Кай Мейер - Богиня пустыни

— Я всегда увлекалась учениями древних философов, это правда.

— Моя жена, возможно, упоминала о том, что я — большой поклонник древности, прежде всего древнеримских времен. Маленькая причуда, которую я унаследовал от родителей. Тем не менее, я был бы вам благодарен, если бы вы, так сказать, заострили внимание девочек на этой теме.

— Вы имеете в виду, — спросила она, запинаясь, — что я должна обучать их философии?

— Разумеется. Чем раньше они начнут, тем лучше.

Она помедлила с ответом. Должна ли она рассказать ему о том, что его жена придерживается на этот счет совершенно иного мнения?

Ей не пришлось принимать решение, так как голос за ее спиной проговорил:

— Фрейлейн Мук и я уже разговаривали по поводу учебного материала для девочек.

Сендрин обернулась, чувствуя себя виноватой, словно Мадлен застала ее и Тита в объятиях друг друга. Что за абсурдная мысль!

Мадлен пристально смотрела на нее.

— Мы пришли к согласию, что Салома и Лукреция еще слишком молоды для такого рода… размышлений.

— Однако я вовсе так не считаю, — прогрохотал Тит. — Философия — это чудо высокого духа, которое является…

Мадлен грубо перебила его.

— Не чем иным, как нехристианским дурачеством!

Ее муж снова улыбнулся, и Сендрин подумала, что он выглядел при этом несколько обескураженным.

— Так вот откуда ветер дует! — Он перевел взгляд с Мадлен на Сендрин, затем снова посмотрел на свою жену. — Мне кажется, я понимаю, в чем дело. Фрейлейн Мук, моя жена очень остро реагирует на данный предмет. Полагаю, нам с ней нужно будет обсудить эту тему с глазу на глаз.

Сендрин была рада, что он это сказал.

— Разумеется, — проговорила она смиренно, снова присела и хотела удалиться.

— Подождите, подождите! — прогремел Тит. — Кто сказал, что обсуждение состоится прямо сейчас? Не так ли, Мадлен?

Поза его жены была неподвижной и покорной, ее утонченное лицо стало пепельно-серым.

— Конечно.

Сендрин чувствовала себя все более неловко.

— Если позволите, я пойду, найду девочек и…

— Я думаю, им есть чем заняться, — возразил Тит. — Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с вами поговорить. Сейчас как раз самый подходящий момент.

Она больше не решалась смотреть на Мадлен, ей хотелось провалиться на месте.

— Да, я слушаю.

— Через два дня я снова уезжаю, — говорил Тит Каскаден. — Я должен инспектировать один из моих рудников, он находится не слишком далеко отсюда, на юго-восток от Окагандии. Когда-нибудь — может, через десять, может, через двадцать лет — кто-нибудь другой возьмет на себя управление бизнесом, возможно, Валериан или мои зятья. Во всяком случае, я думаю, что пора показать девочкам, чем семья зарабатывает деньги.

Мадлен быстрыми шагами подошла к нему и остановилась прямо перед ним.

— Ты хочешь взять с собой обеих? — спросила она возмущенно.

— Они достаточно взрослые.

— Им всего по девять лет.

Он кивнул.

— Обе часто просили разрешения сопровождать меня.

— Потому что они верят твоим нелепым историям о приключениях! — с гневом выкрикнула Мадлен. — Господи Боже мой, Тит, это же дети! Даже для тебя эти поездки небезопасны. Но для Саломы и Лукреции…

Он перебил ее.

— Мы возьмем с собой достаточное количество охраны. Кроме того, путь туда недальний. Верхом нам понадобится два дня туда и два назад. Дороги надежные, и девочки смогут ехать в карете. — По нему было видно, что он не потерпит никаких возражений.

— Тит, — умоляюще произнесла Мадлен с настойчивостью, — но это безумие!

Сендрин с каждой секундой становилось все более неприятно оставаться невольным свидетелем происходящего. Для господ было недопустимо спорить в присутствии слуг, и Сендрин должна была сразу же удалиться. Но в то время, пока Тит говорил, он давал понять ей взглядом, даже знаками, что она должна оставаться на месте. Внутренне она содрогалась, как под ударами кнута, но при этом прилагала огромные усилия, чтобы делать вид, будто происходящее ее мало трогает.

Впервые она и Мадлен придерживались единого мнения в отношении девочек. Ее шокировало, что Тит фактически хотел заставить сестер испытать большие трудности, к тому же в стране, которая постоянно находилась на грани гражданской войны.

— Фрейлейн Мук, — теперь обратился Тит непосредственно к ней, — я хотел бы просить вас, чтобы вы приняли участие в этой поездке. Занятия девочек должны продолжаться. Это путешествие будет интересным и для вас, я в этом уверен. Вы узнаете гораздо больше о стране и людях, чем это было возможно до сих пор. Если я не ошибаюсь в отношении вас, вы — любознательная молодая женщина, не так ли?

Мадлен резко развернулась и, не говоря ни слова, покинула холл. Сендрин не решилась посмотреть ей вслед, так как почти физически ощущала на себе требовательный взгляд Тита Каскадена.

Она попыталась успокоиться и хладнокровно сказала:

— С вашего разрешения я хотела бы высказать некоторые опасения.

— Опасения! А-а! — Он рассерженно замахал руками и наконец вздохнул. — Есть женщины, которые жалуются на то, что мы, мужчины, хотим принимать все решения, — но что еще нам остается, если женщины слишком нерешительны и сами не способны принимать решения? — Он покачал головой. — Нет-нет, больше никаких дискуссий. Салома и Лукреция едут со мной. А вы, фрейлейн Мук, будете нас сопровождать.

Как и запланировал Тит Каскаден, через два дня они отправились в путь. Крепкую дорожную карету, в которой сидели Сендрин и обе девочки, эскортировали двадцать вооруженных людей, все без исключения саны. Тит выдал им ружья и сабли. Сендрин нисколько не была поражена тем, что в доме хранилось такое количество оружия. В подобной местности это было не только не лишним, но совсем наоборот — даже рекомендовалось.

Мадлен при прощании едва смогла оторваться от девочек, она не менее десяти раз приказала Сендрин тщательно заботиться о близнецах. Сендрин заверяла ее, что в случае необходимости пожертвует ради детей своей жизнью, и говорила об этом вполне серьезно. Мадлен благодарила ее сердечной улыбкой, и на секунду Сендрин показалось, что она видит слезы в уголках глаз хозяйки.

Адриан тоже пришел, чтобы попрощаться с отцом, близнецами и Сендрин. В первый раз она видела его без своего гобоя. Сендрин показалось, что на его появление никто не рассчитывал, и меньше всего его мать. Все выглядели крайне удивленными, когда он вышел во двор. Он по очереди прижал к себе сестер, и Салома пролила при этом несколько слезинок. Затем он обнял своего отца, пожелал ему удачи и хорошей поездки. Он явно был рад тому, что Тит гордо похлопал его по плечу и попросил, чтобы он хорошо присматривал за домом.