Даринда Джонс - Ярче солнца (ЛП)

- Датч, - шепчу я ей в ухо, и она тут же замирает, - сейчас я тебя оттрахаю.

Она откидывает голову мне на плечо, хмурится, заглядывает в глаза и спрашивает:

- Где тебя носило?

Понятия не имею, с кем она говорит. Точно не со мной, потому что никак не может знать, кто я такой.

- Тебя ждал.

На ее губах играет ласковая улыбка, которая пробивает всякую броню, и мне приходится бороться за собственный разум. Я целую Датч, просовываю руку между стеной и ее животом и опускаю ниже, между ног. У нее такая нежная кожа, что я уверен: ненастоящая.

Датч резко втягивает воздух, и мне обдает холодом зубы.

Я раздвигаю коленом ей ноги, пальцами раскрываю нежные складки и языком исследую ее рот. Датч выгибает спину, и я понимаю, что мое терпение на исходе. Еще шире раздвигаю ей ноги и рывком оказываюсь внутри. Она громко вздыхает, царапает ногтями стену, извивается с каждым моим движением. Не останавливаясь, одной рукой я крепко прижимаю Датч к себе, чтобы хоть как-то ее усмирить.

Она издает едва слышные отчаянные стоны, и я ощущаю, как у нее в животе нарастает напряжение, взрезая плоть и сжигая кости. Двигаюсь быстрее и сильнее, с каждым ударом подводя ее все ближе к краю пропасти. Одновременно приходится бороться с собственным подступающим оргазмом. Я стискиваю зубы, пытаюсь восстановить разрушенную защиту, склеить раздробленные щиты. Меня укрывает светом Датч, и я изо всех сил стараюсь его стряхнуть. Кусаюсь, борюсь, горю в огне.

- Я хочу, чтобы ты кончила, - цежу я сквозь зубы.

И в тот же миг вокруг члена сжимаются гладкие мышцы. Напряжение внутри Датч становится болезненным, растет еще больше, еще выше, пока наконец не взрывается восхитительными горько-сладкими искрами.

До меня доходит, что этот взрыв создала не одна Датч. Я тоже кончаю. После невероятной вспышки несколько долгих секунд внутри меня все пульсирует. С каждым приливом крови мое сопротивление подавляется все сильнее, трещины в защитных баррикадах становятся все шире. И вдруг сквозь эту паутину трещин начинает просачиваться свет Датч. Напряжение нарастает заново, и вместе со следующим ослепительным взрывом она сносящей все на своем пути волной проливается в меня.

Я тону в ее свете.

Дрожу с ног до головы так сильно, что больше не могу держаться на ногах, и мы падаем на пол. С губ Датч срывается тихий вздох. Вспомнит ли она обо всем этом утром? Вспомнит ли меня? Поймет ли, что натворила?

Глава 23

Эти сны продолжаются больше месяца. В каждом раскрывается новая сторона характера Датч. То она дикая и непредсказуемая, то смешливая и застенчивая. Смеется и рычит, целует и кусает. Доводит меня до оргазма, а потом, в самый нужный момент, отступает. Упивается моими муками.

Поиски не приносят плодов, и с каждым днем я злюсь все сильнее и сильнее. Зато знаю, что меня ждет ночью. Точнее кто меня ждет.

Где-то глубоко-глубоко в душе мне любопытно, почему это происходит именно сейчас. Раньше Датч никогда не затягивала меня в свои сны. Мы никогда и близко не подходили к сексу. Хотя, в целом, мне плевать. Я просто наслаждаюсь тем, что есть. Однако упрямство, живущее во мне, хочет большего. Хочет живую Датч, из плоти и крови. Хочет ее руки, губы, хочет видеть ее подо мной. Хочет всю Датч целиком, до последней капли. И тело, и душу. Что ж, упрямству придется смириться. Датч мне не заполучить. А даже если бы до этого дошло, то, узнав обо мне правду, узнав о моих грязных секретах, она сбежала бы в ту же секунду.

Поэтому я радуюсь тому, что есть. Смакую минуты нашей близости.

Когда не прочесываю подворотни всех городов в штате, я присматриваю за своей девочкой. Она работает над очередным делом с Ангелом, мертвым пацаном, которого когда-то подобрала на улице, и Куки, помощницей и лучшей подругой. Дело опасное. Трех адвокатов уже убили, поэтому несколько дней я постоянно рядом.

Кроме того, Датч занимается еще одним делом. Моим. Начинает складывать картинку. Подозревает, что мужчина, которого она затаскивает в свои сны каждую ночь, и фигура в плаще, следовавшая за ней попятам с самого рождения, один и тот же человек. И все же ко мне ее это не приведет.

Я направляюсь в больницу для хроников, куда меня положили. Что-то происходит. Смотрю, как врачи разговаривают с начальником тюрьмы. Нил Госсет тоже здесь. Он расстроен. Хочет потянуть время.

У меня нет родственников. Некому подать в суд прошение о том, чтобы меня продолжали держать на аппарате искусственного жизнеобеспечения, поэтому через несколько дней аппарат отключат. Врачи говорят, надежды на выздоровление нет. Мой мозг мертв.

Понять их можно. Видимо, я перестарался, разыгрывая кому. Итак, у меня есть три дня до того, как вилку выдернут из розетки. Три дня, чтобы придумать, как прикинуться мертвым и при этом не оказаться погребенным заживо или даже кремированным.

Может быть, стоит попросить Амадора выкрасть мое тело. Вряд ли это так уж сложно. Вот только Амадор не знает правды. У меня не было времени его предупредить. А в нематериальном виде я ничего не смогу ему объяснить. То есть, конечно, смогу, но Амадор не видит мир сверхъестественного, поэтому толку не будет. К тому же, когда он приезжал в больницу, медсестра ни на шаг от него не отходила, и я просто-напросто не мог взять и волшебным образом очнуться. Потому что еще не все успел.

Я как раз собираюсь проверить очередную зацепку, когда меня притягивает к Датч. На этот раз она не спит, а принимает душ. Я стою у нее за спиной в чем мать родила. Повсюду пар. Делаю шаг вперед, прижимаюсь к Датч, провожу руками вверх по ее ногам и останавливаюсь на бедрах.

Она тихо вздыхает. К члену мигом приливает кровь. Я крепче прижимаю Датч к себе, и она, заведя назад руку, проводит пальцами по моей заднице. Датч скользкая и горячая. Больше всего на свете мне хочется раствориться внутри нее. Попросить для меня не проблема, но, кажется, мы с Датч думаем об одном и том же. Она просовывает между нами руку, проводит ладонью по моему животу и обхватывает член. Я сквозь зубы резко втягиваю воздух и чуть не кончаю. Еще рано. Слишком рано.

Обеими руками прижимаю Датч к себе, чтобы лишить ее возможности шевелиться. Чтобы она перестала двигать рукой. Справившись с реакцией собственного тела, я наклоняюсь, провожу губами по уху Датч и шепчу ее имя.

На долю секунды она замирает, а потом открывает глаза и разворачивается ко мне лицом. Но меня уже нет. Как последний кретин, я испортил волшебный момент.

Через несколько секунд я возвращаюсь в ванную, чтобы убедиться, что с Датч все в порядке. Она потрясена. Отодвигает занавеску и прячет под полотенцем восхитительное тело. Я давно научился скрываться. В нематериальном виде меня может заметить всего горстка людей, но теперь я умею прятаться и от них. Даже от Датч, если нужно. Хотя, похоже, она как-то чувствует, когда я рядом.