Илья Новак - Петля Мёбиуса (сборник)

– Пот и пепел! – взревел Нецки, размахивая палкой. Личинка попыталась клюнуть Яна, тот присел и попал под колеса Елены. Что-то сухо клацнуло, раздался чмокающий звук. Незнакомый, очень тихий голос прошептал: «Не бойся». Потирая бок, Ян привстал.

Личинка лежала, извиваясь, на земле. Ее тело пузырилось, быстро растворяясь в яде Омнибоса. Елена покатила дальше, к проспекту; Нецки, оглядываясь и помахивая палкой, заковылял следом. Из земли торчало жало – круглое утолщение у основания и тонкий, зазубренный, покрытый зеленоватой слизью кончик. В том месте, где слизь попала на землю, она исходила едким сизым дымком. Ян глянул на удаляющегося пана, обеими руками вцепился в жало, потянул, стараясь, чтобы руки не коснулись слизи.

Когда он догнал их, стало темнее. Ян и Нецки посмотрели вверх – впрочем, судя по изменившимся движениям, теперь это был Дядя. Над проспектом вознеслась арка моста, соединяющего два небоскреба. По ней медленно ползли несколько панов. А еще выше, над крышами города, там, где атмосфера густела и превращалась в жирную кашу, в хаотично движущуюся по воле воздушных течений, напитанную влагой крупу, плыла колоссальная вытянутая туша. На ее поверхности что-то двигалось, изгибались толстые жгуты, красные бугры мышц то вспучивались, то опадали, и казалось, что с их медленными ритмичными сокращениями связано движение живого цеппелина.

– Мозг, – произнес Дядя хрипло, и Ян понял, что старик тоже впервые видит это. – Большая Голова. Один из их космических кораблей!

Проспект заканчивался развалинами, возле них стояли несколько панов. Омнибос сполз с Елены и приблизился к ним. Напустив целую лужу, тележка откатилась, дрожа всем телом. Она казалась изможденной. Ян схватил старика за руку, оттащил в сторону и зашептал:

– Она со мной говорила!

– Кто говорил? – переспросил Нецки, или, возможно, это был Дядя – сейчас Ян не мог понять, кто стоит перед ним.

– Елена. Она мне сказала, чтобы я не боялся, когда на меня напала личинка. Так тихо-тихо. Я слышал!

Старик оглянулся на панов. Хотя здесь не было никакого насеста, те принялись «ночевать» – сошлись вплотную и просунули конечности друг в друга.

– Ну и что? – произнес Дядя. – Я же тебе говорил, они могут научиться говорить. Возможно, она вырастила рот где-то под брюхом, чтобы пан не заметил.

Разочарованный тем, что старик так спокойно воспринял эту новость, Ян присел на корточки и спросил:

– А что там вверху было? Что такое корабль?

– Помнишь, я рассказывал тебе про космос? Это устройство для перемещения в космосе. Ну… как бы такой большой летающий барак. Он может двигаться от одной планеты к другой и внутри себя перевозить панов или кого-нибудь еще. В космосе нет воздуха, которым мы дышим. Звездолет создает для тех, кто летит в нем, подходящую среду и кормит их. Когда-то у людей были свои корабли, только мы их делали, а не растили. Так, как сейчас делаем бараки из глины и веток. Но паны не делают, только приспосабливают. Они даже не выращивают – органические машины, это было бы не так страшно. Нет, тут еще хуже – они превращают разумы в механизмы, понимаешь? Их корабль разумен. Это такой большой мозг, внутри которого можно жить. Для меня остается загадкой, как он перемещается. Может, как-то искривляет пространство… силой мысли? Это смешно звучит, да, Ян? Он опустился где-то за этими руинами. Пошли посмотрим.

Обойдя неподвижных панов, мальчик и старик углубились в руины. Это здание отличалось от других домов – полуразрушенные стены состояли из светлого, с красными прожилками камня. Здесь было много деревянных дверей и длинных коридоров. На стенах висели прямоугольные рамы.

– Музей, – произнес старик, быстро ведя Яна вперед. – Здесь можно увидеть, как выглядели другие места.

Перебравшись через гору мусора, они попали в просторную комнату с широким окном. Когда-то музей стоял на краю городского парка, а сейчас из окна, между полускрытыми дымкой небоскребами, виднелся кратер с пологими склонами. Нецки вскочил на подоконник, рискуя свалиться, подался вперед, чтобы лучше разглядеть открывающуюся картину.

В центре кратера стояло огромное дерево из мяса и кожи. Массивный, весь в складках жира ствол нес на себе изогнутые ветви, покрытые вздутиями, потеками и трещинами. По окутывающей ветви паутине клейких белых канатов двигались паны и гусеницы. Меж толстых корней, будто впившихся в планету пальцев великанской руки, темнели отверстия – там что-то шевелилось, исчезало внутри ствола, выползало наружу. Среди ветвей подобно маленьким дирижаблям плыло бессчетное количество чинке. Некоторые были увешаны воздушными пузырями, а другие уже сбросили их: склоны кратера и дерево покрывал слой серой пыли, выплеснувшейся из пузырей, что как бомбы взорвались от удара о землю.

Красно-белая туша звездолета висела над склоном наискось, как толстобрюхая, распухшая от редкой болезни рыба, в поисках корма уткнувшаяся ртом в океанское дно. От того места, где ее нижняя часть касалась земли, медленно расползалось коричневое пятно. Приглядевшись, Ян понял, что это паны – сотни, может быть, тысячи панов, покидающих звездолет.

В одну из ветвей ударила зеленая молния, белесые канаты заколыхались, ветвь озарилась ярким светом и погасла, впитав энергию. Тут же полыхнул еще один зигзаг. Там, куда попадали молнии, не успевшая затвердеть серая пыль ссыпалась, обнажая красноватую подрагивающую мякоть. К этому месту сразу подлетал чинке и сбрасывал пузырь.

Дерево с ветвями из плоти, покрытой сухой потрескавшейся кожей, и корабль, оболочку которого составляли исполинские мускулы и сухожилия, закрывали полнеба. Позади кратера дул ровный сильный ветер; на фоне покосившихся небоскребов, едва видных в желто-бурых крупяных потоках, живые машины панов являли собою экзотически странную, невозможную в земной гравитации и земных причинно-следственных связях картину.

Ян смотрел во все глаза и почти не слушал Нецки, бормотавшего непонятное.

– Это последний этап экспансии. Смотри, сколько их. Паны доставили сюда атмосферную фабрику. Видишь молнии? Энергетическая ирригация. Оно собирает энергию отовсюду. – Нецки закряхтел, неловко слез с подоконника и побежал обратно.

Ян выскочил из комнаты, слыша впереди удаляющиеся шаги, метнулся следом через просторное помещение, через коридор… и налетел на что-то прозрачное.

На закрытое стеклом прямоугольное отверстие в стене. Стекло перечерчивала широкая трещина, внутри была диорама, и табличка под ней гласила:

ЧЕТВЕРТИЧНЫЙ ПЕРИОД КАЙНОЗОЙСКОЙ ЭРЫ (АНТРОПОГЕН)

Там, внутри, уходила к горизонту гряда заросших травой холмов, по голубому небу плыли кучевые облака, яркий мячик солнца то исчезал за ними, то появлялся – и за холмами, за пронизанной солнечными лучами рощей, в светлой дали блестела синяя змейка реки.