Джон Пассарелла - Ночной кошмар

– Постойте! Остановите их!

Так как в одной из вытянутых рук он держал пистолет, все замерли.

– Что? – не сообразил Серази.

Сэм поймал взгляд старшего брата и кивнул:

– Он прав. Надо их проверить.

– На что? – спросила Уайлд.

– На укусы, – пояснил Дин.

– Шутите? Эти люди только что пережили нападение…

– Кого? – перебил Дин. – Сами скажете? Или лучше мне?

– Зомби? – проговорила Уайлд так, будто за это слово ей грозил крупный штраф. – Но их больше нет.

– Сейчас нет, – поправил Сэм. – А две минуты назад были здесь.

Дин понял, что оба копа скидывают со счетов то, что они видели и в чем принимали участие. Несколько минут назад они выносили мозги зомби, а теперь делали вид, что это не в счет, потому что доказательств не осталось.

– У него кровь идет, – пронзительно выкрикнула немолодая женщина. – Он отбивался от них вешалкой, а теперь у него кровь.

Все попятились от человека, на которого она показывала. Дин увидел, как из сжатого кулака мужчины сочится кровь.

– Покажите, – мрачно приказал Сэм.

– Да ничего, – нервно отозвался тот.

У него были редеющие волосы, он носил черную водолазку, коричневый пиджак и полинявшие джинсы и выглядел безобидным преподавателем колледжа. Но неважно, насколько безвредным он казался: если он заражен, то представляет опасность для всех поблизости.

– Я… я стеклом порезался.

– Тогда вы не будете возражать, если мы посмотрим.

Мужчина колебался. Тогда братья одновременно подняли пистолеты – на таком расстоянии хотя бы один выстрел точно угодит в голову.

– Стойте! – крикнула Уайлд. – Это же безумие!

– А ночка вообще безумная выдалась, – парировал Дин.

Серази вскинул руки:

– Он не… не похож на тех тварей.

– Пока еще, – уточнил Сэм.

– Вы не можете его просто пристрелить, – сказала Уайлд.

– Как только он зомбанется, – холодно возразил Дин. – Вот увидите.

– Ладно, ладно, – мужчина поднял руку и показал кисть, обернутую перепачканным кровью белым носовым платком.

Он медленно размотал платок и продемонстрировал ладонь. Дин присмотрелся: неприятный порез шел от середины ладони к большому пальцу. Когда мужчина стер набежавшую кровь, стало видно, что края у раны ровные. Дин опустил пистолет:

– Нам действительно надо было взглянуть.

– Спасибо, – пострадавший заново обмотал ладонь платком.

Окружающие явственно выдохнули с облегчением.

– А теперь представьте, что голосуете, – сказал Сэм.

Один за другим люди поднимали руки для проверки. Дин быстро осматривал всю непокрытую одеждой кожу – шеи, руки, ноги. Хорошо, что зомби так и не вошли в помещение: таким образом, рисковали только те посетители, что стояли у окон. В конце концов, всем позволили разойтись по домам, и Винчестеры остались наедине с двумя озадаченными копами.

– И вы по правде думали, что кто-то мог… заразиться? – спросила Уайлд.

– Лучше перебдеть, – отозвался Дин.

– Мы пока не знаем, с чем имеем дело, – здраво добавил Сэм. – Приходится рассматривать эти… нападения как потенциально смертельно опасные. Во всех смыслах.

– В рапорте говорилось, что зомби на Главной улице, – вспомнил Дин. – Там проверяли?

– Мы преследовали их как раз оттуда, – сказал Серази. – В такое позднее время около офисных зданий обычно безлюдно, только иногда кое-кто носит цветы и игрушки к мемориалу.

– Все люди, как правило, здесь по вечерам, – добавила Уайлд. – Рестораны и магазины допоздна работают.

– А мы точно всех убили?

– Остальные, скорее всего, с этими исчезли, – отозвался Сэм. – Но мы с Ди… с агентом ДеЯнгом тут еще поездим, поспрашиваем свидетелей.

– Необязательно вам, – сказала Уайлд. – Это наша работа. Так, Серази?

Напарник кивнул.

Дин бросил взгляд на брата и увидел, что они поняли друг друга. Теперь, когда Сэм вернул душу, они снова могли общаться без слов. Дину больше не приходилось гадать над мотивами Сэма и его безжалостным – граничащим с социопатией – отношением к охоте. Они будут продолжать выезжать на каждое место «воплощений», даже если местная полиция воображает, что у нее все под контролем.

***

Быстро клюнув мужа в щеку, жена Фила Мейерсона оставила его на обычном месте – на дальнем краю дивана около настольной лампы, где он заканчивал разгадывать кроссворд в ежедневном номере «Нью-Йорк Таймс». Кроссворд был последним умственным упражнением по вечерам, и Мейерсон надеялся, что упражнение это поможет ему остаться в здравом уме. «Пользуйся мозгами, а то потеряешь», – часто говаривал он жене. Ведь в самую последнюю очередь он хотел бы потерять способность мыслить. Звук в телевизоре, переключенном на национальный новостной канал, был приглушен. Мейерсон иногда отрывался от кроссворда и поглядывал на бегущую строку, чтобы убедиться, что не пропускает ничего важного. Чем ближе к ночи, тем чаще он глядел на экран. Все-таки нельзя отрицать, что он был стар и моложе не делался. Он пытался держать мозг в тонусе, но тело его все чаще предавало в последнее время, и он поддавался элементарной физической усталости. Иногда он задремывал над неоконченным кроссвордом и, если просыпался до утра, упрямо корпел над клеточками с того места, где остановился. Последнее случалось с таким постоянством, что становилось странно, как жена относится к этому спокойно. Скоро придется менять привычки, например, приниматься за кроссворд раньше или вообще забросить это дело.

Уход на пенсию дался ему непросто. За все годы в Центре контроля заболеваний Мейерсон каждый день полагался только на свои умственные способности. Шатание по дому и саду казалось ему напрасной тратой тех навыков и талантов, которыми он обладал. Где же сложные задачи? Где цели? Он подумывал о преподавании, если какой-нибудь университет возьмет его, но не смог справиться с журналами, научной работой и современной наукой. Глазам не хватало сил для постоянного чтения, и он, по всей видимости, нуждался в рецептах на более сильные очки каждые полгода. Строчки текста расплывались, а под веками резало от напряжения.

От глядения на ключи кроссворда и крохотные клеточки глаза начинали гореть уже через час или чуть больше. Мейерсон протер их в двадцатый раз и взглянул на строчку новостей, которую видел раз шесть, а то и семь: популизм[27], неустойчивые курсы акций, банковские регулятивные правила, общественные беспорядки на среднем востоке… Все сливалось в монотонную полосу без конца повторяющихся новостей. Никаких экзотических болезней или вспышек вирусных заболеваний или пандемии гриппа. Ничто не напоминало ему о прошлом, в котором у него была цель…