Адресованное послание - Сергей Жулей
– Ладно, поскольку я вынужден покинуть твоё гостеприимное общество, слушай меня внимательно. Первое: раз уж ты решила забрать её из больницы, сделай это до утра. Запись в книге приёма больных – убери. Сможешь?
– Да.
– И второе: если за ней придут (это маловероятно, но возможно), отдай её сразу. И тогда ты уцелеешь. Формально на тебе вины нет.
Керим поднял воротник куртки (привычка к одежде со стоячим воротником иногда брала верх) и, прощально прищурясь, скользнул взглядом по окнам домов. Во многих уже желтел электрический свет.
– Ты сейчас просто растаешь в воздухе?
– Прыгни я сейчас с моста в реку – ты же не увидишь меня обычным зрением под водой.
– Не увижу, – два жёлтых фонаря маятниками качались в зрачках девушки.
– Ты боишься?
– Да, наверное…
– Чего?
– Не знаю… Ты вернёшься?
– А ты этого хочешь?
– Да.
– Я вернусь.
– Я буду ждать…
…С тех пор прошло семь лет…
Глава пятая
Керим стоял у входной металлической двери, окрашенной в светло-серый цвет. Глазка в двери не было. Он не нажимал кнопку звонка, однако человек внутри квартиры знал о его присутствии. По коже пробежал лёгкий холодок. Керим не стал «закрываться».
Дверь бесшумно открылась. На пороге стояла худенькая девчонка лет двенадцати. Две коротенькие косички вызывающе торчали в разные стороны. Девчонка тщетно пыталась придать лицу выражение тихой скромницы.
– Вам кого?
– Я хотел бы увидеть Лану.
– Маму? Её нет, она в школу пошла.
– Маму?
– Ну, это я её так называю. Она мне, конечно, не настоящая мать, не биологическая… Проходите…
Девчонка посторонилась – и Керим вошёл в полутёмную маленькую прихожую.
– Лучше сюда, на кухню.
Керим снял обувь и прошёл в крошечную кухоньку.
– Садитесь… Лучше вот сюда.
Слегка порозовев, она схватила с сиденья углового диванчика тряпочную куклу-перчатку и сунула её в карман халатика. Керим сел. Девчонка положила на овальную столешницу перед гостем белоснежную салфетку, поставила чашку со свежезаваренным чаем и села напротив, положив руки на колени.
– Меня Рита зовут.
– Керим. Не боишься впускать в дом незнакомых людей?
Голубые глаза распахнулись, в них мелькнула обида:
– Что я, дура что ли, не вижу, кого можно пускать, а кого нет?
– И почему же меня можно?
– Вас не пусти – вы сами войдёте. Вон как квартиру просканировали. И не как мама – лучом, а сразу всю…
Рита прикусила губу, сообразив, что, возможно, сказала лишнее. Керим улыбнулся:
– Вдвоём живёте?
– Да, родители погибли, когда мне всего два года было, и сестра заменила мне и маму, и отца.
– А бабушка?
– Она редко бывает. У них какие-то нелады с Ланой. От меня это скрывают, но я ведь не слепая!
– А почему Лана в школу пошла? Ты плохо учишься?
– Я – плохо?! Да я вообще лучше всех могла бы учиться, – ладошки девочки снялись с коленок и теперь описывали в воздухе замысловатые фигуры. – А в школу – это из-за Костика. Я ему говорю: «Ты мне не нрра-вишься, и гулять я с тобой не буду». А он не понимает по-хорошему.
– И что, вышло по-плохому?
– Не знаю, – голос девочки увял. – Говорят, в больницу увезли…
Раздался звонок в дверь. Рита жалобно взглянула на Керима и, тяжело вздохнув, пошла открывать. Из прихожей донёсся шёпот. Керим усилил слух. «Кажется, старый друг… Керимом зовут… На кухне… Я ему чаю налила»…
Пауза. Шорох пальто. Лёгкий стук ботинок. Пауза. Рита, оценив важность момента, исчезла в своей комнате. Лана появилась в дверном проёме. Остановилась. Долго и молча смотрела на Керима.
– Меня долго не было?
– Долго… Но я знала, что ты придёшь.
Керим поднялся, налил чашку ещё горячего чая, поставил на стол. Лана отхлебнула глоток, губы у неё задрожали. Она взяла со стола руку Керима и, уткнувшись лицом в его ладонь, заплакала. Заплакала беззвучно, жалобно, по-детски. Керим молча ждал. Наконец, напоследок всхлипнув как-то особенно протяжно, она подняла голову, взглянула на мужчину и улыбнулась.
– Хотела извиниться, но вовремя вспомнила, что тебя, скорее всего, женские слёзы не трогают. Ведь не трогают?
Керим согласно кивнул головой.
– Ну, тогда будем чай пить.
– И что там в школе?
– Энергетический ожог. Очень сильный.
– И что?
– Удалось представить дело так, что Рита этого Костика толкнула – и он попал пальцами в розетку. Попал! Там в коридоре, слава богу, нашлась розетка с отбитым краем.
В дверном проёме показалась остренькая мордочка Риты.
– Мне-то уже можно войти? Я чай не допила…
– Входи. Куда тебя денешь? Знакомься, это действительно мой старый друг.
– И единственный, – Рита осваивалась в обстановке с неимоверной скоростью. – Предлагаю по случаю приезда друга пойти куда-нибудь погулять!..
* * *
Они сидели на скамейке в запущенной части старого парка. Керим в этом парке никогда не был.
– А там что? – Керим показал направление.
– Мавзолей одного императора. Вернее, ложный мавзолей. Похоронен он в другом месте, в родовой усыпальнице. А жил двести лет назад и оставил по себе противоречивую память.
– Керим, а поучи меня чему-нибудь… А то Лана всё обещает…
– Тебе бы научиться справляться с тем, что умеешь.
Лицо Риты приобрело упрямое выражение.
– Как же я научусь, если я ничему не учусь?!
Керим смерил Риту взглядом и задумался.
– Хорошо. Посмотри на это дерево. Что ты видишь?
– Ну, дерево… Ствол, ветки, листья…
– А что вокруг ветвей, вокруг листьев?
– Ну, аура… Что тут необычного?
– Больше ничего не видишь?
– Свечение. Разное по силе…
– Почему?
– Наверное, какие-то ветки сильнее и растут быстрее.
– Ещё смотри.
– Больше ничего не вижу.
– Смотри.
В голосе девочки засквозили недовольные нотки:
– Да не вижу я!
– Ты смотришь на дерево оценивающе, как лесоруб. Так оно тебе ничего не расскажет. Посмотри как друг: с участием, с заботой… Расслабься.
Рита откинулась на спинку скамьи и положила руки на колени.
Две маленькие чёрные собачки пробежали по дорожке и скрылись за кустом жёлтой акации. Керим проводил их глазами.
– Ой, вижу! – Рита захлопала в ладоши. – Аура не только вокруг веток, которые есть, но и вокруг тех, которых нет.
– Куда же они делись?
– А их никогда и не было, – девочка подняла лицо к небу. – Они могли вырасти, если бы с этими что-то случилось. Поэтому свечение вокруг них такое слабое.
– Ни одной из них не было? Совсем ни одной? – интонация Керима была подозрительно бесцветной. Рита наклонилась вперёд и заскользила взором по кроне. Некоторое время сидела молча, потом победно откинулась и закинула ногу за ногу:
– Вон там слева ветка была. Её сломали. И я даже знаю – как.
– И как
