Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка

Общаться ни с кем не хотелось. Даже с Мячиком, который был тут же нещадно из кухни выдворен, на что в ответ он обиженно мяукнул. Поэтому было даже хорошо, что бабушка «зависала» в интернете. Напившись воды и расположившись за столом, – опять бабуля будет ворчать, что не переодевшись в домашнее, – юная красавица принялась с упоением листать журнал. И время пошло незаметно.

* * *

За чтением Наташкиного журнала прошло не меньше двух, а то и трёх, часов. Интереснейший «Бактерии моды» был зачитан почти до дыр, – так, по крайней мере, казалось самой Оксане. И картинки, и всё остальное в нём она уже знала почти наизусть, а бабушка из её комнаты на кухню или ещё хоть куда-нибудь всё не выходила и не выходила. О том, что она была дома и с ней всё было в порядке, с самого начала говорили её периодические старческие покашливания и какое-то неразличимое ворчание, и поэтому она не беспокоилась. Вот только что-то уж долго бабуля ни попить, ни в туалет.

Поднявшись со стула, Оксана вышла из кухни. Листать журнал надоело, и она, наконец, решила открыться бабушке, что была уже дома. Знала бы та об этом раньше, компьютер бы уже давно оказался заброшен. Было даже немного совестно, что бабуля оставалась в неведении. Впрочем, так было уже огромное множество раз, когда внучка её так же неслышно приходила из школы. Увидев её позднее, бабушка всякий раз думала, что она пришла только что. И не говорить же было Оксане в таких случаях, что дома она была уже минимум с час! Зачастую вот так же, на кухне или в гостиной, когда где придётся, она даже уроки успевала сделать.

Ну такой Оксанка человек! Что тут можно было поделать? После школы ей всегда, почему-то, хотелось побыть одной. Хоть немного.

–

Привет, бабуль! – привычно, едва только войдя в свою комнату, она швырнула школьный рюкзак в угол. – Что интересного «накопала»?

Говорить приходилось громко, бабушка плоховато слышала. Краем глаза взглянув на монитор, Оксана заметила, что бабуля что-то на нём спешно закрыла. У бабушки от неё тайны?! Вот те раз!

Хитро улыбнувшись, Оксана подошла к бабе Паше бочком.

–

А что это ты там от меня прячешь? – таким же хитреньким, как и её улыбка, голоском спросила она у бабушки, обнимая её за худенькие плечи. – Покажи-покажи! Уж не жениха ли ты себе завела? А? Ты ведь у нас красавица, да ещё одинокая!

–

А ну, кыш! – бабушка сделала лицо нарочито сердитым, шутя отталкивая от себя внучку. – Сказала тоже – одинокая! Чего это я одинокая? У меня вы есть!

–

Ну, не сердись, – Оксана испугалась, что бабушка обидится. – Это я так. Пошутила. Спрятала же ты от меня что-то!

–

А у меня что, секретов быть не может? – бабушка всё продолжала «сердиться».

–

Может-может! Успокойся, родная ты моя, – Оксана принялась утешать бабулю, как маленькую. – Пойдём-ка лучше обедать. А то уж и вечер скоро. Ты, небось, с утра ничегошеньки не ела.

–

Ага! Как же, – лицо бабули потеплело. – Я после магазина всегда что-нибудь жую.

–

И что ты ходишь в этот магазин? – уже выходя на кухню, проговорила себе под нос Оксана. – Ведь закупаем всего на неделю. А хлеба папа каждый день после работы привозит.

–

А ты бы хотела, чтобы я носа из квартиры не казала, – глуховатая бабушка то, что было ненужно, услышала, как всегда, отлично. – А молоко? А конфеты? А Мячику кто в прошлую субботу еды купить забыл? А? А консьержа кто проведает? А?

Говоря это, бабушка наступала на внучку, шутливо выставив перед собой пистолетом указательный палец.

–

Кстати, о консьерже, – весело рассмеялась Оксана. Она обожала бабушку за её весёлый характер. – У нас опять новая консьержка. Ты видела?

–

А то! – бабуля усмехнулась, немного покачав головой. Видно, вопрос внучки её немного задел. – Я да не увижу. Между прочем, её Ольгой Пантелеевной зовут. Это чтоб ты знала, как обратиться к ней, в случае чего.

–

А прежняя куда же делась? – Оксана спрашивала, хоть ей это было и не особо интересно. Так, чтоб поддержать разговор.

–

Нашла себе поближе к дому подъезд. Я с ней разговаривала как раз во время её последнего дежурства. Мы ещё чаю попили на прощанье. Жалко, такая душевная женщина.

–

А эта, что теперь? Не душевная? – Оксана уселась за стол, зная, как бабуля любила сама всё подавать.

–

Не «эта, что теперь», а Ольга Пантелеевна. Я тебе только что говорила, – бабушкин голос стал нравоучительным.

–

Ну, не занудствуй, ба, – Оксана сделала лицо жалобным. – Я не забыла.

