Библиотека Душ - Риггз Ренсом
Тут в ее плечо ударился и с влажным шлепком упал на землю гнилой кочан капусты.
От ее снисходительности не осталось и следа.
– Ну, хорошо, сейчас я кому-нибудь расплавлю рожу! – закричала она, размахивая перед попрошайками пылающей ладонью.
Во время речи Эддисона небольшая группа нищих заговорщически шепталась в стороне и сейчас начала приближаться, вооружившись кто чем. Я увидел дубину, обрезок трубы… Ситуация стремительно накалялась.
– Вы нам надоели, – лениво протянул покрытый кровоподтеками мужчина. – Мы вас бросим в реку.
– Хотела бы я на это посмотреть, – фыркнула Эмма.
– А я нет, – пробормотал я. – Думаю, нам лучше уйти.
Их было шестеро против нас троих, и мы были не в лучшей форме. Эддисон хромал, по лицу Эммы струилась кровь, а я из-за выбитого плеча едва мог пошевелить правой рукой. Тем временем мужчины разделились и начали нас окружать. Они действительно собирались столкнуть нас с обрыва.
Эмма оглянулась на мост, а затем посмотрела на меня.
– Пойдем. Я знаю, что ты можешь переправить нас на тот берег. Последняя попытка.
– Я не могу, Эм. Я не могу. Я серьезно.
И я действительно не мог этого сделать. Я не знал, как мне взять под контроль эту пустóту, – во всяком случае, пока, – и я это понимал.
– Если мальчик говорит, что он не может этого сделать, я склонен ему верить, – вмешался Эддисон. – Нам нужно найти другой выход из ситуации.
– Какой, например? – фыркнула Эмма. Она посмотрела на Эддисона. – Ты сможешь бежать? – Она посмотрела на меня. – Ты сможешь драться?
Ответом на оба вопроса было – нет. Теперь я ее понял – наши шансы на спасение стремительно таяли.
– В подобных ситуациях, – вальяжно заявил Эддисон, – такие, как я, не дерутся. Мы ораторствуем! – Обернувшись к мужчинам, он раскатисто произнес: – О, наши странные братья! Будьте благоразумны! Позвольте мне сказать вам несколько слов!
Они не обращали на него внимания и, отрезая нам путь к спасению, продолжали теснить к мосту. Эмма держала самый большой огненный шар, который ей только удалось соорудить, а Эддисон распинался на тему о том, что животные в лесу живут в полной гармонии и нам необходимо последовать их примеру.
– Возьмите хотя бы простого ежа и его соседа, опоссума… разве станут они тратить силы на то, чтобы сбросить друг друга в пропасть, когда на них наступает их общий недруг – зима? Нет!
– Он окончательно чокнулся, – прошептала Эмма. – Заткни свою пасть и укуси кого-нибудь из них!
Я осмотрелся по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы послужить мне оружием. Единственными доступными мне твердыми предметами были головы. Я поднял одну из них за остатки жидких волос.
– Существует ли другой способ перебраться через реку? – закричал я ей в лицо. – Говори быстро, не то в реку полетишь ты!
– Пошел к черту! – выпалила она и укусила меня за палец.
Я швырнул ее в наступающих на нас мужчин – неловко, левой рукой. Она упала, не долетев до них. Я поискал другую голову, поднял ее и повторил свой вопрос.
– Конечно, существует, – оскалилась она. – В тюрбиле! Хотя на вашем месте я попытал бы счастья с пустóтой в мосте…
– Что такое тюрбиль? Говори, или я и тебя в них швырну!
– Один из них вот-вот вас собьет, – ответила голова, и тут издалека донеслось три ружейных выстрела – бам, бам, бам. Это прозвучало неторопливо и размеренно, как предостережение. В ту же секунду нападающие замерли и все обернулись, глядя на дорогу.
В облаке клубящегося пепла к нам приближалось что-то большое и угловатое. Затем раздался дребезг двигателя, переключаемого на пониженную передачу, и из тьмы возник грузовик. Это была современная машина военного образца, вся в заклепках, броне и с колесами в пол человеческого роста. Задняя часть представляла собой куб без окон, а на подножках стояли две одетые в бронежилеты и вооруженные автоматами твари.
