Алекс Белл - Ледышка-Шарлотта (ЛП)
Поднявшись наверх я, как и Лилиас, стремглав пробежала мимо комнаты Ребекки. Когда я залезла в свою кровать, то не думала, что смогу уснуть. Я боялась выключать свет, потому что мне страшно было услышать вновь эту дурацкую песенку в темноте, а потом обнаружить, что являюсь её источником. Может быть, это была вообще не Ребекка. Может быть, это была я, которая потихоньку съезжает с катушек, но пока этого не осознает. После смерти Джея, я чувствовала себя постоянно уставшей, и я похудела (это было понятно по джинсам, которые стали мне довольно большими). Что если я на самом деле схожу с ума?
Неожиданно я поняла, что очень скучаю по маме. Когда я посмотрела на неё на похоронах, то очень удивилась, увидев слезы в её глазах. Хотя, чему тут удивляться, она знала его много лет, так же как и я, и он ей нравился. Я схватила ноутбук и отправила ей письмо. Это не было радостное письмо, какие я обычно отправляла. Я ничего не рассказала о Ребекке, о Ледышках-Шарлоттах и о духах, я написала ей о том, как сильно скучаю по Джею. В некотором смысле мне стало спокойно. Хорошо, когда есть кто-то, кто его знал, и с кем можно поговорить о нем.
Мне удалось немного поспать до утра. Пусть и урывками. Благодаря этому я почувствовала себя лучше.
Но на следующий день я пожалела о том, что заснула. Возможно, если бы я не спала всю ночь, как первоначально предполагалось, катастрофы, которая привела в движение раскручивающийся маховик последующих событий, никогда бы не случилось.
Меня разбудил солнечный свет, который водопадом лился через окно в мою комнату. Я потянулась, чувствуя приятную сонливость, но ветер с такой силой загремел оконной рамой, что всю сонную негу как рукой сняло. Его завывание и правда очень напоминало голоса. Этот звук помог мне окончательно проснуться, и я вспомнила события прошедшей ночи. Я не слышала, как Пайпер вернулась домой, и у меня мелькнула ужасная мысль, что возможно это от того, что она, вообще, не вернулась домой. Возможно, что её парень-идиот угробил их обоих, съехав с обрыва.
Я сорвалась с кровати, натянула джинсы и футболку, и даже не удосужившись расчесать волосы, бросилась вон из комнаты в коридор, где и умудрилась налететь на Кэмерона, который только что туда вышел. Он, должно быть, только что вышел из душа, потому что его волосы были еще влажными, а кожа приятно пахла мятой.
— Прости, — выдохнула я, отступая.
— Какая ты торопыга сегодня, — сказал он, убирая волосы с глаз. — Ты должно быть без ума от кукурузных хлопьев?
Я взглянула на него, и к моему удивлению его голубые глаза были не такими холодными как обычно. На самом деле, они казались даже скорее дружелюбными, и на долю секунды я даже заметила в них намек на смех. Вот такой Кэмерон немного напоминал мне Джея.
— Нет, я просто… Ты не видел Пайпер сегодня утром? — спросила я.
— Нет, еще не имел удовольствия, — ответил Кэмерон, слегка приподнимая бровь. — А что?
— Я… мне нужно кое о чем у неё спросить.
— Она, скорее всего внизу, занимается завтра… — Кэмерон не успел договорить, так как его прервал крик…
И похоже это кричала Пайпер.
Мы с Кэмероном одновременно развернулись и бросились бежать вниз, в то время как Темный Том заверещал:
— Убийство! Убийство! Убийство!
Когда мы подбежали к входной двери, Пайпер выскочила из старого школьного зала. Её глаза были наполнены слезами, а когда она увидела нас, запричитала:
— О, Кэмерон, не ходи туда. Я не хочу, чтобы ты это видел… пожалуйста, прошу тебя, не ходи!
Но он уже шагнул к двери, и, несмотря на то, что она пыталась преградить ему дорогу, он грубо оттолкнул сестру и вошел в комнату.
Я поспешила за ним и ахнула.
Сломанные клавиши, порванные струны, отполированная древесина разбита в щепки.
Кто-то очень хорошо постарался, чтобы уничтожить пианино Кэмерона.
Многие клавиши валялись на полу. Разрезанные струны, скрутившись в спирали, сиротливо торчали из обломков инструмента. Злоумышленники так же залили пианино водой, которая продолжала капать на сцену, и это было единственным звуком в комнате.
— Нет, — сказал Кэмерон так тихо, что не стой я рядом с ним не услышала бы.
Он опустил руку на спинку ближайшего к нему стула и сжал ладонь так сильно, что костяшки его пальцев побелели.
Пайпер позади нас начала тихо плакать, а Темный Том в коридоре продолжал заходиться криком:
— Убийство! Убийство! Убийство!
На шум прибежал дядя Джеймс, который похоже расстроился почти так же, как и Кэмерон.
— Как такое могло случиться? — спрашивал он снова и снова. — Кто-нибудь что-нибудь слышал?
Но никто из нас ничего не слышал.
Дядя Джеймс вызвал полицию, а мы проверили весь дом, но ничего больше не было испорчено или украдено. Похоже, того кто это сделал, интересовало только пианино Кэмерона и больше ничего.
— Оно незаменимо, — пробормотал себе под нос Кэмерон. — Незаменимо.
Его правая рука, как и всегда, по-прежнему была спрятана в кармане, но я видела, что левая дрожала.
— Можешь сказать, у кого зуб на тебя? — спросил один из полицейских у Кэмерона, когда они приехали.
Он посмотрел прямо на Пайпер и решительно сказал:
— Бретт Тейлор.
Пайпер мгновенно залилась слезами и сказала:
— Он был здесь. Вчера, он был здесь! Мы катались на мопеде, но потом он привез меня домой и уехал. Он уехал… это не мог быть он, просто не мог! Бретт никогда не сделал бы такое! Я знаю, что он бы не стал!
После того, что Пайпер рассказала мне прошлой ночью, я была удивлена, её признанием, но в то же время была рада, что она это сделала.
— Виноват ли Бретт в том, что случилось с пианино или нет, это одно, но как ты посмела улизнуть из дома ночью? — требовательно спросил дядя Джеймс. — Пайпер, открывать ворота после наступления темноты строго запрещено! И тебе это известно!
Пайпер лепетала извинения, в то время как её попугай продолжал кричать об убийстве, и все это время Кэмерон просто стоял и смотрел на неё, взглядом чистой ненависти. Это было даже больно видеть. Я никогда не видела, что бы кто-нибудь так смотрел на кого-то. Он смотрел на нее так, словно хотел убить.
Когда полиция, наконец, уехала с обещанием допросить Бретта, дядя Джеймс вызвал специалиста из города, чтобы тот взглянул на пианино. Мы сидели в тишине и ждали его приезда, боясь смотреть друг на друга и на инструмент. Это было больше похоже на ожидание прихода врача к умирающему пациенту, нежели на ожидание человека, который придет взглянуть на поломанный инструмент.
Но стоило ему только увидеть пианино, как он вздохнул и покачал головой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});