Георгий Старков - Сценарий Анжелы

Она заплакала в который раз. Веки распухли и воспалились, не выдержав того количества влаги, что сочилась сквозь них. Она плакала, сидя у кровати мамы, и та по-прежнему не делала ничего, чтобы облегчить её страдания.

– Анжела, – позвала она спустя тысячелетие. – Анжела, послушай меня.

Она никак не отреагировала.

– Ты должна дойти. Дойти до конца.

– Куда? – глухо спросила она. Куда дальше? Теперь уже ничто не имеет значения… Она сумасшедшая, и пути в жизнь больше нет. Вот почему Рон не хотел, чтобы она встретилась с матерью. Берёг её до последнего…

Внезапно рука мамы поднялась и шлёпнула её по запястью. Анжела едва не вскрикнула.

– Не время идти назад, Анжела. Осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть…

– Это ты играла со мной? – спросила она сквозь пелену слёз. – Скажи, мама… это ты была тем тёмным человеком?

– Не говори ерунды, – в голосе мамы прозвучали железные струны, знакомые с пелёнок. – Иди до конца.

– Но, мама…

– Иди.

Когда мама стала такой жестокой? Анжела смотрела на женщину, лежащую на кровати, отказываясь верить, что это мама, её любимая мама, о которой она хранила бережную память все эти годы. Этот не терпящий возражений тон, эта глухота к её слёзам… Почему она продолжает её мучить?

Она поднялась со стула и неловко сделала шаг назад, едва не споткнувшись. Белый свет хлестал по нервам. Как во сне, она прошла к двери и взялась за золочёную ручку, когда голос мамы заставил её замереть:

– Бедная ты моя Анжела. Бедная…

Она повернулась, готовая броситься к ней, утонуть в объятиях.

– Мама…

– Только то, что мы заслуживаем, – ответила мама на все её невысказанные вопросы. – Только то, что мы заслуживаем. Иди, Анжела. Я буду тебя ждать.

Дождь срывался с небес, беспрепятственно проникал сквозь обвалившийся потолок. Пол влажно чавкал на каждом шагу. Анжела бесцельно шла вперёд, а сгоревший отель тем временем тихо пропитывался прозрачной водой.

Дойдя до лестницы, обезображенной провалившимися половицами, она остановилась. Куда теперь? Мама сказала, нужно идти… но куда?

В пустом холле витала дымка гари, которую не смог выветрить даже дождь. Всё плыло перед глазами – может быть, из-за дымки, а может быть, ей просто так казалось. Она устала, простудилась и не спала больше двух суток. Ей нужен был отдых – отдых души и тела. Будь её воля, она бы свернулась калачиком прямо здесь, на сгоревшей лестнице, но слова мамы гнали её вперёд.

Анжела посмотрела на чёрный проём в том месте, где раньше была стойка швейцара. Никакого звонка, никакого стенда с ключами. Только обвалившаяся полка и…

Из-за угла комнатки на неё смотрел тёмный человек. Дымка скрывала не только лицо, но и фигуру, но на какую-то секунду Анжеле показалось, что она узнала его… увидела так же хорошо, как саму себя на зеркале.

– Подожди, – она медленно сделала шаг вниз. Тёмный человек не шелохнулся. – Подожди, не уходи…

Заплесневелый зелёный квадрат виднелся на полу там, где располагался музыкальный автомат. Она прошла мимо, протянув руки перед собой, как одержимая… и когда до стойки осталось лишь несколько футов, тёмный человек повернулся и двинулся в сторону задней двери.

– Стой! – закричала Анжела; стук капающей воды стал оглушительным. – Не вздумай уходить снова!

Она рванулась, побежала вперёд. Заржавевшие шарниры скрипнули, когда она открыла дверь. Тянуло зажмуриться, чтобы не увидеть ту страшную дыру… но никакой дыры не было. А была – лестница, которая вела в подвал. На дальнем конце, словно дразня её, мелькнула чёрная тень. Она поспешила вниз, хватаясь за перила. Когда до площадки подвального этажа осталось несколько ступенек, она почувствовала, как пальцы обожгло жаром. Приглушённо вскрикнув, она прижала ладонь ко рту. Там уже вскочил большой волдырь, словно от ожога. Перила были раскалёнными. Анжела оглянулась назад. Дождь высыхал; огонь, её вечный противник, злорадно выглядывал из-под провалившихся ступенек. Анжела разорвала волдырь, вцепившись в неё зубами. Боли не было. Ободрённая этим, она вошла в склад, в то время как пламя за спиной заводило свою песнь.

– Энжи…

Рон забился в угол склада. Через дыру на потолке проникал молочно-белый свет, но на её глазах лучи обрели цвет грязной ржавчины. Стены вздулись от напирающего жара. Впрочем, Анжела сильно не обратила внимания на эти жуткие метаморфозы. Она смотрела на своего брата, который дрожал, прижимаясь к ящику, полному сморщённых, дурно пахнущих апельсинов.

– Рон, – осторожно спросила она, – что с тобой?

– Зачем она это сделала? – Рон плакал, поскуливая, как побитый щенок. – Зачем она тебя… Я не хотел, Энжи…

– Успокойся, Рон, – она присела рядом с ним; Рон старательно прятал от неё лицо. – Не стоит плакать. Мама права… Я заслужила это.

– Ты должна была уйти! – он со злостью уставился на неё. – Почему ты не ушла?

Анжела подумала. Простой вопрос… Простой ответ. Она искала ответ давно, в тумане мёртвых улиц и огнедышащих подземельях… но правда настигла её здесь. Настигла просто и обыденно, без потрясений.

– Наверное, я хотела умереть.

Сказав это, она поняла, что так и есть. Умереть. Вот почему она пришла в этот город. Вот почему нашла в покинутом доме нож, которым убила отца. Вот почему она искала, так долго и упорно, мать и брата, хотя и знала до вчерашнего вечера, что их давно нет в живых…

– Не надо, – попросил Рон сквозь слёзы. – Не надо, Энжи. Там темно… и холодно… я не хочу, чтобы ты…

Рыдания лишили его возможности говорить, и он снова зашёлся в приступе безудержного плача. Анжела бережно погладила его по голове:

– Не плачь, Рон. Я благодарна тебе, что ты был со мной, пытался меня спасти. Но я сама виновата…

Помедлив, она сказала:

– За каждым преступлением следует наказание.

Стены покраснели, вмялись внутрь. Она поняла: ещё немного – и сюда хлынет огненный поток. Она знала, что сбежать всё равно не удастся, и конец близок… но не сейчас. Ещё остался один вопрос. Всего один вопрос, на который требовалось найти ответ.

Зачем?

Перед тем, как встать, она посмотрела на ящик и плоды, которые в нём лежат. Большинство испортилось… но один апельсин, который лежал с краю, выглядел ещё вполне сносным. Она взяла его и вложила в ладонь брата. Он неосознанно сжал фрукт в кулаке.

– Возьми, Рон. Ты был прав… Он твой…

Лестничная площадка полыхала. Пламя жадно перекидывалось с одного перила на другое, выводило на ступеньках клинопись гари. Сквозь реющие красные языки Анжела увидела, что лестница вытянулась в длину, и дальний конец теряется в сполохах огня. Лестница уходила в бесконечность. За прошедшую ночь Анжела не раз приходилось преодолевать длинные, почти бесконечные коридоры и лестницы, но на этот раз она знала точно: этой лестнице конца нет. Возможно, она ведёт прямиком на небеса, в обитель спасённых душ. Но гораздо вероятнее, что там, в конце вечности, находится ад.