Галина Вайпер - Синяя звезда

Да что с ним такое? Мне даже расхотелось сердиться, а вот выяснить, что с ним творится, хотелось все сильнее.

– У меня проблемы, – отрывисто сообщил он, продолжая созерцать пол. – Ты мне поможешь? А?

– А я смогу?

– Только ты и сможешь, – жалобно заявил он. – Кроме тебя, больше некому…

– Что с тобой такое приключилось? – я села, завернувшись в одеяло, и уставилась на него. Видеть таким Расмуса мне еще не доводилось.

– Я потерял уверенность в себе, – простонал он. – И потому пропал. Мне требуется быть уверенным в себе до наглости, до полного бесстыдства, иначе я не только не смогу воевать, а вообще потеряю свои способности.

Я обмоталась одеялом и, волоча его хвост по полу, подошла к Расмусу.

– Как это ты ухитрился?

– Я встретился со своим страхом, – он поднял на меня замученные глаза, в которых не светилось ни одной искорки. – Подошел к нему слишком близко… и растерялся. Потому что он стал почти настоящим. А я не хочу этого, не хочу справляться с такой реальностью.

– Чего же ты хочешь от меня? – я пожала плечами. – Чем я могу тебе помочь? Скажи, и я сделаю все, что в моих силах. Но твой страх – только твой, с ним мне не справиться.

Расмус тяжело вздохнул:

– Дурак я, дурак! Чем ты, в самом деле, можешь мне помочь?

– Опять ты темнишь, – я почему-то все еще не рассердилась. – Выкатывайся отсюда немедленно, я буду одеваться. А ты иди, готовь чай!

Он слабо улыбнулся, как будто тучи в его исстрадавшейся голове начали рассеиваться, потом его улыбка стала отчетливой и ясной. И сразу же сгинул, провалился через пол или растворился в воздухе, черт его знает, в общем, исчез. Надо бы внимательно рассмотреть его макушку, не торчат ли там у него рожки? Я привела себя в порядок и задумалась, куда же мне идти пить чай. Что-то я так и не поняла до сих пор, знаю я, где и что на его посудине находится или нет?

Впрочем, сон на то и сон, чтобы иногда заставлять человека задумываться, где он и что он. В реальности мы почему-то совершенно необоснованно полагаем, что знаем и понимаем все, что с нами происходит. Эта мудрая мысль меня успокоила, я выскочила за дверь. На стене напротив сидел солнечный зайчик. Похоже, он дожидался именно меня, потому что при моем появлении сразу спрыгнул на пол и побежал вперед.

Я последовала за ним. После нескольких поворотов коридора он привел меня к распахнутой двери, за которой в задумчивости сидел Расмус рядом со столом, на котором стоял обыкновенный чайник. Чайник булькал, а Расмус молчал.

При моем появлении он встал, вежливо склонил голову, предложил мне стул.

– Садись, сейчас закипит, будем готовить чай.

После чего достал из шкафа в стене пару чашек, заварной чайник и банку с заваркой. Все это он последовательно расставил на столе и занялся священнодействием – поливал фарфоровый чайник кипятком, отмеривал заварку, заливал, настаивал, в общем, вовсю развлекался соблюдением инструкции по полной программе.

Я с удивлением наблюдала за происходящим, ибо для меня скрупулезное следование определенным правилам сродни колдовству. Сама я всегда действую на лету, кое-как, удовлетворяясь некоторым достаточным приближением к необходимому результату.

Расмус перехватил мой взгляд.

– Удивляешься? Ну-ну! – хмыкнул он, почесав затылок. – Я, конечно, колдун. Но и просто человек тоже, я однажды напоминал тебе об этом. Может быть, ты не заметила, хоть это и странно, что я еще и обыкновенный мужчина. Впрочем, если уж ты ухитрилась не заметить того, что я человек, меня это не очень удивляет. Я, конечно, выпендриваюсь понемногу, мне нравится поражать твое воображение, думаю, ты успела заметить. Но как видишь, дорогая моя, у меня есть обычный чайник и обычный, хотя и очень хороший чай. И я довольно часто его готовлю, как самый обыкновенный человек, и получается он ничуть не хуже, вот.

Я попробовала. Пожалуй, чуть лучше, чем наколдованный. Расмус был доволен произведенным эффектом. Мне показалось, что его магические способности – не то, чем он склонен гордиться. Наверное, бедолага все-таки устал, что от него народ шарахается. С удовольствием допив чай, я решила, что пора переходить к делам.

– Давай признавайся, где ты ухитрился потерять свою наглость? Что там с тобой происходит?

– У меня проблемы с противоположным полом, – он не смотрел на меня.

Мое сердце царапнула чья-то когтистая лапа. С чего бы это? Он мне, конечно, нравится, но не настолько же, чтобы переживать из-за его амурных дел? Неужели все-таки настолько?

Расмус так и не поднял на меня взгляд, продолжая бурчать себе под нос:

– Мне нужен твой совет. Или твое мнение. Не знаю, как точнее выразиться. В общем, мне нужно с тобой поговорить. Мне показалось, что я тебе нравлюсь. Вначале. А потом перестало казаться. Это так или мне мерещится?

– Так, – неохотно пожала я плечами.

– А почему? – на этот раз он все-таки посмотрел на меня, исподлобья.

– Трудно сразу сообразить.

– А себе ты не задавала этот вопрос? – теперь Расмус пялился на меня в упор, сияя золотистыми искрами из-под нависшей на глаза пряди волос.

Я наморщила нос и возмутилась:

– Слушай, чего это ты вдруг собрался лезть в мою душу?

– Да не нужна мне твоя душа, я со своей хочу разобраться и надеюсь на твою помощь. Не хочешь говорить – не нужно. Я хочу понять, что со мной происходит.

– С душой?

– И с ней, и с тобой, и с окружающим миром, – он не сводил с меня глаз.

– А я тебе зачем понадобилась? – теперь я не выдержала его взгляда и опустила глаза.

– Я же сказал тебе. Ты женщина, я мужчина. Мне нужна помощь, чтобы понять, почему я не имею успеха у женщин.

Меня совсем скрючило, не знаю, почему. Нет, вру, знаю. Мне хотелось самой ему нравиться. Похоже, я к нему действительно неравнодушна. Только с чего-то вообразила, что все в порядке, но ошиблась, как видно. Он со мной носился, возился, я думала, что все эти пассы относились лично ко мне, а оказалось, что вовсе и нет. Вдруг так стало противно и тошно от своего открытия. Хорошенькое дело, и он в этой ситуации просит у меня совета? Дурень…

– Ладно, – отрешенно заметила я, – что тебя интересует?

– Я знаю, что некрасивый…

– Это решительно ничего не значит для мужика. Отбор по мужской линии явно шел не в эту сторону. Поэтому я вообще не понимаю, причем тут твоя морда. Даже среди женщин настоящих красавиц мало, и человека украшают вовсе не правильные черты лица. Что-то внутри, внутренняя красота, – невнятно сформулировала я свои смутные ощущения.

– Следовательно, внутренней красоты во мне ты не видишь, так тебя следует понимать? А? – Расмус даже привстал со стула.

– Что ты на меня наскакиваешь? Я не задумывалась над такими вопросами.