Едва он появился, как попрошайки пришли в неистовство. Они смеялись и задыхались от радости, махали и всплескивали руками, как жертвы кораблекрушения, привлекающие внимание пролетающего самолета. В одно мгновение о нашем существовании все забыли. Нам представилась уникальная возможность, и мы не собирались ее упускать. Отшвырнув голову, я подхватил левой рукой Эддисона и вслед за Эммой поспешил убраться с дороги. Мы могли просто уйти, покинув Дымящуюся улицу, и найти на Дьявольском Акре какое-нибудь более безопасное место. Но перед нами неожиданно возникли наши враги собственной персоной. Было совершенно очевидно, что тут происходит или вот-вот произойдет что-то очень важное, и мы остановились неподалеку от обочины, спрятавшись за стволами обугленных деревьев, чтобы ничего не упустить из виду.
Грузовик снизил скорость, и толпа окружила его со всех сторон. Попрошайки умоляли дать им хоть что-то – флакон, суули, амбро, хоть попробовать, хоть чуть-чуть, прошу вас, сэр. Они были омерзительны в своем подобострастии к этим мясникам. Они хватали солдат за одежду и обувь, получая в ответ пинки окованными металлом ботинками. Я подумал, что твари наверняка начнут стрелять или добавят газу и передавят тех, кто в своем безумии оказался между ними и мостом. Вместо этого грузовик остановился, и твари начали выкрикивать распоряжения. «Становитесь в очередь, вон там, не толпитесь, а не то вы ничего не получите!» Толпа выстроилась в шеренгу, напоминающую беженцев на раздаче хлеба. Попрошайки поеживались и переминались с ноги на ногу, предвкушая нечто, что им предстояло получить.
Вдруг без малейшего предупреждения Эддисон начал извиваться, требуя, чтобы я опустил его на землю. Я спросил, в чем дело, но пес только скулил и вырывался еще сильнее. На его морде появилось такое отчаянное выражение, как будто он только что учуял какой-то архиважный след. Эмма его ущипнула, и он пришел в себя в достаточной степени, чтобы произнести:
– Это она, это она… это мисс Королек, и я догадался, что тюрбиль – это сокращенно тюремный автомобиль и что в этом своем огромном фургоне твари почти наверняка везут людей.
Затем Эддисон меня укусил. Я вскрикнул и уронил его. В следующее мгновение он уже мчался прочь. Эмма выругалась, а я позвал его, но это было бесполезно – он повиновался инстинкту, требующему от верного пса спасать хозяина. Я попытался поймать его в отчаянном броске, но он проявил удивительную для трехлапого существа сноровку и увернулся. Эмма помогла мне подняться, и вместе мы бросились за ним. Покинув убежище, мы выскочили на дорогу.
В какой-то момент я надеялся, что мы сумеем его поймать, что солдаты окружены нищими, что сами попрошайки слишком озабочены и нас никто не заметит. Это вполне могло произойти, если бы, оказавшись на середине дороги, Эмма внезапно не заметила двери фургона. Двери с замками, которые можно расплавить. Двери, которые можно распахнуть, – должно быть, подумала она. Я прочитал ее мысли на внезапно озарившемся надеждой лице. Даже не попытавшись схватить Эддисона, она пробежала мимо него и вскочила на бампер грузовика.
Раздались крики охранников. Я нагнулся за Эддисоном, но он нырнул под грузовик. Эмма уже плавила ручку двери, когда один из охранников размахнулся автоматом, как бейсбольной битой. Удар пришелся в висок, и девушка упала на землю. Я бросился на охранника, намереваясь сделать с ним все, что позволяла моя единственная здоровая рука, но кто-то подсек меня. Я рухнул на раненое плечо, и все мое тело пронзила ужасающая боль.
Услышав крик, я поднял голову. Охранник уже был без оружия и тряс раненой рукой. В следующее мгновение его буквально облепили попрошайки. Они теперь не просили, но требовали, угрожая и теряя терпение. Кроме того, теперь у кого-то из них было его оружие. Он в панике махал обеими руками, явно умоляя его спасти.
С трудом поднявшись на ноги, я подбежал к Эмме. Второй охранник нырнул в толпу. Он распихивал попрошаек и стрелял в воздух, пока ему не удалось вытащить товарища и вместе с ним вернуться к грузовику. Едва вскочив на подножки, они хлопнули по кабине, и двигатель взревел. Я оказался возле Эммы в ту же секунду, когда грузовик тронулся с места, взметая своими чудовищными колесами гравий и пепел.
