Стивен Кинг - Противостояние

Предложение отложить выборы законодательной комиссии до возвращения Судьи отклонили после двадцатиминутной дискуссии. Среди них оказался еще один адвокат, двадцатишестилетний молодой человек по имени Эл Банделл. Он прибыл в день собрания в группе доктора Ричардсона. Банделл принял предложение возглавить комиссию, но выразил надежду, что в течение следующего месяца не произойдет ничего чрезвычайного, поскольку на создание ротационной судебной системы потребуется некоторое время. Судью Ферриса выбрали в комиссию заочно.

Брэд Китчнер, бледный, нервничающий и нелепый в костюме и при галстуке, подошел к трибуне, выронил листки с заготовленной речью, поднял их, сложив не в том порядке, и ограничился лишь несколькими словами о том, что они надеются и будут стараться восстановить подачу электроэнергии ко второму или третьему сентября.

Это известие встретили громом аплодисментов, которые придали Брэду достаточно уверенности, чтобы сойти с трибуны, расправив плечи.

Следующим выступил Чэд Норрис, и позже Стью сказал Фрэнни, что Чэд подошел к проблеме правильно: они хоронили мертвых ради соблюдения приличий, и никто не мог считать, что все хорошо, пока последний труп не будет предан земле, а уж тогда жизнь может продолжаться, и, наверное, будет еще лучше, если они сумеют завершить эту работу до начала сезона дождей. Он попросил еще пару добровольцев – и получил бы три десятка, если бы захотел. Закончил Чэд тем, что попросил каждого члена Лопаточной бригады (так он их назвал) встать и поклониться.

Гарольд Лаудер встал и тут же сел, и многие участники собрания, когда расходились, отметили в разговорах, что он не только умный, но и скромный. Но на самом деле Надин как раз шептала ему на ухо разные скабрезности, и он боялся, что сможет только кивнуть. Да еще, по понятной причине, ему приходилось прикрывать промежность рукой: очень уж выпирал вставший член.

Когда Норрис покинул трибуну, ее занял Ральф Брентнер. Он сообщил, что у них наконец-то появился врач. Джордж Ричардсон поднялся, и его приветствовали громкими аплодисментами, а когда он победно вскинул руки, аплодисменты перешли в радостные крики. Потом Ральф сообщил собравшимся, что, насколько ему известно, в ближайшие пару дней к ним должны присоединиться еще шестьдесят человек.

– Что ж, на этом повестка дня исчерпана. – Стью оглядел собравшихся. – Я хочу, чтобы Сэнди Дюшен вновь поднялась на трибуну и сообщила, сколько же нас, но прежде чем я это сделаю, нет ли у кого вопросов, которые мы могли бы сегодня обсудить?

Он ждал. Видел среди зрителей и Глена, и Сью Штерн, и Ларри, и Ника, и, разумеется, Фрэнни. На их лицах читалось напряжение. Если бы кто-то захотел упомянуть Флэгга, спросить, что делает и думает комитет по этому поводу, то время пришло. Но стояла тишина. И, выждав пятнадцать секунд, Стью предоставил слово Сэнди, которая торжественно огласила число собравшихся. А когда люди начали расходиться, Стью подумал: «Что ж, и на этот раз пронесло».

После собрания несколько человек подошли, чтобы поздравить его, в том числе и новый врач.

– У вас все отлично получилось, шериф, – сказал Ричардсон, и Стью едва не оглянулся, чтобы посмотреть, к кому тот обращается. Потом вспомнил и перепугался. Представитель закона? Он чувствовал себя мошенником.

Год, сказал себе Стью. Год, не больше. Но страх не уходил.

Стью, Фрэн, Сью Штерн и Ник неторопливо шагали в центр города, их шаги гулко отдавались от бетонного тротуара, когда они пересекали кампус Колорадского университета, направляясь к Бродвею. Другие люди, негромко разговаривая, тоже расходились по домам. До полуночи оставалось чуть больше тридцати минут.

– Холодно, – пожаловалась Фрэн. – Жалко, что я не надела куртку, помимо свитера.

Ник кивнул. Он тоже чувствовал холод. Вечера в Боулдере всегда были прохладными, но сегодня температура опустилась градусов до пятидесяти[187]. Холод напоминал, что это ужасное жаркое лето близилось к концу. Не в первый раз он подумал о том, что матушка Абагейл, или Бог, или Муза, или Кто-бы-то-ни-был мог бы отдать предпочтение Майами или Новому Орлеану. Но возможно, и те варианты обладали определенными минусами. Высокая влажность, частые дожди… и множество трупов. В Боулдере хотя бы преобладала сухая погода.

– Они застали меня врасплох, потребовав включить Судью в законодательную комиссию. – Стью покачал головой. – Нам следовало это предусмотреть.

Фрэнни кивнула, а Ник быстро написал в блокноте: Конечно. Людям будет недоставать и Тома, и Дейны. Факты жизни.

– Ник, у людей могут возникнуть подозрения? – спросил Стью.

Ник кивнул и снова написал: Они зададутся вопросом: а не подались ли эти трое на запад? По собственной инициативе.

Они все обдумывали эти слова, когда Ник достал бутановую зажигалку и сжег листок.

– Тяжелое дело, – вздохнул Стью. – Ты действительно так думаешь?

– Конечно, он прав, – мрачно ответила Сью. – А что еще они могут подумать? Судья Феррис поехал в Фа-Рокуэй, чтобы покататься на «Гигантской русской горке»?

– Нам еще повезло, что удалось избежать долгой дискуссии о происходящем сейчас на западе.

Ник написал: Безусловно, повезло. Думаю, в следующий раз разговор пойдет именно об этом. Вот почему я хочу как можно дольше не проводить следующее большое собрание. Скажем, три недели. 15 сентября?

– Мы сможем продержаться так долго, если Брэд восстановит подачу электроэнергии, – предположила Сью.

– Думаю, восстановит, – уверенно заявил Стью.

– Я иду домой. – Сью посмотрела на остальных. – Завтра большой день. Отъезд Дейны. Я провожу ее до Колорадо-Спрингс.

– Ты думаешь, это безопасно, Сью? – спросила Фрэн.

Та пожала плечами:

– Безопаснее для нее, чем для меня.

– Как она это восприняла? – задала Фрэн новый вопрос.

– Что ж, девушка она необычная. В колледже много занималась спортом, знаете ли. Делала упор на теннис и плавание, хотя участвовала во всех соревнованиях. Училась в небольшом муниципальном колледже в Джорджии и первые два года продолжала встречаться со своим школьным бойфрендом. Из детин, что ходят в кожаных куртках. Я Тарзан, ты Джейн, так что вали на кухню и греми всеми этими кастрюлями и сковородками. Потом соседка по комнате в общежитии, из ярых феминисток, затащила ее на пару женских собраний.

– И в результате она стала еще большей феминисткой, чем соседка по комнате, – догадалась Фрэн.

– Сначала феминисткой, потом лесбиянкой.

Стью остановился как вкопанный. Фрэн не без удивления взглянула на него.