Наталья Иртенина - Уставшее время

— Без моего участия. Архив попался на глаза одному любителю макулатуры. Тот сделал на ваше сокровище стойку и, когда я поправлял здоровье в клинике, спер чемодан с бумагами. — Митя со вкусом смаковал подробности душераздирающей истории. — Поверьте, по выходе из больницы, с незалеченной дыркой в голове, я сделал все возможное, чтобы вернуть архив. Но увы. — Митя лицемерно развел руками. — В том, что это правда, могу поклясться на чем хотите, вплоть до Уголовного кодекса Российской Федерации.

— Ну что ж, — сказал Вальдемар Петрович после минуты молчания. — Знаете, я вам верю. Так что надобность в Уголовном кодексе отпадает. — Он резким движением поднялся с кресла. — Не смею больше задерживать.

Митя тоже поднялся, и Вальдемар Петрович проводил его к дверям оранжереи. Там уже стоял лысый мажордом в ожидании указаний от хозяина. Указания не замедлили последовать. Вальдемар Петрович, стоя позади Мити, сделал рукой знак своему цепному псу. Митя на мгновение залюбовался зеркальным видом, уводившим оранжерею вдаль, и с замиранием сердца увидел этот зловещий знак. Вальдемар Петрович сжал руку в кулак и опустил большой палец вниз. Лысый коротко кивнул и открыл перед Митей дверь.

— Да, кстати, Дмитрий Александрович. Чуть не забыл. Привет вам от нашего общего знакомого, Фаддей Фаддеича. Так и сказал, представьте себе, передавай, говорит, привет Мите от меня, а то ведь забыл уж, наверное, старика. Молодежь, она такая — шустрая.

— Отчего же, — сказал Митя, пытаясь совладать с нервной дрожью. — Прекрасно помню. И кстати! Тоже чуть не забыл. Эта ваша вечность с пауками… что-то она мне напомнила… ах, да. — Митя театральным жестом хлопнул себя по лбу. — Тут у нас новоиспеченный Дант объявился. Представьте себе, тоже побывал в преисподней и тоже вернулся обратно. Так вот — именно там он и видел этих ваших пауков.

— Прелесть какая! — отреагировал с милейшей улыбкой Вальдемар Петрович. — Все там будем, что уж там.

Обмен любезностями закончился, и Митя двинулся навстречу своей смерти, имея проводником лысого цербера. На крыльце дома он был сдан с рук на руки, как драгоценная посылка, и оказался во владении того хмурого здоровяка, сидевшего рядом с ним в машине по пути сюда. Здоровяк, крепко держа Митю за локоть, подвел его к машине с намерением усадить в нее. Митя оказал слабую попытку сопротивления:

— Спасибо, я, пожалуй, сам доберусь до города. Не стоит тратить на меня бензин, — и улыбнулся приветливым голливудским оскалом.

— Нам не жалко, — последовал краткий ответ, и Митя был насильно усажен в машину.

Здоровяк разместился рядом. Разумеется, никакая подмога ему не требовалась — в его глазах Митя выглядел хлипким червяком, на пять минут работы, не более того. Ворота раздвинулись, и водитель вывел машину в перелесок. Как только автомобиль вырулил на шоссе и свернул в обратную от города сторону, палач вытащил пистолет с глушителем и ткнул им в Митю:

— Сиди тихо.

Ствол уперся ему в бок чуть повыше кармана куртки, где лежал Камень. Митя вспомнил о нем и мысленно чертыхнулся, соображая, как добраться до Камня. Правая рука была зажата между стволом и спинкой сиденья, и он рискнул попробовать левой. Ничего глупее придумать, конечно, было нельзя. Как только он запустил пальцы в карман, маневр был пресечен:

— На место! Руки по швам! — негромко, но убедительно. Чужая рука бесцеремонно заползла в его карман.

— Это талисман, — забормотал Митя, покрывшись холодным потом. — Пожалуйста, отдайте.

Что происходило дальше, он запомнил очень смутно. В памяти остались только отрывки, похожие на стоп-кадры и фрагменты замедленной киносъемки. Сначала раздался внезапный вопль. Потом что-то ярко сверкнуло, и Камень выпал из руки громилы. Митя увидел его растопыренную пятерню — на ладони чуть ли не дымился выжженный отпечаток треугольной формы.

— А-а-а, с-сука!

Водитель обернулся на вопль и, позабыв о дороге, с ужасом смотрел на своего подельника. Машину тряхнуло, дорога ушла куда-то вбок и вверх, и на пути вырос корявый древесный ствол необъятной толщины. Митя ощутил резкую встряску, звон и грохот в ушах и затемнение в глазах.

Когда просветлело, в метре от себя он узрел дерево и смятый в лепешку капот. Лобового стекла не было, на руле лежал окровавленный водитель, обсыпанный, словно конфетти, осколками. Громила сидел неподвижно, с вытаращенными глазами. Опомнившись первым, Митя вырвал у него пистолет, нашарил на полу Камень и попытался вылезти из машины. Но дверцу заклинило, а его усилия привели в чувство бандита. Он зашевелился и хрипло закричал:

— Андрон! Ты где? Не молчи, твою мать!

Дверца наконец поддалась, и Митя вылез наружу.

— Стой, сука! — раздалось сзади, и вслед за ним из машины выполз безоружный палач.

Движения его были неуверенными, он растерянно оглядывался по сторонам, и Митя понял, что он не видит его.

— Андро-он! — исступленно звал громила водителя и, нащупав переднюю дверцу машины, стал рвать ее на себя.

Он не видел ни Митю, ни бесчувственного водителя, ни машины. Он был слеп. Камень выжег ему глаза так же, как спалил кожу на руке. Отбросив в сторону пистолет, Митя вскарабкался по откосу на дорогу и, не оглядываясь, направился в сторону города…

Он знал, что теперь стал их личным врагом. Из разряда пассивной ненужности — как лишний свидетель — в одночасье переместился на уровень выше, попав в категорию ненужности активной — как объект мести, — легко устраняемой при горячем желании. А после нечаянного катаклизма, в котором пострадали двое из них, это желание станет очень горячим. Они будут п и сать кипятком, пока не доберутся до него.

На следующий день недалеко от дома на одной из узких улочек, почти лишенной тротуаров, он услышал позади набиравший силу рев мотора. Он инстинктивно обернулся на звук, когда уже поздно было что-либо делать. В полутора метрах от себя он увидел затемненное лобовое стекло. Машина мчалась прямо на него, и Митя не успевал ни отскочить на дорогу, ни вжаться в стену. Но в ту же секунду что-то случилось. Оглушительно взвизгнули тормоза, машину повело в сторону. Она проехала поперек дороги еще полтора десятка метров и на большой скорости сочеталась незаконным браком со стеной противоположного дома. Через несколько мгновений желто-пламенный взрыв довершил дело.

Митя поспешил унести ноги. Если найдутся очевидцы этого происшествия, в милицейских протоколах дело будет оформлено так, будто водитель не справился с управлением. В сущности, так оно и было. Но только Митя знал причину этого. Знал, что до той поворотной доли секунды водитель прекрасно контролировал ситуацию. Они исправно приводили свой приговор в исполнение. А Митя получал редкую возможность быть сторонним наблюдателем на собственной смертной казни и любоваться всеми подробностями. Это становилось забавным.