Александр Варго - Электрик
Мужчина встал. И тут Паша увидел, что тело лысого как-то странно колыхнулось, будто картинка в телевизоре при плохом приеме антенны. Он не настоящий, подумал Курагин. Но от этого почему-то ему стало еще страшнее. Сразу вспомнился фильм «Звонок» – лысый даже передвигался, как Самара, как-то рывками, будто кто-то переключал каналы, а везде шел один и тот же жуткий фильм. Пашке очень хотелось прекратить эту дьявольскую трансляцию, но он не знал как. Ему нужна была помощь, очень нужна.
«Ну, где друзья, когда они нужны?! Где?!»
– Колтун защекотала шебя до шмерти, – произнес мужчина и склонился над обмочившимся подростком. – Кулесов шкоро догонит тебя, а Севченко и Штрельцова…
Лысый как-то странно затрещал. По комнате разнесся запах озона. Точно. Так пахнет после грозы. Как говорил Курагин-старший: если бы электричество пахло, то у него непременно был бы запах озона. Еще раз затрещал, картинка дернулась, и мужчина исчез.
* * *Маша взбежала по лестнице на пятый этаж. Дверь Пашкиной квартиры была приоткрыта. Стрельцова вошла и постучала по обувной полке.
– Эй, есть кто дома?
– Это Маша, – услышала она подавленный голос Пашки. – Маш, проходи. Мы в гостиной.
Стрельцова разулась и сняла куртку. Что-то ей мало нравилось происходящее. Несмотря на то что она уже разделась, ей не хотелось заходить в комнату. Но Маша взяла себя в руки. В комнате сидели четыре человека. Курагин и Кулешов на диване, а двое мужчин расположились в креслах.
– Ну-с, друзья-товарищи, – произнес опер, когда Маша уселась и мужчины представились, – скажу вам прямо, дело ваше хреновое. Кстати, а где ваши остальные друзья?
– Какие остальные?
Пришвин взял какую-то бумажку у Савельева и начал читать:
– Курагин, Малышева, Деревянко, Масюк, Кулешов, Звягин, Монов, Любимов, Стрельцов и Шевченко.
– Стрельцова, – поправила Маша.
– Что? – не понял оперуполномоченный.
– Вы прочитали: Стрельцов, мужской род. А я Стрельцова. Девушка.
– А! Ну да, девушка. Ну, так что вы можете мне сказать об остальных?
– Можно? – спросил Паша и потянулся за списком. – Курагин – это я. Малышеву не знаю. Деревянко, Деревянко… Что-то не припомню…
– Это подружка Паровоза, – вспомнила Маша. – Одна из рыжих подруг.
– Да, может быть, – сказал Паша и снова глянул в бумажку. – Масюк… Опять что-то…
– А это вторая подруга. Тоже рыжая. Та, которая в гирлянду оделась.
Мужчин поразила осведомленность Стрельцовой, но они промолчали.
– Ну да, наверное, – кивнул Паша. – Кулешов – Юрка, Звягин – это Васька, Монов – Серега, Любимов – Стас, Стрельцов… Стрельцова Маша, Шевченко – это Оля. Что это за список такой? И почему моя фамилия зачеркнута?
– Это список фамилий людей, работавших десять лет назад в городской тюрьме.
– Да, мой отец, – хором произнесли ребята.
– Наши отцы работали в тюрьме, – закончила за них Маша.
– Почему моя фамилия зачеркнута? – настаивал на своем Паша.
– В списке зачеркнуты фамилии погибших людей, – произнес Савельев. – Твой отец.
– Тогда, – Маша потянулась к Паше и взяла список, – надо зачеркнуть Монова и Любимова. – Она еще раз просмотрела список. – Малышева, мы знаем ее?
– Колтун…
– Что-то со Светкой? – Маша даже встала.
– Она мертва, – ответил Пришвин.
– Вы нам можете сказать, что происходит? – спросила Стрельцова.
– Именно для этого мы здесь и собрались, – сказал Савельев и забрал список.
Глава 9
– Вы хотите сказать, что нас убивает призрак маньяка? – Маша не могла поверить своим ушам. И ведь перед ней сидят не медиумы и не экстрасенсы. Перед ней, черт возьми, менты, которые уверены, что за ними охотится какой-то Электрик.
– Я понимаю, что это звучит нелепо. Тем более из уст людей, ловящих реальных преступников. Но поверьте мне, что это так. Все ваши друзья погибали после использования электрических приборов.
– Маша, – вдруг произнес Курагин, – он был здесь.
Все повернулись к нему.
– Перед тем как вам войти, он был в моей спальне. Он шел на меня и был таким реальным… Я сначала и подумал, что лысый мужик настоящий, но потом он как-то дернулся. Как Самара из фильма «Звонок».
Савельев и Пришвин не поняли.
– Ну как картинка в телевизоре, когда антенна не фурычит, – пояснил Юрка.
Детектив и опер кивнули.
– Но подойдя ко мне, он снова колыхнулся и исчез.
