Сквозь зеркало - Светлана Рощина
А экстрасенсы обрадованно заголосили, восхваляя свои спиритические способности, а энергичный ведущий снова взялся за дело.
– Все мы сейчас стали свидетелями настоящего чуда благодаря необычайным талантам и поразительным способностям наших замечательных экстрасенсов, которые смогли призвать на эту сцену Веру Сергеевну Самойлову, женщину таинственным образом исчезнувшую из своей квартиры ровно неделю назад после того, как она получила и прочла загадочное сообщение от неизвестного адресата, – с радостным возбуждением вещал Евгений Елецкий. – Ни полиция, ни частные сыщики за эти дни не смогли отыскать следов Веры Сергеевны. И несчастная семья бедной женщины всё это время пребывала в страшном горе и отчаянии. И вот сейчас мы с вами, дорогие зрители, можем наблюдать воссоединение семьи. Вера Сергеевна Самойлова снова обрела своих близких. Так давайте же порадуемся вместе с ними и посмотрим, как отреагирует семья Веры Сергеевны на её возвращение.
После этого Елецкий сделал знак операторам, и те мгновенно переместились ближе к маме. А ассистенты начали незаметно подталкивать всех к виновнице всего сегодняшнего действа. А тон всем задала наша несравненная Роза Петровна.
– Верочка! – воскликнула Роза Петровна, бросаясь моей маме на шею. – Голубушка ты моя! Наконец-то ты вернулась к нам!
Затем Роза Петровна начала целовать маму в щёки, и я подумала, что вот сейчас-то мама выйдет из состояния оцепенения и расплачется или просто улыбнётся в ответ. Но этого не произошло. На мамином лице не дрогнул ни один мускул, и, казалось, даже её взгляд был устремлён ни на Розу Петровну, а в пространство.
Но нашу соседку это ничуть не смутило. Она продолжала лучезарно улыбаться, глядя в камеру, словно так и было предусмотрено сценарием. А вслед за Розой Петровной к маме начали подходить все остальные, чтобы поцеловать и обнять. И лишь я стояла, не делая ни шагу по направлению к маме.
Всё происходящее казалось мне чудовищной фантасмагорией, дурным сном, который просто не может оказаться правдой.
От страха я даже начала пятиться назад, но чуть было не споткнулась, наступив на свой телефон. И сразу же вспомнила странное сообщение, которое получила несколько минут назад.
А если теперь пришла моя очередь исчезнуть точно так же, как это произошло с мамой неделю назад? Вдруг она, действительно, никуда не уезжала, а просто испарилась, провалившись в какое-то другое измерение? Или она умерла и сейчас экстрасенсы каким-то невероятным образом смогли призвать её призрак из мира теней? И теперь меня ждёт такая же перспектива?
Ой, как мне это всё не нравится! Нужно куда-нибудь выкинуть этот проклятый телефон! Ведь если его не будет, то, может быть, и мне ничего не будет угрожать?
И я подняла с пола свой телефон и стала глазами искать место, куда бы его забросить. Но это было не так-то легко.
Во-первых, один из операторов направил на меня объектив своей камеры, а, во-вторых, после загадочного появления мамы, весь зрительный зал встал, стараясь лучше разглядеть происходящее. И я подумала, что было бы неплохо кинуть телефон под ноги зрителям. Пусть его растопчут.
И тут, на мою удачу, к маме подошёл папа, и все операторы, включая ведущего, тотчас ринулись на основное место событий. На какие-то пару минут обо мне забыли. И этого времени мне хватило, чтобы добежать до края арены.
Я хотела запульнуть телефон под ноги зрителям, но в этот момент один из ассистентов поймал меня на месте преступления и, взяв под руку, повёл обратно в центр событий. И единственное, что я успела, это положить телефон на бордюр между ареной и зрительным залом.
За это время практически все присутствующие успели обнять маму, выразив ей свою радость. Осталось лишь несколько бедолаг, которые, как и я, страшились подойти к женщине, возможно, вернувшейся с того света. И я заметила, что мамины волосы, ещё некоторое время назад бывшие совсем седыми, почти полностью приобрели свой прежний каштановый цвет.
Рядом со мной снова появился Ромка.
– А мне обязательно её целовать? – наклонившись к самому моему уху, прошептал он.
– В принципе, нет, – пожимая плечами, ответила я. – Она ведь не твоя мать. Но ведь кругом камеры! На нас сейчас в прямом эфире смотрит вся страна. И поэтому нельзя просто подойти к человеку, который отсутствовал целую неделю, и сказать ему «Привет!», словно вы только вчера расстались и сегодня снова увиделись как ни в чём не бывало. Поэтому, думаю, ты можешь лишь прикоснуться к её щеке своей щекой, и этого будет достаточно. Зато зрители будут в полном восторге.
– Так и сделаю, – вздохнув, сказал Роман и направился к моей матери.
И я видела, как Ромка подошёл к маме и, слегка приобняв её за плечи, коснулся её щеки, после чего, не задерживаясь и ничего не говоря, сразу же отошёл в сторону. Я же тут же поспешила протиснуться ближе к Роме.
– Ну как? – нетерпеливо спросила я.
– Нормально, – со вздохом облегчения ответил Ромка. – Только кожа у твоей мамы такая горячая, будто она только что из сауны вышла!
– Странно, – удивлённым голосом произнесла я. – Сколько себя помню, кожа у моей мамы, наоборот, всегда была прохладной. Даже в летнюю жару. Ох, что-то здесь не так!
А тем временем мама продолжала идти вперёд, приближаясь всё ближе и ближе ко мне. А следом за ней все телекамеры также стали двигаться в мою сторону. И я поняла, что час испытания пробил.
Бог мой! Если бы я только могла сейчас сбежать, то непременно бы сделала это. Я совершенно не хотела здесь находиться и уж совсем не горела желанием общаться со своей мамочкой, которая, похоже, вернулась с того света. А вдруг это вообще не она? А её призрак? Хотя вряд ли призраки бывают горячими. Или она превратилась в зомби?
Ох, страшно-то как! Если бы не эти проклятые камеры, я бы потихонечку смылась отсюда, пока не станет ясно, действительно ли моя мама вернулась или же это какой-то трюк. Но если я сейчас убегу при всём честном народе, то это будет такой позор, что я вовек не отмоюсь. Весь мир увидит, как единственная дочь отказалась обнять свою мать, когда та чудесным образом возвратилась к своей семье. Ой, лучше бы она не возвращалась! Только не так! И не сегодня!
И вот все объятия и поцелуи от знакомых и родственников закончились, и осталась одна я.
Мама медленным шагом подошла ко мне, но на лице её не было ни тени радости или грусти. Она шла так, словно только что вышла из комы и ещё не окончательно разобралась
