Амброз Бирс - Рассказы

– Но что может случиться? Даже если эта история примет дурной оборот – чего я нисколько не опасаюсь, – Мэнчеру достаточно будет воскреснуть и объяснить все Джерету. С настоящим трупом из прозекторской или с одним из ваших умерших пациентов дело обстояло бы сложнее. Итак, д-р Мэнчер сдержал свое обещание: он изображал труп.

Доктор Хелберсон долго молчал, пока коляска двигалась черепашьим шагом по той же улице, по которой проезжала уже два или три раза. Затем он произнес:

– Ну, будем надеяться, что Мэнчер, если ему пришлось восстать из мертвых, вел себя осторожно. В таком положении любая ошибка могла все испортить, вместо того чтобы исправить.

– Да,- сказан Харпер,- Джерет убил бы его. Однако смотрите, доктор, – прибавил он, взглянув на часы в тот момент, когда на них упал свет фонаря, – наконец-то скоро четыре.

Спустя мгновение они вышли из экипажа и быстро направились к давно необитаемому дому, принадлежащему доктору, где, согласно условиям безумного пари, был заперт Джерет. Недалеко от дома они увидели человека, бегущего им навстречу.

– Вы не знаете, – закричал тот, приостановившись, – где найти врача? – А в чем дело? – уклончиво спросил Хелберсон. – Идите и посмотрите, – ответил человек и побежал дальше.

Они ускорили шаги. Подойдя к дому, они увидели, что туда один за другим поспешно входят взволнованные люди. В домах рядом и напротив окна спален были распахнуты, и из них торчали головы. Все наперебой задавали вопросы, но никто на них не отвечал. Те немногие окна, где шторы оставались опущенными, были освещены: видимо обитатели этих комнат одевались, намереваясь спуститься вниз. Как раз напротив того дома, куда шли Хелберсон и Харпер, стоял фонарь, бросавший неяркий желтый свет на происходящее, казалось намекая, что многое мог бы порассказать, если бы только захотел. Харпер, мертвенно бледный, помедлил у двери и дотронулся до руки своего друга.

– Нам, кажется, крышка, доктор,- сказал он взволнованным тоном, странно противоречившим шутливому оттенку его слов. – Игра обернулась против нас. Лучше не входить, я за то, чтобы остаться в тени.

– Я врач, – сказал спокойно Хелберсон,- моя помощь может понадобиться.

Они поднялись по ступенькам и остановились. Дверь была открыта. Уличный фонарь освещал вестибюль дома, набитый людьми. Некоторые уже поднялись на верхнюю площадку лестницы и, так как дальше не смогли протолкаться, стояли, ожидая, когда им повезет. Все говорили враз, никто не слушал друг друга. Внезапно наверху началась какая-то свалка: из двери выбежал человек, отбиваясь на ходу от тех, кто пытался задержать его. Он ринулся вниз сквозь толпу напуганных зевак, расталкивая их, отбрасывая к стене одних, других вынуждая вцепиться в перила, хватая людей за горло, нанося им удары, скидывая их с лестницы и наступая на упавших. Он был без шляпы, в растерзанной одежде. В бегающих, безумных глазах было нечто наводившее еще больший ужас, чем его нечеловеческая сила. Гладко выбритое лицо было бескровно, волосы белы как снег.

Толпа у подножья лестницы отхлынула, чтобы дать ему дорогу, и в ту же секунду Харпер бросился вперед. – Джерет! Джерет! – закричал он.

Доктор Хелберсон схватил его за ворот и оттащил назад. Человек посмотрел друзьям прямо в лицо невидящим взглядом, выскочил за дверь и исчез. Толстый полицейский, которому не удалось с такой же легкостью проложить себе путь, выбежал на улицу мгновение спустя и кинулся за ним, а из окон высовывались женщины и дети и вопили, направляя его по следам беглеца.

Лестница почти опустела, так как толпа бросилась на улицу, следить за погоней; д-р Хелберсон поднялся на площадку, сопровождаемый Харпером. Наверху в дверях полицейский преградил им путь.

– Мы врачи, – сказал доктор, и их пропустили.

Комната была полна людей, столпившихся в темноте вокруг стола. Вновь вошедшие протолкались вперед и заглянули через плечи стоявших в первом ряду. На столе лежало тело, по грудь прикрытое простыней и ярко освещенное лучами фонаря, который держал один из полицейских, стоявших в ногах трупа. За исключением тех, кто сбился у изголовья, все – в том числе и сам полицейский – тонули во мраке. Желтое лицо трупа было отвратительно, ужасно! Приоткрытые глаза закатились, челюсть отвисла, на губах, подбородке, щеках засохла пена. Какой-то высокий человек, по-видимому врач, стоял, наклонившись над телом, положив ему руку на сердце; затем он сунул два пальца в открытый рот мертвеца. – Уже шесть часов, как этот человек умер, – сказал он. – Нужно передать дело следователю.

Он вынул карточку из кармана, протянул ее полицейскому и направился к двери.

– Всем покинуть комнату! – резко приказал полицейский и поднял фонарь; труп, очутившись внезапно в темноте, исчез, как будто его сбросили со стола. Полицейский направил фонарь на толпу, и луч света, обегая комнату, выхватывал из мрака отдельные лица. Эффект был поразительный! Люди, ослепленные, смятенные, испуганные, шумно кинулись к двери, теснясь, толкаясь, натыкаясь друг на друга, спасаясь бегством, как призраки Ночи от лучей Аполлона. Полицейский безжалостно направлял свет фонаря на эту барахтающуюся, топочущую массу. Подхваченные общим потоком, Хелберсон и Харпер мгновенно оказались на улице.

– Боже мой, доктор, ведь я говорил вам, что Джерет убьет его, -сказал Харпер, как только они выбрались из толпы.

– Кажется говорили, – ответил доктор, не выказывая особого волнения.

Они молча шли квартал за кварталом. На сером фоне востока вырисовывались силуэты домов на холмах. По улице двигалась привычная тележка с молоком. Скоро должен был появиться посыльный из булочной; разносчик газет уже отправился в свой путь.

– Я думаю, юноша, – сказал Хелберсон, – что мы с вами слишком долго дышали утренним воздухом. Это вредно для здоровья, необходимо переменить обстановку. Что вы думаете о поездке в Европу?

– Когда?

– Ну, это безразлично. Полагаю, если мы выедем сегодня в четыре часа, будет еще не поздно.

– Встретимся на пароходе, – ответил Харпер.

Семь лет спустя, в Нью-Йорке, эти же двое сидели, беседуя, на скамье в Медисон-сквере. Какой-то человек, некоторое время незаметно наблюдавший за ними, подошел, приподнял учтиво шляпу, открыв белые как снег волосы, и сказал:

– Прошу простить меня, джентльмены, но тому, кто убил человека тем, что воскрес, лучше всего обменяться с убитым одеждой и при первом удобном случае бежать.

Хелберсон и Харпер обменялись многозначительными взглядами, – эти слова показались им забавными. Хелберсон добродушно посмотрел в глаза незнакомца и ответил:

– Я всегда думал точно так же. Я полностью согласен с вами относительно преимущ…