Наталья Турчанинова - Иногда они умирают

Несколько мгновений они смотрели на меня с одинаковой злобной надеждой, представляя, как было бы приятно сорвать на мне свой страх и неуверенность. Но очень быстро раздражение сменилось растерянностью и даже неловкостью. Не глядя друг на друга, они пошли дальше, сделав вид, будто забыли о конфликте.

– Опять твои фокусы? – тихо и утомленно произнесла Тисса, шагая рядом. – Сила души, душевный контроль, или как вы там с Уолтером это называли? С тобой и раньше поругаться было невозможно.

– Это не лучшее место для выяснения отношений, – ответил я с неожиданной для нее резкостью.

Она снова вскинулась, готовая в новой словесной перепалке отстаивать свое мнение:

– Если тебя не устраивает…

– Мне все равно. Не нравится им. – Я кивком указал на склон, и Тисса, которая никогда не верила ни во что мистическое, невольно поежилась, словно почувствовала на себе суровый, давящий взгляд горы.

Остальную дорогу мы шли в полном молчании. Я думал о том, что несчастья действительно преследуют меня одно за другим. Происходят они не со мной, но всегда рядом.

Предостережение? Напоминание? Угроза?

Что я делаю не так?

Или собираюсь сделать?

Глава 6

Намаче

К середине третьего дня мы впервые на маршруте увидели Тамерску.

Седой великан раздвинул облака и смотрел сверху на зеленую долину, касаясь людей холодным дыханием ледников. Несколько минут он равнодушно обозревал крошечный мирок у подножия, понял, что там по-прежнему ничего не изменилось, и снова скрылся. Ушел в свою реальность вечного снега и мороза, закрыв изрезанный глубокими складками лик густой белой пеленой.

Мои спутники переглянулись. На их лицах застыло непривычное выражение легкой растерянности. Они впервые осознали себя незначительными, слабыми и беспомощными. Жалкие светлячки рядом с вечностью.

– Потрясающе, – выдохнула Тисса, жадно глядя на скрывшуюся вершину.

Джейк, просматривающий сделанные только что фотографии, разочарованно покачал головой – камера не смогла запечатлеть величие горы.

Дик, которому ощущение собственной ничтожности явно не понравилось, нахмурился и отвернулся, видимо начиная понимать, что впереди его ждет еще немало подобных открытий.

– Как называется эта вершина? – спросила Тисса, делая шаг к краю тропы.

– Тамерску, – ответил я. – Не подходи к обрыву.

Она пожала плечами и вернулась на прежнее место.

– Выше по склону – смотровая площадка. Оттуда впервые на треке можно увидеть Мать Всех Богов.

– Чью мать? – широко ухмыльнулся Дик, сдвигая на затылок шляпу.

– Кайлатцы называют эту вершину Сагараматха, Мать Всех Богов, – повторил я терпеливо. – И эта гора не любит, когда над ней насмехаются. Был случай – один из туристов в базовом лагере не слишком удачно пошутил по поводу ее имени. Его нашли через несколько дней расчлененным на куски.

Тисса неопределенно фыркнула, не зная, как отнестись к моим словам. Дик недоверчиво уставился на меня, потом неуверенно рассмеялся, но, поняв, что я не шучу, оборвал смех.

– Ладно, пошли, – буркнул Джейк, удобнее устраивая на плечах лямки рюкзака. – Успеете еще налюбоваться.

Впечатления от великолепной горы развеялись очень быстро. Начался крутой подъем к Намаче. Если вчера мы шли по относительно щадящей дороге, где подъемы чередовались со спусками, теперь предстояло медленно взбираться вверх, по узкой петляющей дорожке, с камня на камень, шаг за шагом под слепящим солнцем, глотать пыль и чувствовать, как все тело, непривычное к высоте, сопротивляется подобному насилию над собой.

Сначала трекеры поглядывали по сторонам, Джейк даже периодически хватался за камеру. Но вскоре окружающие пейзажи перестали их интересовать. Они брели, тупо переставляя ноги, тяжело дыша и обливаясь потом. Тисса остановилась, пытаясь стянуть с себя ветрозащитный жилет, но я тут же велел надеть его.

– Я вся мокрая. Как мышь, – раздраженно заявила она.

– Ветер с ледника. Простудишься мгновенно.

Девушка слишком устала, чтобы спорить, и неохотно подчинилась.

Сегодня тропа снова была довольно оживленной. Туда и обратно шли туристы, кайлатцы, эбо… Нам периодически приходилось освобождать дорогу то людям, то животным. Но эти короткие остановки не давали отдохнуть по-настоящему. Каждый шаг давался с трудом.

– Долго еще? – периодически спрашивал меня Джейк, отдуваясь и вытирая потный лоб.

– Часа четыре… три с половиной… три… – отвечал я в зависимости от того, как сокращалось расстояние.

А сокращалось оно слишком медленно. Подниматься моим подопечным становилось все труднее. От полной остановки их спасало лишь то, что тропа на этом отрезке тянулась под высокими деревьями, и те защищали путников от яркого солнца.

– И ты ходил здесь с тяжелым рюкзаком? – с едва заметной ноткой уважения осведомился Дик, останавливаясь на минуту.

– Да.

Он только покачал головой, удивляясь моей неожиданной выносливости.

Тисса, уставшая не меньше мужчин, держалась, однако, гораздо бодрее. Я поменял ее местами с Диком, оказавшимся менее стойким, и теперь она шла впереди, забрав у Джейка камеру и снимая все, что казалось ей интересным. Караваны эбо, склоны гор в разрывах облаков, меня, иногда попадающего в кадр. Маленькая психологическая хитрость – отвлекаясь на окружающее, она отдыхала от монотонного подъема.

Я слышал, как Дик, красный от усталости, бурчит себе под нос нечто раздраженное в ее адрес.

– Женщины легче переносят высоту, – сказал я ему, во время короткой передышки выдавая очередную порцию препаратов от горной болезни.

– Фигня, – угрюмо отозвался он, закидывая в рот таблетки.

– Не все, конечно, но чаще всего это именно так.

Он покосился на Тиссу, бодро щелкающую затвором камеры, наведенной на соседний склон, громко засопел, но предпочел заткнуть рот горлышком пластиковой бутылки с водой и ничего не говорить в ответ. Кое-кто из проходящих мимо трекеров с большим интересом поглядывал на стройную девушку, чей силуэт эффектно выделялся на фоне склона.

Опираясь ногой на камень, торчащий из земли, она опасно наклонилась в сторону пропасти.

– Не приближайся к краю, – привычно предупредил я ее.

– Райн, вы не могли бы прекратить контролировать каждый наш шаг? – Джейк, сидящий на земле, прислонившись спиной к валуну, посмотрел на меня с неожиданной злостью. – Меня это уже порядком утомило.

– Придется потерпеть, – отозвался я невозмутимо. – Чем больше будет высота, тем сложнее себя контролировать. Можно легко оступиться. А я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас свалился вниз.

Мужчина снял горные очки, прижался лбом к своей палке, глядя из-за нее, словно связанный бык из-за забора – угрюмо и недоверчиво, или поверженный боксер на тренера из-за канатов ринга. Но все же покорно взял таблетки, которые я ему подал.