с аквалангом, и рыбу-шар я тоже не ловил, и в руках не держал, сфоткайте, пока не вырвалась…

Потому что…

Да, потому что коралловых рифов тоже не было. Что-то случилось, кораллы не выросли в южных морях.

Что-то не получается написать.

Или давайте я расскажу, как я не был в Венеции и не смотрел на луну, которая не отражалась в темной глади канала…

Не было.

Потому что не было меня.

И Венеции.

И Луны.

Что-то случилось, миллионы лет назад Терра не налетела на Землю, не рассыпалась на куски, не стала луной.

Ну а как вы хотели.

Бывает.

Это же сколько совпадений всяких должно случиться, чтобы Луна появилась.

Или давайте я рассказу о том, как никогда не был в Альпах, никогда не лежал на бескрайнем лугу и не смотрел на звезды.

Потому что…

…да.

Я пишу эти строки в баре… вернее, не пишу. И не в баре, потому что этот бар никогда не построили…

Я пью вино…

Вернее, не пью.

Нет, я правда не пью.

– Вам не кажется… мы где-то не встречались?

У неё синие глаза.

И розовые волосы.

Смотрю на неё, припоминаю…

– Да… вроде бы в Париже мы с вами не встречались…

Она подхватывает:

– Да, мы не смотрели на Эйфелеву башню.

– И с башни тоже.

– А мы с вами по Елисейским полям еще не гуляли.

– А помните, как мы в Альпах не были?

– А мы еще с альпийских гор на лыжах не катались…

У неё синие глаза.

И розовые волосы.

Нам с ней много что есть вспомнить.