Дженнифер МакМахон - Обещай, что никому не скажешь

НАЙДИ ЗАКА,

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ШЕРИФА

Мое сердце медленно поднялось к горлу, и я почувствовала, как оно стучит там и душит меня. Приказ, выложенный спичками, взывал к подчинению. Мой разум жаждал объяснения, как будто вращая жернова в песке, пока не возникла правдоподобная идея, возвращавшая меня на твердую землю. Я вернулась в мир живых. Опал. Должно быть, это Опал, отчаянно хотевшая, чтобы я ей поверила. Потом до меня дошло, что лишь один человек, кроме Дел, знал мое старое прозвище.

– Никки. – Я прожевала имя, все еще слишком испуганная, чтобы производить членораздельные звуки. Потом я подбросила спички носком сапога, разбросав их.

– Сукин сын, – выдохнула я. – Он знал, что я приду сюда. Вот сукин сын!

Я медленно попятилась, осторожно нащупывая каждую перекладину под собой. Как только я соскочила на дощатый пол, то снова услышала шорох на чердаке, но, вместо того чтобы подняться обратно, стремглав выскочила из хижины. Мои легкие истосковались по свежему воздуху.

Яркое, почти ослепительное солнце взошло над вершинами деревьев. Снег быстро таял, уничтожая следы, по которым я шла сюда. Я торопилась домой, гадая, как ловко Ник провернул фокус со следами; должно быть, он заплатил какому-то ребенку, чтобы привлечь мое внимание. Еще вчера он сделал надпись из спичек. Потом он заглянул на огонек и настроил меня определенным образом разговором о старой охотничьей хижине. Я угодила прямо в мышеловку… правда, жалкая роль. Но почему он пошел на такие ухищрения, какую цель он преследовал? Хотел отправить меня в прошлое на охоту за дикими гусями? Найди Зака, заместитель шерифа. Какого черта Ник хочет, чтобы я нашла Зака, – человека, о существовании которого я почти забыла? Который, насколько я помню, жил теперь где-то в Канаде.

Зак уехал из Нью-Хоупа вскоре после убийства Дел. Полицейские несколько раз вызывали его на допрос (как они сделали с несколькими постоянными жителями Нью-Хоупа), а когда с него сняли все подозрения, он взял свои книги и гитару и уехал из города автостопом.

Я шла быстро, постепенно разгораясь от гнева, и вскоре достигла валуна и увидела дым из кухонной трубы материнского дома. Чашка горячего, крепкого кофе – именно то, в чем я нуждалась, чтобы избавиться от паутины воображаемых шорохов и детских смешков в моей голове. В дверях дома появилась человеческая фигура. Она вышла на крыльцо и отчаянно замахала руками, повернувшись ко мне. Это была Рейвен.

– Кейт! – крикнула она. – Где твоя мать?

Вот дерьмо. Пропала моя чашка кофе.

Я побежала, оскальзываясь в тающем снегу.

– У себя в комнате? – с надеждой спросила я, но внезапно вспомнила, как открыла замок, а потом услышала мяуканье.

– Нет. Дверь спальни отперта, и ее нет в доме. Я думала, она с тобой. Где ты была?

– Пошла прогуляться. Меня не было всего лишь двадцать минут, самое большее полчаса.

Рейвен раздраженно посмотрела на меня, и я поняла ее состояние: за полчаса моя мать могла причинить много вреда.

Но могла ли она на этот раз вернуться с ножом? С кровью, засохшей на повязках?

– Пошли, нам нужно найти ее. Думаю, она вышла на дорогу.

Я заскочила в «Шевроле Блейзер» Рейвен, благора-зумно натянув длинное пальто, чтобы прикрыть пижаму.

– Мне показалось, что я слышала Мэгпай, – сказала я ей, не потрудившись упомянуть о детских следах. – Опал не ходила в лес сегодня утром, правда?

– Господи, Кейт. Разумеется, нет. Она встала в шесть утра и была на автобусной остановке без пятнадцати семь.

Я попыталась представить себе размер ноги Опал. Чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что она не могла оставить те следы. Они должны были начинаться от большого амбара. Следы же, которые я видела, начинались и заканчивались у старой охотничьей хижины.

Просто какой-то ребенок, которому Ник заплатил пять баксов. Ребенок, обладающий даром левитации. Может быть, она пролетела всю дорогу от хижины и обратно, прыгая с ветки на ветку, как Тарзан.

Мы с Рейвен выехали на тропу вслед за расплывшимися следами, которые могла оставить моя мать. Они вели из Нью-Хоупа на Буллраш-роуд, там мы их и потеряли. Рейвен продолжала ехать вперед, и мы обе с надеждой вглядывались в лесные заросли по обе стороны от дороги.

– Кейт, именно поэтому она не может оставаться одна. Я дала тебе телефонные номера, по которым можно все узнать о долгосрочном уходе. В Сент-Джонсбери есть одно заведение, которое идеально подходит для нее.

– Она не хочет в дом престарелых.

– Знаю, что не хочет. Но ты же медсестра, ради всего святого. Ты должна понимать ситуацию. Ей уже не станет лучше. В колледже есть одна преподавательница, Мэг Хаммерстейн. Она написала книгу о старческом слабоумии и содержит клинику для пациентов с болезнью Альцгеймера. Я оставила тебе ее имя и номер телефона. Ты должна с ней связаться.

Рейвен ехала слишком быстро. Я напряженно вглядывалась в заросший кустарником ландшафт, проносившийся мимо. Заяц-беляк зигзагами перебежал дорогу и бросился в лес. Белый, как призрак. Были ли призраки белыми? Каспер был белым и безобидным. Кроме того, призраков не существует. Есть лишь отчаявшиеся люди, играющие в замысловатые игры, чтобы кто-то им поверил. Черт бы подрал этого Ника.

– Так получилось, что твоя мать представляет опасность для себя и для других, – продолжала Рейвен. – Тот пожар мог стать настоящей катастрофой. В любом случае мы потеряли типи. Но что, если кто-то спал там? Что, если бы я или Опал находились внутри? Была глухая ночь. Нам просто повезло, что Опал спала у Тори, а я была со своим другом.

– А моя мать в ту ночь, пока шла к типи, никого не видела? Она ничего не говорила? – спросила я.

Рейвен оторвала взгляд от дороги и недоуменно уставилась на меня. Она посмотрела на мое лицо, потом на пижаму и покачала головой:

– Кейт, было три часа ночи. Гэбриэл увидел пламя из своего окна. Он подумал, что я там, прибежал в ночном белье и нашел только твою мать. Она с ним боролась. Она укусила его за руку, когда он вытаскивал ее, как будто не хотела уходить.

Настала моя очередь покачать головой, но не потому, что я была не согласна, а потому, что кое-какие вещи не согласовались друг с другом.

– Она твердит мне, что с ней был кто-то еще.

– Само собой, Кейт. Она все время окружена людьми: мертвыми людьми, старыми знакомыми, которых она не видела долгие годы, молодыми людьми, которые давно выросли. Это часть ее болезни. Она не различает прошлое и настоящее. Она не может сказать, кто находится рядом с ней.

«Может быть, это заразно», – подумала я, вспомнив свою охоту за призраками сегодня утром.