Алия Якубова - Жестокие радости

Ведьма, приведенная Юлием, оказалась миниатюрной девушкой, чем-то похожей на Полину. Но разве только внешними чертами. В этой колдунье ощущалась сила архимагессы, а с этим нельзя не считаться.

После взаимных приветствий Алекса сразу перешла к делу:

– Вас рекомендовали, как хорошего, опытного специалиста.

– Смею надеяться, так оно и есть, - приветливая улыбка.

– Что ж… Вам объяснили, что нужно сделать?

– В общих чертах, но хотелось бы узнать подробнее, прежде чем приступать к делу.

– Вам приходилось ранее иметь дело с вампирами в таком плане? - продолжала расспрашивать Алекса. Хоть Юлий и заверил ее, что эта ведьма высшего класса, имеющая ряд рекомендаций, но Магистр Города предпочитала и сама получше узнать эту "специалистку", прежде чем "допустить к телу".

– К сожалению, вплотную - нет, мы слишком редко… нуждаемся друг в друге, но общий принцип мне известен.

– Что ж, вы не лжете и не лукавите - это похвально, - кивнула Алекса.

После этого разговор коснулся предполагаемого "фронта работ". Магистр Города обрисовала создавшуюся ситуацию и то, что нужно непосредственно от ведьмы. Потом та осмотрела Сергея, который по-прежнему не подавал признаков жизни, лишь едва-едва дышал.

Закончив осмотр, ведьма приступила к наложению чар. Круг, исписанный рунами по периметру, она начертила прямо на груди вампира. Требуемое заклятье не было таким уж сложным, правда, имело ограничения. Его нельзя было наложить на то, что движется. Фактически чары были сродни глубокой заморозке. Все процессы в организме останавливались. Но если заморозка могла повредить ткани пусть не в процессе, то при выходе из него, то волшба такого побочного эффекта не имела.

Когда ведьма закончила, то поставила на прикроватной тумбочке свечу в локоть высотой и толщиной с кулак. Ее пламя горело ровно, не колеблясь.

– Я зацепила чары за эту свечу. Пока она горит - заклятье действует. Ее нельзя задуть или погасить просто так, только желая разрушить колдовство.

– И насколько хватит этой свечи? - поинтересовалась Алекса.

– Три недели. Думаю, должно хватить. Если нет, то я наведу чары сложнее, на более длительный срок.

– Спасибо. Я очень надеюсь, что этого времени хватит. Пройдемте, Юлий выдаст вам ваш гонорар.

– Да, хорошо. Если я еще вам понадоблюсь - обращайтесь в любое время. Случай очень… необычный. Может, ваш возлюбленный как-то впитал магию единорога?

– Я не знаю, а если так?

– В принципе, любая магия рассеивается со смертью мага, - как бы между прочим заметила ведьма, прощаясь. Она вряд ли заметила, каким адским пламенем блеснули глаза вампирши.

Вернувшись в свои покои, Алекса поинтересовалась у Лазель:

– Что скажешь? Ведьма вроде неплоха.

– Сложно сказать, - ответила глава клана Инъяиль, пристально изучая подругу. Лазель-то как раз заметила этот полыхнувший взгляд. - Есть в ней что-то настораживающее. Темный след, даже, скорее, демонический.

– Хм. Наверное, это след от заключенного договора на силу. Все архимаги через это проходят.

– Выходит, ее покровитель - демон?

– Выходит так, - согласилась Алекса, что-то прикидывая в уме.

Повисла пауза, которую прервала Лазель. Осторожно тронув вампиршу за подбородок, она поинтересовалась:

– О чем задумалась?

– Да так, о всяком, - рассеяно откликнулась Алекса.

– Что-то не слишком доброе?

– Возможно. Тебе удалось что-то узнать о подобных случаях?

– Пока информации не так много, но мать обещала разузнать лучше и связаться со мной.

Лазель пересказала Алексе разговор с Наиль, не забыв упомянуть о совете связаться с кем-нибудь из древних. Это заставило Магистра Города крепко задуматься.

Глава 21.

Перелив дверного звонка приятной трелью пронесся по дому, оповещая о госте. Я поспешила вниз. Конечно, дверь могла и сама открыться, но мало ли кто пришел. Хотя, скорее всего, это Крис.

Еще на подходе к двери я поняла, что ошиблась. Ничего родного, кошачьего не чувствовалось. Вообще ничего не чувствовалось. Аж странно. Так что открывала я дверь, преисполненная сомнений, хотя и это было напрасно. На пороге стоял Танат собственной персоной. Приветливо улыбнувшись одними губами, так как глаза оставались двумя затягивающими безднами, он произнес:

– Вечер добрый, Лео. Рад снова видеть вас.

– Взаимно. Прошу, проходите. Неужели вы тоже ощутили странное состояние Андре?

– О чем вы? - с некоторым удивлением осведомился Танат.

– Вы разве не поэтому пришли? - на сей раз удивилась уже я.

– Нет. Памятуя ваше приглашение, я решил, что и правда стоит видеться чаще. А что случилось с Андре?

Я пересказала Смерти последние события. Тот нахмурился, а когда я рассказала о нынешнем угнетенном состоянии мага, спросил:

– Могу я его увидеть?

– Да, конечно. Сейчас он наверху.

Андре успел подняться с кровати и задрапироваться в длинный парчовый халат. В общем, ходил уже нормально. Но я замечала, что время от времени его протряхивает крупной дрожью. Маг старался это скрыть, но со мной такое не проходит, я просто не подавала виду.

– У нас гости, - сообщила я, пропуская Таната в комнату.

– Вечер добрый, - кивнули оба друг другу, и даже пожали руки.

Танат пристально не разглядывал своего договоренного, но я знала, что он подметил все, что видела я, и даже больше. Просто он, как никто, мог сохранять лицо при любых обстоятельствах. Почти сразу же после обоюдного приветствия он заключил:

– И в самом деле имело место колдовство.

– Оно еще осталось?

– Нет, рассыпалось. Думаю, через несколько секунд после наложения. Видать, маг пытался скрыть следы.

– Но депрессия у Андре затягивается, - сказала я, обеспокоено глядя на мага. Тот как-то невразумительно хмыкнул, и только.

– Это скорее, послевкусие. Оставшиеся частицы зелья в организме. Видимо, маг знал, с кем придется иметь дело, поэтому использовал очень сильные компоненты, к тому же убойную дозу. Будь на месте Андре человек, он бы покончил жизнь самоубийством от отчаянья.

От этих слов, сказанных эдаким менторским тоном, у меня все похолодело внутри. Сглотнув, я спросила:

– Если эти остатки так опасны, можно их как-то совсем вывести из организма Андре? Меня очень беспокоит его состояние.

В это время Андре нежно взял меня за руку, но в его глазах плескалось отчаянье, что было ему так несвойственно.

– Есть один способ из радикальных, - подумав, ответил Танат.

– Какой?

– Я могу помочь. Но вам придется меня извинить.

– О чем вы? Я согласна на все, лишь бы помогло!