Брайан Ламли - Вамфири

— Удовольствие! — вновь горестно повторила Джорджина, на этот раз про себя.

Нет, «удовольствия» та роковая поездка к крестообразным холмам им не доставила. Все что угодно, только не это! Она оказалась поистине ужасной, трагической. За прошедший год она снова и снова тысячекратно переживала в душе тот кошмар и была уверена в том, что ей еще не одну тысячу раз придется пережить его в будущем. Под ровный шум автомобильного мотора, убаюканная плавным, мягким ходом, она вновь погрузилась в воспоминания.

Они нашли на склоне след некогда бывшей здесь просеки и начали подниматься по нему на вершину холма, время от времени останавливаясь, чтобы перевести дыхание и дать отдых глазам от слепящего белого сияния снега. Однако к тому времени, как они, задыхаясь, добрались до вершины, солнце стояло уже довольно низко и начинались сумерки.

— Вот отсюда мы спустимся вниз по склону, — указывая направление рукой, сказал Илия. — Короткий спуск слаломом между выросшими на просеке деревцами, а потом медленным шагом по равнине до машины. Готова? Поехали!

А потом произошло... несчастье.

Те деревца, о которых он сказал, на самом деле были достаточно большими, но снег на просеке оказался гораздо более глубоким, чем можно было предположить, он почти полностью укрыл стволы, и на поверхности торчали лишь верхушки сосен, казавшиеся молодой порослью. Примерно на середине спуска Илия оказался слишком близко от одного из стволов. Правой лыжей он зацепился за скрытую под снегом ветку, перевернулся, упал и кубарем полетел вниз. Он летел так примерно двадцать пять ярдов — в воздухе мелькали лишь его теплая лыжная куртка, лыжи и палки, болтающиеся во все стороны руки и ноги. Еще один ствол, оказавшийся на его пути, положил конец головокружительному падению.

Джорджина, спускавшаяся не так быстро и оказавшаяся далеко позади, видела все это своими глазами. Сердце ее едва не выскочило из груди, она громко закричала и, присев на лыжах, словно на снегоходе понеслась к тому месту, где он лежал. Мгновенно отстегнув крепления, она скинула лыжи и воткнула их в снег, так, чтобы они не скатились вниз. Потом опустилась возле мужа на колени. Илия, обхватив себя руками, хохотал, и слезы, катившиеся из его глаз от смеха, стекали по щекам и замерзали, не успев скатиться.

— Шут! — она била его кулачком в грудь и все повторяла:

— Шут! Шут! Ты же меня испугал едва не до смерти!

Он рассмеялся еще громче и крепко прижал ее к себе. Но тут взгляд его упал на лыжи, и он замолк. Правая лыжа чуть впереди крепления была сломана пополам.

— Вот так раз! — воскликнул он и нахмурился, потом сел и оглянулся вокруг. По тому, как сузились его глаза, Джорджина поняла, что дела обстоят плохо.

— Отправляйся к машине, — сказал он. — Но будь осторожна — не бери пример с меня и не сломай лыжи. Здесь не более мили, и к тому времени, когда подойду я, ты успеешь прогреть мотор и согреть салон. Нет никакого смысла замерзать вдвоем.

— Нет! — решительно запротестовала она. — Мы вернемся вместе. Я...

— Джорджина, — он говорил очень тихо, что означало начинавший закипать в нем гнев. — Послушай, если мы пойдем вместе, то оба придем мокрыми, усталыми, замерзшими. Но если я заслужил это, то ты нет. Если мы поступим по-моему, ты вскоре окажешься в тепле, да и я потом согреюсь гораздо быстрее. К тому же скоро наступит ночь. Пока не слишком темно, ты успеешь дойти до машины и включить фары, которые послужат мне ориентиром. Как только ты окажешься в тепле и в безопасности, ты посигналишь мне клаксоном, я буду спокоен, и это придаст мне силы. Ты поняла?

Да, она понимала, но доводы не убедили ее.

— Если мы пойдем вдвоем, мы по крайней мере будем вместе. А вдруг я тоже упаду и наткнусь на палку? Ты придешь к машине, а меня там не окажется. Что тогда, Илия? Я буду умирать от страха в одиночестве — и за себя, и за тебя!

Прищурившись, он секунду помолчал, но потом кивнул головой.

— Да, ты, конечно, права. — Он вновь огляделся, снял лыжи. — Хорошо, тогда сделаем вот как. Посмотри туда.

Круто обрываясь вниз, просека тянулась еще примерно с полмили. По обеим сторонам от нее стеной стояли огромные деревья, такие старые, что стволы их поросли седым мхом. Под ними, ограждая просеку, сугробами лежал снег. Эти деревья уже лет пятьсот никто не вырубал, и они стояли так плотно, что кроны их переплелись Толстый ковер игл не позволял снегу лежать ровно, словно мантией отделял его от земли.

— Машина стоит вон там, — указывая на восток, сказал Илия, — за поворотом холма, где кончается лес. Мы срежем угол и пройдем под деревьями по склону, а потом по нашим же следам обратно к машине. Помимо того, что это позволит нам сократить путь примерно на полмили, нам будет гораздо легче идти там, чем по глубокому снегу. Во всяком случае, легче для меня. Как только мы окажемся на дороге, ты сможешь снова встать на лыжи, а когда увидим машину, ты пойдешь вперед и заведешь мотор. Но нам следует спешить. Под этими деревьями и так мало света, а через полчаса зайдет солнце. После заката нельзя долго оставаться в лесу.

Взвалив на плечо лыжи Джорджины, он пошел вперед, и вскоре они сошли с просеки и оказались под сенью неподвижно стоявших деревьев.

Сначала идти было легко, и все было так хорошо, что она почти успокоилась. Но все же среди этих холмов что-то продолжало угнетать ее. Возможно, все дело было в окружавшей их тишине, в ощущении, что века пролетают здесь подобно минутам и что кто-то будто наблюдает за ними, поджидает в темноте. Поэтому она хотела только одного — как можно быстрее выбраться из леса, оказаться на открытом пространстве. Ей казалось, что Илия тоже испытывает подобные ощущения, так как, повинуясь какому-то внутреннему чувству, он почти всю дорогу молчал, даже дыхание сдерживал. Так они продолжали двигаться вперед — от одного ствола к другому, стараясь обходить наиболее сложные участки Наконец они достигли того места, где из земли в разные стороны торчали обломки скалы, и им пришлось спускаться по почти отвесно стоявшим полуразрушенным камням, чтобы вновь оказаться на ровной площадке. В тот момент, когда он помогал ей перебраться через каменную преграду, они вдруг увидели под деревьями нечто явно сотворенное человеческими руками.

Они стояли на поросших лишайником каменных плитах, а перед ними был... склеп? Во всяком случае, древние руины очень на него походили. Но откуда он здесь? Джорджина в страхе схватила Илию за руку. Нельзя было даже представить себе, чтобы такое место могло быть святым, а земля здесь освященной. Казалось, невидимые призраки наполняли воздух, двигались в нем, не задевая, однако, ни тончайших нитей паутины, ни свисавших сверху ветвей деревьев. Здесь царил невероятный холод — конечно, мороз к вечеру усиливался, но в этом месте стужа была особенной, возможно, потому, что сюда уже много веков никогда не заглядывало солнце.