Алексей Атеев - "Скорпион" нападает первым

– В магазин сейчас сбегаю, – сообщил он Косте. – Ты отсюда ни ногой! А то меня… – он провел ребром ладони по горлу, – …сказал: не выпускать тебя. Я мигом

Старик умчался, а Костя присел на стоявший возле порога расшатанный стул и задумался Похоже, он вновь попал в оборот. Старик проговорился: «сказал – не выпускать» Этот тип, кажется, его зовут Павел, видно, из тех же самых, что охотятся за ним, возможно, отправился за подмогой. Костя достал свой «ТТ», послал патрон в ствол Нужно постоянно быть начеку, мало ли что… Хотя, если бы хотел убить, мог бы сделать не один раз.

Словом, в то, что ему искренне желают помочь, Костя не верил. Похоже, вынашивают собственные планы Вот только какие?

Появился старик с пластиковым пакетом в руках Он остановился перед Костей и радостно ощерился В пакете звякнуло стекло.

– Водки купил? – догадался Костя

Старик отрицательно покачал головой.

– Вина?

Хилый извлек из пакета пузырек с одеколоном и потряс перед лицом Кости.

– Водка, вино… баловство. Вот! – он подбросил флакон. – И прошибает путем, и духан приятный

Костя поморщился

– Всю жизнь фанфурики употребляю, – сообщил старик, – и, как видишь, бодр и весел. И тебе гостинец купил, – он извлек из пакета полиэтиленовую упаковку с пряниками. – На, хавай

Костя отказался

– А это будешь? – старик вновь помотал пузырьком с одеколоном

– Нет уж, пей сам!

– И выпью, – подтвердил Хилый, – и пряником закушу. Я пряники знаешь как уважаю!

– На здоровье

Старик убежал в дом, но скоро вернулся Глаза его блестели, он распространял вокруг себя мощный аромат дешевого одеколона Теперь Костя понял, почему в доме так благоухает парфюмерией.

– Неужели водку вообще не принимаешь? Из принципа, что ли?

– Почему из принципа Принцип есть ложно трансформированная потребность Опять же мысль не моя, а философов. Главный принцип – отсутствие всяких принципов. Если нальют, не откажусь, а так… Одеколон лучше.

– Ты обмолвился, всю жизнь по лагерям Расскажи, как там?..

– Да чего тут рассказывать… – старик засопел. – Ничего хорошего. Хотя я привык Удобно, кормят, поят… С воли воры иной раз греют, кира или травки пришлют, а то башлей подкинут Привык, понимаешь Я всегда своих держался В хевре Так-то легче. Ну беспредел, конечно, бывал, особо после войны. Тогда знаешь, с фронтов многие повозвращались. Из армии маршала Рокоссовского В сорок третьем стали блатных на фронт брать. Кто пошел, тех суками обозвали Это которые воровской закон нарушили – с властью дела не иметь. Отвоевались, их по новой и упекли За разные грехи Они давай в лагерях свои порядки устанавливать, а воры, конечно, за правое дело стоят. Ну и началось! А вохра специально пригонит этап сук в лагерь, где воры верховодят И пошло-поехало… Сам не видел, братва рассказывала, суки одного нашего на листе железа поджаривали, так он орет: «Передайте ворам, гибну за воровской закон» Вот, понимаешь, какие люди были. Такие муки за идею принимали. Правильные люди! Как говорится: жизнь ничто – идея все

– И ты бы за идею дал себя поджарить? – спросил Костя

– Я-то? Да ни за что! Хрена мне от той идеи. Через нее я всех зубов лишился, хорошо хоть железные вставил, а то как бы хряпал собачек. Передние вот только никак не налажу Павел обещал на золотые разориться

– Павел, он кто?

– Здорово живешь! Как кто? Авторитетный

– Вор, что ли?

– Сейчас разве поймешь Все смешалось… Сидел точно, но вроде по хулиганке, баклан то есть Раньше бакланов за людей не считали, так, порченый фраер, а нынче… И чего там говорить, если самый авторитетный в городе человек, Петрович, параши не нюхал!

– А Петрович – это кто такой?

– Что ты все вопросы задаешь, вроде мента? Кто? Что? Петрович местный авторитет, бригадой командует Очень крутой. Воры его уважают. Ладно, больше базара про нынешние дела нет! Про старое – расскажу.

– Почему, боишься?

– Чего мне бояться? – старик засмеялся и сплюнул. – Коли бы я боялся, пошел в бухгалтеры, а не в карманники

За воротами раздался гудок клаксона Старик выскочил из дома и бегом помчался открывать

Вошел Павел Оценивающе посмотрел на Костю, словно прикидывал, пригоден ли он для какой-то работы или непригоден.

– Проходи, Пашенька, в дом, – суетился старик.

– Погоди, Хилый, в другой раз. Ты его кормил?

– Собачатиной, – сообщил Костя

Павел засмеялся:

– Довольно экзотическая еда, но сытная Как себя чувствуешь?

– Вроде нормально, – сообщил Костя

– Голова?

– Побаливает

– Но не тошнит, головокружения нет?

– Как будто

– Вот и хорошо. Поедешь со мной Ляжешь на заднее сиденье, укроешься пледом… Видеть тебя не должен никто.

– Почему?

– Позже расскажу, а пока за мной.

– Постой, парень, – закричал Хилый, – вещицу свою забыл.

– Какую еще вещицу? – недовольно спросил Павел.

Хилый убежал в дом и вернулся, держа в руках «маузер»

– На кой он мне? – сказал Костя, отстраняя руку старика.

– Бери, бери, – Павел усмехнулся, – ценная штука, глядишь, пригодится Прыгай назад и укройся.

Машина мягко тронула с места

– Я тебя по-настоящему накормлю, – сказал Павел, не оборачиваясь

– Что все-таки происходит? – спросил Костя, приоткрыв лицо.

– Все расскажу. Происходит, брат, очень нехорошее. Тебя ищут по всему городу и даже за его пределами

– Кто?

– И не спрашивай, плохие дяди… Полежи пока тихо

Ехали, как и в первый раз, недолго Потом Павел остановил машину, вылез… Костя слышал скрип отворяемых ворот, машина въехала на территорию усадьбы Павла, потом звук работающего двигателя стал более гулким, и Костя понял: они в помещении

– Можешь вылезать, – сказал Павел Костя сбросил плед, отворил дверцу

– Где это мы?

– В гараже под домом Идем

Они поднялись по лестнице, прошли длинным коридором и оказались в просторной, хорошо обставленной кухне

– Садись за стол, сейчас обедать будем, – Павел извлек из огромного двухстворчатого холодильника колбасу, масло, какие-то консервы. Сунул в микроволновую печь пару пакетов Делал он все сноровисто, с нарочитым автоматизмом, словно контролировал каждое свое движение. – Выпьешь немного?

Костя отрицательно замотал головой.

– Думаешь, я тебе одеколон предлагаю? – засмеялся Павел. – Ошибаешься, братан Хорошее виски, – он достал из холодильника большую бутылку с ярким индюком на этикетке, – «Бурбон». Ты, наверное, и не пил такое ни разу.

– Где мне было пить?! – разозлился Костя. – Дома? Достаток не позволял С приятелями? У тех тоже в кармане пусто В Чечне?