Стивен Кинг - Под Куполом

— Остался у вас сок радости? — спрашивает она, и ей удается выжать из себя призрачную улыбку: давай повеселимся напоследок.

— Извини, мы все выпили.

— Что ж… может, это значения и не имеет.

— Держись со мной, милая. Держись со мной. И все у нас будет хорошо.

Но, заглянув в глаза старухи, Петра не видит в них ни веры, ни надежды. Вечеринка близка к завершению.

А теперь смотрите. Смотрите, и вам откроется. Восемьсот человек прижаты к Куполу, их головы вскинуты вверх, глаза широко раскрыты, они наблюдают, как к ним мчится неизбежная смерть.

Здесь Джонни и Кэрри Карвер, и Брюс Ярдли, который работал в «Мире еды». Здесь Тэбби Моррел, ему принадлежит лесопилка, которая скоро превратится в пепел, и его жена Бонни; Тоби Мэннинг, продавец «Универмага Берпи»; Трина Коул и Донни Барибо; Уэнди Голдстоун с ее подругой и коллегой-учительницей Эллен Вейндестин; Билл Оллнат, который не поехал за школьным автобусом, и его жена Сара, которая призывает Иисуса, просит спасти от надвигающейся стены огня; здесь Тодд Уэндлстет и Мануэль Ортега, их лица обращены на запад, где мир исчезает в дыму; Томми и Уиллоу Андерсоны, которые больше не пригласят ни одну бостонскую рок-группу в свой ночной клуб. Посмотрите на них всех, население целого города, прижатое к невидимой стене.

За их спинами гости сначала пятятся, потом отступают, наконец бросаются в бегство. На автобусы они внимания не обращают, устремляются по шоссе к Моттону. Несколько солдат остаются на посту, но большинство бросает оружие и бежит за толпой, не оглядываясь, как Лот не оглядывался на Содом.

Кокс не бежит. Кокс подходит к Куполу и кричит:

— Эй! Командир!

Генри Моррисон поворачивается, направляется к полковнику, упирается руками в прочную и загадочную преграду, которую он не может видеть. Дышать трудно. Ветер, вызванный валом огня, ударяет в Купол, кружится, потом движется назад, навстречу голодному чудовищу, которое направляется к Куполу: черному волку с красными глазами. Здесь, на границе с Моттоном, овцы, которыми он собирается закусить.

— Помогите нам, — говорит Генри.

Кокс смотрит на огненный вал, прикидывает, что тот доберется до толпы максимум минут через пятнадцать, а может, даже и через три. Это не просто пожар или взрыв; в замкнутом и уже достаточно загрязненном пространстве — это катаклизм.

— Сэр, я не могу, — отвечает он.

Прежде чем Генри успевает что-то сказать, Джо Боксер хватает его за руку. Мужчина что-то бессвязно лепечет.

— Прекрати, Джо, — говорит ему Генри. — Бежать некуда, остается только молиться.

Но Джо Боксер молиться не собирается. В руке он по-прежнему держит маленький револьвер и, еще раз взглянув на приближающийся ад, подносит револьвер к виску, словно хочет сыграть в русскую рулетку. Генри пытается перехватить руку, но уже поздно. Боксер нажимает на спусковой крючок. Умирает не сразу, фонтан крови бьет из его головы. Пошатываясь, Боксер отходит, размахивая маленьким револьвером, как носовым платком, и крича. Падает на колени, вскидывает руки к темнеющему небу, как человек, которому даровали откровение, и падает лицом вниз на местами стертую белую разделительную полосу.

Генри ошеломленно поворачивается к полковнику Коксу, который одновременно и в трех футах от него, и в миллионе миль.

— Очень сожалею, друг мой, — говорит Кокс.

Подскакивает Памела Чен.

— Автобус! — кричит она, пытаясь перекрыть рев накатывающего огненного вала. — Мы должны сесть в автобус и попытаться проехать сквозь огонь! Это наш единственный шанс!

Генри знает, что никакой это не шанс, но кивает, бросает на Кокса последний взгляд (Коксу уже никогда не забыть эти жуткие, полные отчаяния глаза копа), берет Памелу за руку и следует за ней к автобусу номер 19, тогда как дымная тьма спешит им навстречу.

Огонь добирается до центра города и мчится вдоль Главной улицы. Мост мира испаряется. Большой Джим и Картер, сидящие в атомном убежище, сжимаются в комок, когда над ними взрывается муниципалитет. Кирпичные стены полицейского участка сначала вдавливаются внутрь, а потом обломками взлетают в небо. Статую Люсьена Кэлверта срывает с постамента. Люсьен летит в горящей черноте, храбро выставив перед собой винтовку. На лужайке перед библиотекой хэллоуиновская кукла в веселенькой шляпе-цилиндре и с садовыми совками вместо рук вспыхивает, как факел.

Громкое гудение — словно Господь включил свой пылесос — усиливается по мере того, как жаждущий кислорода огонь засасывает хороший воздух, чтобы заполнить свое единственное ядовитое легкое. Здания на Главной улице взрываются одно за другим, доски, и товары, и кровельная плитка, и стекло взлетают в воздух, словно конфетти в новогоднюю ночь: заколоченный кинотеатр, «Городской аптечный магазин Сандерса», «Универмаг Берпи», «Бензин и бакалея», книжный магазин, цветочный магазин, парикмахерская. В похоронном бюро самые последние трупы начинают жариться в металлических ящиках, словно куры в духовке. Огонь завершает свой триумфальный забег по Главной улице, поглотив «Мир еды», затем катится к «Дипперсу», на парковке которого еще кричат и машут руками владельцы столкнувшихся автомобилей. Последнее, что они видят в этом мире, — стена огня высотой в сотню ярдов, которая мчится на встречу с ними. Теперь пламя катится по главным дорогам, растапливая гудрон в жижу. Одновременно огонь добирается и до Истчестера, обращая в золу и пепел и дома яппи, и тех нескольких яппи, которые в них остались.

Миша Берпи скоро побежит к подвалу, но опоздает. Кухня взорвется вокруг нее, и последним, что она увидит на этой земле, станет ее плавящийся холодильник «Амана».

Солдаты на границе Таркерса и Честерса, ближайшей к месту катастрофы, подаются назад, когда огонь бессильными кулаками молотит по Куполу, зачерняя его. Солдаты чувствуют жар, который проникает сквозь Купол. Температура за считанные секунды поднимается на двадцать градусов, листья на ближайших деревьях жухнут. Один потом прокомментирует: «Все равно что стоять у стеклянного шара, внутри которого взорвалась атомная бомба».

Теперь на людей, стоящих у Купола, начинают падать мертвые и умирающие птицы: воробьи, малиновки, скворцы, вороны, чайки, даже гуси разбиваются о Купол, столкновения с которым они так быстро научились избегать. Через поле Динсмора несется лавина городских кошек и собак, а также скунсы, сурки, дикобразы. Среди них скачут олени, неуклюже бегут галопом несколько лосей и, разумеется, коровы Олдена Динсмора, выкатив глаза и мычанием озвучивая свою беду. Добираясь до Купола, они врезаются в него. Счастливые животные умирают. Несчастливые лежат со сломанными костями, лают, пищат, мяукают и ревут.