–

Тогда и говори, как положено, – бабуля уже разливала по тарелкам сваренный ею, а значит вкуснющий, борщ.

И тут Оксана обратила внимание на то, как тряслись её руки. Она с трудом удерживала в них в одной тарелку, а в другой половник. Ещё вчера такого не было. Её милая, любимая бабушка таяла прямо на глазах. Оксана заметила, что и на ногах-то её бабуля в тот день уже держалась с трудом.

–

Бабуль! Ты сядь. Давай лучше я за тобой поухаживаю, – Оксана вскочила на ноги, мысленно ругая себя за несообразительность.

–

Да уж… Пожалуй, – с трудом поставив наполовину пустую тарелку на стол, бабуля тяжело опустилась на стул. – Сюда больше не доливай. Это мне, а мне хватит.

Налив борща во вторую тарелку, Оксана уселась напротив.

–

Тебе очень плохо, ба? – на лице заглядывавшей бабушке в глаза Осанки было написано выражение огромного беспокойства.

А лицо бабули… Вопреки ожиданиям Оксаны, оно вдруг сделалось озорным и, вместе с тем, упрямым.

–

Я ей всё равно не дамся! – вдруг, совершенно неожиданно, заявила она, глядя внучке прямо в лицо. – Ещё посмотрим…

–

Что? – Оксана посмотрела на бабушку с беспокойством. – Кому не дашься, бабуль?

–

Известно кому, – бабушка усмехнулась. – Кто уже скоро за мной придёт? Ей, костлявой.

При этих бабушкиных словах по Оксаниной спине пробежал неприятный холодок. Ведь было понятно, кого бабуля назвала костлявой! Сразу захотелось её обнять, утешить. Только вот как её было утешить? Любые слова – ведь это только слова.

А бабушка, было видно, что-то себе надумала. Что-то ведь значили её такие странные слова.

–

А как ты ей не дашься? – вопрос Оксаны прозвучал очень робко.

«Ей»… Оксана словно признала, что «она», действительно, уже скоро за бабушкой придёт.

–

А ты мне поможешь, – бабушка хитро на внучку посмотрела.

–

Я?! – Оксана опешила.

–

Ага! Ты! – бабуля засмеялась.

–

Но как?

–

Да сама потом поймёшь, – последние бабушкины слова прозвучали загадочно.

–

Когда потом? – Оксана была по-настоящему ошарашена.

–

Потом – это потом! Когда время придёт, – тон бабушки вдруг стал категоричным. – А сейчас – хватит об этом. Ешь давай. Борщ и так был холодным, а скоро уж и льдом покроется.

Оксана вздохнула. Она была и рада прекращению того разговора, и не очень. Последнее потому, что многое, что её волновало, так и осталось неясным. Однако, первое всё же было сильнее, очень уж тяжело ей было об этом говорить. И не став больше ни о чём спрашивать, внучка принялась хлебать и впрямь уже почти «замерзший» борщ.

Глава 2

ПОХОРОНЫ

Слёзы безжалостно душили Оксану. Бабуля! Бабулечка! Ты всё-таки ушла… А говорила: «Я ей… не дамся!» Впрочем, разве ж в силах ей хоть кто-нибудь на Земле противостоять!

На кладбище «Скорбная тишина»2 было немноголюдно. Как и на самих бабушкиных похоронах. Друзей, да и просто знакомых, у бабули было мало. А тут ещё погода выдалась морозной и ветреной. Было очень холодно, и это тоже в немалой степени поспособствовало тому, что проводить её в последний путь почти никто не пришёл. Среди тех же, кто там был, к месту оказались не все. Это точно знала Оксана, потому что невзначай от каких-то двух незнакомых старушек услышала, что, мол, покойница и так хорошо пожила. Немало, в смысле. Да что они понимают! Таким людям, какой была её прабабушка Паша, жить надо намного дольше. Её ведь все так любили. Ах, если б это зависело от того, как сильно человека любят!

Пришла пора проститься навсегда. Словно напоминая об этом, с неба посыпался противный колючий снежок. Разгоняемый ветром, он забивался в выглядывавшие из-под шапки волосы, лез в глаза, нос, уши, стремился пробраться за воротник. Рыдающая мама склонилась над гробом и взяла руками покойницу-бабулю за её худенькие плечи. Как-будто хотела омыть усопшую своими слезами. Казалось, её оголённые пальцы и не замечали мороза и ветра со снегом. Под одну из рук её поддерживал так же переполненный горем Оксанин папа. С другого бока подошла плачущая Оксана.

Маму долго никто не решался хоть немного поторопить. Склонившись над телом бабули, она всё плакала и плакала, и никак не могла отойти. Сыпавший с неба снег успел сделать её похожей на снеговик. Впрочем, не её одну. Наконец, папа смог поднять её от покойницы. Зарыдав в полный голос, мама всё-таки отошла в сторонку. Настал черёд проститься с умершей бабушкой Оксане.