Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2 - Вероника Шэн
Пару секунд я молча смотрела на Йоко. Смысл ее слов доходил до меня с опозданием, но затем пронзил разрядом страха.
– То есть… ты страдаешь от той же болезни? – хриплым от волнения голосом уточнила я. Словно Йоко могла опровергнуть это ужасное предположение… Которое и предположением-то не было.
Йоко кивнула и небрежно пожала плечами, словно речь шла о пустяках.
– И тебе нужны какие-то лекарства? – уточнила Эмири, и Йоко опять кивнула.
В голове яркими красками вспыхнуло воспоминание о нашей с Йоко прогулке после кайдана «Особняк с привидениями», а следом и воспоминание о том, что произошло прошлой ночью в про́клятой деревне. Оба раза с Йоко случилось что-то странное… ее накрывали приступы боли в груди, Йоко задыхалась и едва не теряла сознание. И оба раза она списала все на паническую атаку.
Вслед за тревогой о здоровье Йоко меня укололо чувство вины. Все эти дни я или не замечала, насколько серьезны ее проблемы, или же не придавала им того значения, которое они имели… Я даже не видела, что она уходила куда-то одна.
Йоко, прочитав что-то на моем лице, нахмурилась и отвела взгляд.
– Поэтому я и не хотела говорить… – негромко произнесла она. – Вам хватает и ваших проблем.
Я сердито фыркнула:
– А тебе твоих не хватает? Сама-то стремишься помогать всем, даже незнакомцам. А мы…
Я не договорила, но в голосе прозвенели отголоски обиды, и я недовольно поджала губы, злясь на саму себя. Не нужно было говорить так грубо, не нужно было предъявлять Йоко претензии, но меня почему-то сильно задело то, что она не захотела мне довериться, не захотела поделиться своей болью… И вместо этого втайне уходила играть на лекарства, подвергая себя серьезной опасности.
Но что делала я сама? Разве не закрывалась в себе, когда Йоко пыталась узнать у меня о кошмарах или что-то о прошлом?
– Прости, – одновременно произнесли мы с Йоко и, сразу же встретившись взглядами, невольно друг другу улыбнулись.
– Хината права, – добавила Эмири. – Думаю, мы заслуживаем твоего доверия. По крайней мере Хината, ведь с ней вы знакомы дольше. Но и мне ты могла бы рассказать правду. Я бы помогла тебе в азартных играх, я в них еще не проигрывала.
В глазах Йоко зажглись теплые огни, но я видела, что она удивилась словам Эмири. И я тоже.
– Так ты лечишься? – пытаясь не выдать волнения, спросила я. – Что говорили врачи?
Йоко уже столько дней провела в этом про́клятом городе, каждые три дня боролась за жизнь… Здесь и так опасность подстерегала почти на каждом углу, а смерть, казалось, пропитала собой воздух. И я не могла даже представить, насколько сильным ударом это могло оказаться для и без того больного сердца.
Но даже не беря в расчет то, что мы оказались в подобном месте… я верила, что мы могли вернуться домой, по крайней мере надеялась на это. А потому мне было на удивление горько осознавать, что даже в реальном мире жизнь Йоко, такой доброй и сильной девушки, была под угрозой.
Йоко помедлила, и я вскинула брови. Поймав мой пристальный взгляд, она все же ответила, но несколько неуверенно:
– Врачи сказали, что мне нужна операция. Если ее не провести в ближайшее время, то… Наверное, все будет как у моего отца.
Я нахмурилась.
– Тебе уже назначили операцию? – спокойно спросила Эмири, но я заметила, как она нервно постукивала ногой по земле. – До того, как попасть сюда?
Йоко отрицательно покачала головой.
– Почему? – тут же уточнила Эмири.
– Это сложно… – протянула Йоко, снова отводя глаза. Понимая, что мы ждали более конкретного ответа, она тяжело вздохнула. – Я же говорила, что у меня есть младшие брат и сестра. Отца нет. Мама… Знаете, с подросткового возраста в основном лишь я и заботилась о брате и сестре. И сейчас только я зарабатываю нам на жизнь. У меня нет возможности все бросить. Нет времени на подготовку к операции и тем более на долгое восстановление после нее. Мои брат и сестра еще дети – что будет с ними?
Я расширившимися от удивления глазами посмотрела на Йоко, но внутри меня, помимо страха, вспыхнуло болезненное чувство несправедливости. Я даже не представляла, с какими трудностями ей приходилось сталкиваться, по сути, бо́льшую часть своей жизни, и сейчас меня охватила почти что злость из-за того, насколько это было нечестно. Что Йоко была вынуждена жертвовать здоровьем, ставить под угрозу свою жизнь просто потому, что у нее нет другой возможности. Что ей приходилось выбирать между своей жизнью и благополучием младших брата и сестры… Подобное не укладывалось в голове.
Невольно я вновь удивилась, насколько же переживала за Йоко, насколько испугалась за ее жизнь, но быстро отбросила эти мысли. Я уже давно переживала за безопасность моих… союзников.
– Но… – С трудом сдержав эмоции, я хотела что-то сказать, но не нашла слов. Что я могла сказать? Я почти ничего не знала о том, как она жила. Какие отношения у нее были с мамой, как и сколько Йоко приходилось работать, сколько времени и денег могло уйти на операцию?..
– Если ты не сделаешь операцию, то что тогда будет с твоими братом и сестрой? – спросила Эмири, и голос ее звучал так, словно она начала дебаты. – Ты должна думать не только о настоящем, но и о будущем. Об их будущем. Если все так, как ты говоришь, они не справятся… если тебя не станет.
Лицо Йоко помрачнело, а ее взгляд потускнел.
– Знаю.
Тяжелым одеялом на нас опустилось молчание, но Эмири внезапно заговорила снова:
– Знаешь, было время, когда я тоже не хотела лечиться. Наоборот, даже загоняла себя в еще худшее состояние, потому что… Ну, было много причин, все и не объяснить. – Эмири говорила спокойно и ровно, словно перечисляла список покупок. – Но сейчас я понимаю, какой была дурой. И поняла это, пожалуй, только здесь. У нас с тобой разные ситуации, но к чему я об этом сказала… Я могу тебя понять. И все же… Если ты хочешь, чтобы твоя семья была счастлива, сейчас ты должна думать только о себе. Если ты со всей своей в буквальном смысле этого слова нездоровой ответственностью считаешь простое желание жить недостаточно веской причиной и не можешь позволить себе сосредоточиться на собственном здоровье… Пойми, что из-за такого решения твои брат и сестра могут тебя потерять.
Йоко вздрогнула, а я ощутила горечь во рту. Я мысленно согласилась с Эмири, а от того, что не
