Дуглас Престон - Штурвал тьмы

Начинало казаться, что в этом рейсе все будет иначе.

Капитан Каттер выступил вперед. Он по-хозяйски повернулся на каблуках, затем, сцепив руки за спиной, прошелся по мостику, сначала в одну сторону, затем обратно, внимательно обозревая мониторы. Это был невысокого роста, внушительно сложенный человек с седеющими волосами и мясистым лицом, красным даже в приглушенном свете капитанского мостика. Форма капитана отличалась поистине безукоризненным порядком.

— Он не меняет курса, — обратился к Мейсон вахтенный офицер. — Расчетный момент максимального сближения — девять минут. Он на постоянном пеленге, ближний обзор.

В воздухе почувствовалась легкая нервозность.

Мейсон подошла и проверила данные приборов.

— Радист, окликните его по шестнадцатому каналу связи.

— Судно справа по носу, говорит «Британия». Вы меня слышите?

Вместо ответа слышались только радиопомехи.

— Судно справа по курсу, вы слышите мой сигнал?

Прошла минута напряженного молчания. Каттер стоял неподвижно, точно статуя, сцепив руки за спиной и ничего не говоря, лишь наблюдая.

— Танкер по-прежнему не сворачивает, — обратился к Мейсон вахтенный. — Расчетное время сближения восемь минут, и он на пересекающемся курсе.

Ле Сёр отметил, с неприятным чувством, что суда сближаются с суммарной скоростью сорок четыре узла — около пятидесяти миль в час. Если большегрузный танкер сейчас же не изменит курс, события примут опасный оборот.

Мейсон склонилась над информационным дисплеем морской карты. Ощущение внезапной тревоги прокатилось по капитанскому мостику. Ле Сёр вспомнил, что говорил ему когда-то один из офицеров британского военно-морского флота: «Мореплавание — это на девяносто процентов скука и на десять страх». Да, промежуточного состояния не существовало. Он посмотрел на Каттера, чье лицо оставалось непроницаемо, затем — на Мейсон, по-прежнему невозмутимую.

— Что они там делают? — бросил вахтенный офицер.

— Ничего, — сухо ответила старпом. — В этом-то и проблема. — Она шагнула вперед. — Мистер Виго, я возьму на себя выполнение маневра по предупреждению столкновения.

Виго отступил в сторону, с явным облегчением на лице.

Мейсон повернулась к рулевому:

— Штурвал влево, двадцать градусов.

— Есть штурвал влево, двадцать…

Внезапно рулевого прервал Каттер:

— Старпом Мейсон, мы судно с преимущественным правом прохода.

Мейсон выпрямилась, отрывая взгляд от приборов.

— Да, сэр. Но у того танкера почти нулевая маневренность и он уже мог пройти точку, в которой…

— Старпом Мейсон, я повторяю: мы судно с преимущественным правом прохода.

На мостике воцарилось напряженное молчание. Каттер обратился к рулевому:

— Держите курс два пять два.

— Есть, сэр, держать курс два пять два.

Ле Сёр видел, как огни танкера по правому борту делаются ярче, и почувствовал выступивший на лбу пот. Все верно: они имеют право преимущественного прохода и встречное судно обязано уступить им дорогу, но порой приходится приспосабливаться к реальности. Те, вероятно, идут на автопилоте и не в курсе сложившейся ситуации. Черт его знает, может, сидят в офицерской кают-компании, смотрят себе порнофильмы или вырубились, пьяные в стельку.

— Дайте гудок, — скомандовал Каттер.

Громовой звук сирены «Британии», разорвав тишину, понесся над темным морем, слышный за пятнадцать миль. Пять гудков — сигнал опасности. Оба впередсмотрящих находились у своих постов наблюдения, через бинокли вглядываясь вдаль. Напряжение становилось нестерпимым.

Каттер наклонился к высокочастотному ретранслятору:

— Судно, идущее пересекающимся курсом по моему правому борту, говорит «Британия». Мы имеем преимущественное право прохода, и вы должны изменить курс. Как меня слышно?

Шипение эфира.

Повторный рев сирены. Огни танкера из сплошного пятна превратились в отчетливо различимые отдельные точки. Ле Сёр даже различал слабый поток света от их капитанского мостика.

— Капитан, — обратилась Мейсон, — я не уверена, что даже если они сейчас изменят курс…

— Расчетное время максимального сближения — четыре минуты, — доложил вахтенный.

Ле Сёр подумал, не веря сам себе: «Проклятие, мы же столкнемся!»

Тяжелое молчание общего ужаса нависло над мостиком. «Британия» снова подала сигнал опасности.

— Они меняют курс вправо! — сообщил наконец впередсмотрящий. — Танкер сворачивает, сэр!

Над водой разнесся звук сирены танкера: три коротких гудка, показывающие, что он дает задний ход, делая аварийный маневр. «Где ты был раньше, черт подери?» — подумал Ле Сёр.

— Так держать! — скомандовал Каттер.

Ле Сёр следил за показаниями приборов. С мучительной медлительностью экран векторного радара выстраивал заново пересчитанный курс танкера. С нахлынувшим облегчением первый помощник осознал во всей полноте, что они мгновение назад избежали страшной опасности, но теперь благополучно разойдутся с танкером правыми бортами. На мостике наступило явное облегчение, послышался негромкий гул голосов, несколько приглушенных ругательств.

Каттер посмотрел на старшего помощника, спокойный и невозмутимый.

— Старший помощник Мейсон, могу я спросить, почему вы снизили скорость до двадцати четырех узлов?

— Впереди шторм, сэр. Регламентирующие правила компании предписывают, чтобы в первую ночь пассажиры имели возможность адаптироваться к открытому морю путем…

— Я знаю, что предписывают регламентирующие правила, — перебил Каттер. Капитан говорил медленно, негромко, но голос его почему-то звучал более устрашающе, чем рев сирены. — Увеличьте скорость до тридцати узлов, — отдал он распоряжение рулевому.

— Есть увеличить скорость до тридцати узлов, сэр, — безжизненно-нейтральным голосом отозвался рулевой.

— Мистер Виго, можете возобновить свою вахту.

— Есть, сэр.

Каттер продолжал, сверля Мейсон пронизывающим взглядом:

— Коль скоро речь зашла о регламентирующих правилах, от моего внимания не укрылось, что вечером один из офицеров судна был замечен выходящим из пассажирской каюты.

Капитан сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного.

— Имел место сексуальный контакт или нет — значения не имеет. Все мы знаем запреты в отношении панибратства экипажа с пассажирами.

Со сцепленными за спиной руками он сделал медленный поворот, по очереди заглядывая в лицо каждому офицеру, и вновь остановился глазами на Мейсон.

— Позвольте напомнить, у нас здесь не «Любовная лодка»[24]. Такого поведения я не потерплю. Пусть пассажиры сами отвечают за собственное неблагоразумие, но моя команда не имеет права позволять себе подобные вольности.