– Он исчез, когда мы начали стучать в дверь, – предположил Костя.
– Думаю, Электрик исчез не из-за этого. – Савельев встал и прошелся по комнате. – Его подпитывает электрический ток, которого в городе хоть отбавляй.
– Ой, Игорек! Ну не начинай, а? – сказал Пришвин и состроил гримасу.
– Он находился в комнате, пока в ней было электричество. То есть до тех пор, пока я не выключил автомат.
– Ладно, допустим…
– Машенька, что значит допустим?! – взвизгнул Пашка. – Эта мразь чуть не убила меня. Он шел и шептал: «Надели Пасэ галосы и гамасы».
– Что?! Ты зачем так сказал?
– Маша, это не я. Это Электрик.
– Да, кстати. Это его отличительная черта. – Савельев снова сел в кресло. – После перенесенной в детстве электрической травмы у него появились дефекты в речи. Мансуров путал буквы «С» и «Ш».
– У Масы на кармаске маки и ромаски, – произнесла Маша.
– Да, примерно так.
– Нет же. Это мне приснилось сразу после того, как мы вызвали духа.
– Так, а об этом, если можно, поподробней, – Савельев подался вперед.
– Ну что тут рассказывать. На святки мы собрались у меня…
– Кто был? – включился в разговор Пришвин.
– Был Паровоз… Тутуев, две рыженьких – Деревянко и Масюк, Васька Звягин, Света Колтун, Сережка Монов, Стас Любимов и я.
– То есть вас двоих не было? – обратился Пришвин к парням.
Пашка мотнул головой.
– Да это и неважно, – вставил Савельев и, повернувшись к Маше, произнес: – Продолжай.
– Ну, мы вызывали духа. Он отвечал на вопросы… До тех пор, пока не погас свет. Электричество отрубили во всей общаге. Так бывает. Особенно зимой. Включит кто-нибудь обогреватель и все такое.
Внезапная тишина поглотила помещение.
– Он не ушел, – произнесла Стрельцова.
– Что? – в унисон спросили Савельев и Пришвин.
– Ну, знаете, надо спрашивать в конце сеанса: дух, ты здесь? Он все время был там. Он даже продолжил двигать блюдце по кругу, обозначая буквы. Он с нами играл.
– И что он написал? – Пришвин заерзал на своем месте.
Маша подумала и сказала:
– Что-то типа: «Тише, мыши»… Нет, не так. Он написал: «Тисэ, мысы, кот на крысэ!»
– Это вы впустили Электрика, – произнес Игорь.
* * *Ольга так и не поняла, что произошло с подругой. Отсидела физику. Следующим уроком должна была быть литература. Шевченко вошла в класс. Ей вдруг стало так тоскливо, что очень захотелось домой. Когда вошла Галина Анатольевна, учитель русского-литературы, Оля еще раз осмотрела учеников. Из двадцати шестеро отсутствовали. И все они были ее друзьями. Монов и Любимов больше никогда не войдут в этот класс. Черта с два, в этот класс! Они больше никуда не войдут.
– И Колтун не войдет, – услышала Оля за спиной незнакомый голос.
Она медленно повернулась. На месте, где раньше сидел Стас, теперь восседал лысый мужик в кожаном пиджаке. Шевченко подскочила с места, уронила учебник и начала пятиться к доске.
– Мало того, – лысый встал и пошел на девочку, – я шделаю так, что и ты, и твои друзья больше не войдут никуда.
– Шевченко! Шевченко, сядь на место! – Галина Анатольевна схватила девушку за руку и проследила за ее взглядом. – Ты там что, привидение увидела?
Оля очнулась. Мужик исчез, но опасность витала в воздухе, словно след от самолета. Ей еще больше захотелось домой.
– Галина Анатольевна, – обратилась она к учительнице, – можно я пойду домой?
– Конечно, иди, – произнесла женщина и отпустила руку ученицы. – Иди, а то что-то на тебе лица нет.
– Галина Анатольна, – выкрикнул с места Федотов, – на мне тоже лица нет. Можно и я домой пойду?
Ребята засмеялись, тем самым разрядив обстановку.
– Мы сейчас найдем твое лицо. Да так, что его хватит, чтобы остаться после уроков.
Оля собрала вещи, поискала глазами упавший учебник. Он лежал между задней партой и ее стулом. Она наклонилась и замерла. Там, где должно было быть пусто, где должен был быть только грязный линолеум, стояли ноги, обутые в какие-то странные калоши. Оля быстро подняла голову. За партой никого не было. Она снова взглянула на пол – грязь линолеума обрадовала ее. Видение исчезло, но Оля не собиралась оставаться, и домой она уже не хотела. Теперь ей было просто необходимо найти друзей. Оставшихся в живых друзей.
Едва она вышла на порог школы, к ней подбежала Маша:
– Олька, давай быстрей в машину!
* * *Игорь открыл дом. Навесной замок проржавел, казалось, насквозь, но механизм сработал, и дужка с щелчком отскочила.
