Дэннис Крик - Прикосновение
По прибытии в дом на реке Даниэль пожаловался жене на то, что нигде не смог найти ее мать. Он искал на территории поместья и в лесу, он ездил с Парвиком в город, но все безрезультатно.
Конечно, Блес страдала. Даниэль видел в ее глазах настоящую трагедию, а на лице − отпечаток смертельной усталости. Но именно благодаря этой усталости ему удалось убедить ее не предпринимать никаких решительных действий ввиду их полной бесполезности.
На следующий день решено было вызвать отряд поиска, но, как нетрудно догадаться, скобры Мегара и здесь оказались бессильны.
Имя Жалмы Като встало в один ряд с именами тех, кто пропал в Хазельбранте за последние месяцы и неизвестными именами тех, кто еще непременно пропадет в недалеком будущем.
I
Все плывет…
Плывет как в странном сне.
Нелепые образы, неясные очертания которых переплетаются странными тенями, их нельзя собрать воедино.
Лица…
Какие-то совсем чужие и неведомые лица. Плавают в сознании привидения, напоминают обрывки ушедших дней. В одно время явные, но в тот же самый момент такие загадочные и отстраненные. Непонятные знаки, зажигаемые отблесками возвышающихся звезд. Уходящие вдаль сумерки. И вокруг все тихо…
Полубредовое состояние покоя, как чувственность накатывающей волны беспамятства. Отчуждение и боль. Боль, которая бывает сладостной, но все чаще нервной и злой, а иногда такой долгой, что чувствуешь, будто породнился с ней навеки. И без нее уже не по себе.
А вокруг по-прежнему довлеет тишина.
Монотонная, дьявольская тишина, нарушаемая лишь слабым тиканьем больших настенных часов да звуком изредка проезжающих за окном автомобилей.
Тик-так, тик-так…
Маленький внутренний мир, заключенный в громаду равнодушной тишины.
Нет сосредоточенности. Единственное место, где он хоть как-то может существовать − это расплывчатое сознание. Уединенный край жизни, веха былого праздника, остаток старой любви… Больше ничего нет.
Беспамятство.
Нереальность событий и дел. Темное безмолвие.
Но сожаления нет. Все чувства притуплены. Расстройство моральное и физическое. Полная опустошенность. Тупик.
Как будто без сознания.
Тик-так, тик-так.
Стрелка отстукивает положенное время. Время, которое в едином потоке зовущей бесконечности методично уничтожает те немногие искорки воображения, которые кажутся разумными.
Бледный свет от настольной лампы еле-еле освещает небольшую, заваленную всяческим хламом комнату. Здесь еще много свободного пространства, но, кажется, гнетущее одиночество сузило его до предела. И теперь здесь совсем нечем дышать.
Пустота…
Непреодолимо влекущая тяжесть бессилия.
Однобокость бытия, односложность движений и поступков.
Все покрылось пеленой.
Каторга.
Наверное, мир, в котором мы живем, мир, построенный на прочном фундаменте человеческих стремлений, мир, такой огромный, такой объемный, не вечен. Он не вечен!
Размазанные видения и крики.
Любимые мысли, любимые сны… Они цепляют до сих пор.
Стук сердца все убыстряется и убыстряется. Глаза, красные от бессонницы, своим орущим взглядом похожи, скорее, на борцов за независимость, чем на два озера голубой воды. Как когда-то называла их она…
Впалые щеки землистого цвета пугаются собственного отражения. Дрожащие руки… нервные пальцы…
Страшно…
В этой бездне нет просвета. Причудливые тени, копошащиеся в диких образах, не дают избавления от тяжких раздумий. Течение все равно уносит их вдаль по нескончаемой реке безвременья.
Все впустую.
Остались только мысли. Страшные мысли в тумане накатывающего безрассудства.
За ними нет просвета, только пустота.
Куда идти, мой Бог? Куда мне идти?
И зачем?
В Хазельбрант, за дочерью, кричало сердце. В Хазельбрант…
Напоминание, прятавшееся на задворках сознания, грянуло, как гром.
И он прозрел.
Он открыл дверь и ступил за порог, намереваясь начать свой путь до далекого леса. Но ноги его тут же подкосились, длинная ряса зацепилась за дверь, порвалась, и он рухнул на землю.
А когда попытался встать, увидел его.
Один взгляд в сатурнианские глаза, и он застыл, словно статуя, чувствуя, как видение парализует волю. Глаза − черные тоннели в Неведомое, стали тянуть его вниз, засасывать, будто болотистая топь.
Он сам впустил его. И вместе с ним в дом вошла безбрежная тьма.
Он мог бы поклясться жизнью, что никогда не видел никого более опасного. Руки пришельца вцепились в его плечи − он вздрогнул от боли, ожогом льда пронзившей его плоть. Когти были слишком длинными и острыми, сила, заключенная в его руках, не давала ни шанса на спасение. И он понял, что все им было просчитано заранее.
Отворот головы и наклон, и мерзкие клыки готовы были угодить под кожу. И в каждом вздохе слышались мольба и сожаление, и в каждом взгляде плыло естество…
Он метался по комнате, пытаясь найти точку опоры, чтобы не упасть. Но сила призрака была неисчерпаема.
Помилуй, Господи, прости…
Не вскрик отчаяния, а предсмертный вопль! Удушливым хрипением звать бога, в последний раз надеясь на его прощение. Кричать, что все грехи искупит верной службой и клясться на крови, что не заслужил подобной участи.
− Если дьявол, я убью его… если дьявол, я убью его… − шептал он пересохшими губами, смотря в демонические глаза призрака.
II
Тихоня Ричи
Дождь покинул Ариголу только к утру, когда выглянуло солнце, и в небе запели птицы. Но, несмотря на это, ни у одного жителя города не было уверенности в том, что ясная погода продержится здесь хотя бы до конца дня.
Такой же уверенности не было и у приезжего детектива, который бодрой походкой направлялся к полицейскому участку на Средней улице, перешагивая через унылые лужи, заполонившие дорогу.
Он вошел в кабинет широким шагом осведомленного человека и обратился к инспектору официальным тоном. Он был не на шутку взволнован, выглядел ужасно усталым и невыспавшимся, но не потерял ни трезвости рассудка, ни внятности мыслей и слов.
− Надеюсь, вы с хорошими новостями, детектив? − заговорил Габор, едва повернув голову в сторону раннего гостя.
− Инспектор, мне нужны досье на двух человек. Это Итан Скуд и Майкл Скуд, − с ходу заявил Роберт Блатт и ограничился сухим приветствием. − Но не те досье, что вы мне дали. Мне нужна полная информация. Их родословные с генеалогическим древом, корни их предков и так далее. Вы можете мне предоставить такую информацию?
Ив Габор ответил не сразу. Нескольких секунд, что он взял на размышление, хватило для того, чтобы Роберт раздраженно цыкнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});