Грейуорен - Мэгги Стивотер
Ронан задержался здесь надолго, наблюдая за скучной, но уютной сценой. Они оба работали до поздней ночи. Наконец живительный магнит ослаб настолько, что не смог больше удерживать его в студии.
Он размышлял о своем будущем, которое когда-то было желанным.
И задавался вопросом, чего же он хочет на самом деле.
– Раз, два, три, – произнес Адам. – Четыре, пять, хорошо, шесть, семь…
Ронан снова оказался в коридоре, созерцая свое неподвижное тело.
Вернулся Адам с ручным фонариком. Приблизившись, Ронан увидел, что парень раскладывает на земле перед его телом странные предметы. Семь камней. Кусок блестящей меди. Моток проволоки (возможно, гитарной струны?). Темно-синюю миску для супа. Нахмурившись, Адам склонился над предметами, средним и безымянным пальцами вычерчивая в пыли вокруг них знаки. Время от времени он замирал, глядя в пространство, напряженно размышляя, а затем добавлял к узору еще одну линию или точку.
Наполнив чашу до краев водой из бутылки, он шагнул в тень и спрятал пустую тару.
Вернувшись, Адам уселся в середине созданного им узора, стараясь его не нарушить.
Он поводил руками над верхушками камней, на мгновение задумался, а затем слегка передвинул их на земле.
Наконец Адам потянулся к миске с водой и поставил ее перед собой.
Ронан понял, что Адам собирается попробовать гадать.
Ужасная идея. Гадание даже в идеальных условиях было делом рискованным. Впервые Адам решился отправить свое сознание в эфир, чтобы шире взглянуть на мир, еще когда учился в школе. Порой посмотреть на ситуацию извне, за пределами времени и пространства оказывалось достаточно, чтобы получить представление о грядущем. Он отточил этот навык под присмотром своей наставницы Персефоны – ясновидящей, в конце концов погибшей во время одного из таких сеансов. Это действо напоминало сон, только наяву. Да, во сне сознание тоже блуждало в пространстве, отделившись от тела, но при пробуждении оно легко возвращалось обратно. В гадании же не существовало момента пробуждения. Гадатель наяву изгонял свой разум из тела, и нередко случалось так, что, забравшись слишком далеко, сознание уже не возвращалось. Чтобы избежать подобной участи, стоило проводить сеанс в присутствии другого человека – наблюдателя, который должен был вывести гадателя из транса, пока погружение не стало слишком глубоким. И пока не погибло покинутое им тело.
Впрочем, зрителей у Адама не нашлось.
– Жаль, нельзя научить Бензопилу кусать меня по команде, – сказал Адам в тишине, очевидно, подумав о том же, о чем и Ронан. – Хотя, может, и получится, если потратить на это время. Полагаю, это станет моим следующим проектом.
Он свел брови.
– Понятия не имею, получится ли у меня войти в транс с помощью одной лишь энергии живительного магнита. Но я сделал все возможное, чтобы ее усилить. – Он снова принялся возиться с камнями. – Я должен посмотреть, смогу ли…
Адам, не надо.
Адам глубоко вздохнул.
Склонился над миской с водой, казавшейся черной в тусклом свете фонарика. Он сглотнул.
Адам, нет.
Его взгляд стал отрешенным. Адам смотрел на воду и одновременно мимо нее. Его сознание отделялось от тела. Ноздри раздувались, губы беззвучно двигались. Ронан хорошо его знал, поэтому сразу понял, что парень раздосадован нехваткой энергии.
Но Адам снова глубоко вздохнул, вновь передвинул камни и попытался еще раз.
Ронана охватило волнение. Он не мог решить, где ему лучше оставаться. На месте, ожидая, когда выражение лица Адама станет пустым, сигнализируя о том, что его план сработал? Или же в темном море, рядом со скоплением магнитов, где он сможет лично убедиться, что задумка Адама удалась, и проследить, чтобы парень не заблудился в одиночку в темноте?
Шли минуты, Ронан метался взад и вперед, а Адам упорно оставался на месте. Наконец, совершенно выбившись из сил, Ронан бросился в море пустоты.
В глубине души он надеялся, что Адам до него не доберется.
Но отчасти надеялся, что он его найдет.
16
Пару дней назад в здание вломились, – сообщила Джо Фишер. – В настоящее время все экспонаты вывезены в безопасное место, пока здесь усиливают охранные системы.
Хеннесси потребовалась минута, чтобы сообразить, что Джо Фишер пытается объяснить, почему за тем, как они пытаются переступить порог особняка, следят три камеры видеонаблюдения. Хеннесси ничуть не удивилась. В подобных домах такое не редкость. Особняк, принадлежащий Боудикке, был расположен в Честнат-Хилл, неподалеку от Бостона. Он представлял собой внушительное кирпичное строение времен Тюдоров. Его изумительный фасад скрывался за металлическими воротами, словно за железной маской.
– Они ничего не вынесли, но разгромили фойе, – сказала Джо Фишер. Девушка, как и прежде, не выпускала телефон из рук, и казалось, уделяла ему больше внимания, чем Хеннесси. – Такие дела. Камеры всюду. Улыбнись, тебя снимают.
Хеннесси так и сделала.
– Ладно, пойдем внутрь, я только… – Джо Фишер закрыла собой клавиатуру, набрала код и впустила их в дом, по-прежнему сжимая в руке телефон.
Фойе поражало своим архитектурным великолепием и абсолютной пустотой с точки зрения убранства. Между открытыми балками едва просохла краска, а некоторые из них и вовсе выглядели новыми. Какой бы погром здесь ни случился, ущерб, похоже, был существенным.
– Я думала, живительные магниты хранятся в галерее, – заметила Хеннесси.
– Все так думают, – с жалостью в голосе ответила Джо Фишер, словно сокрушаясь, что Хеннесси оказалась такой же глупой, как и все остальные. – Это часть мер предосторожности.
– И все же мы здесь. Любуемся на следы вторжения.
– Попытки всегда будут, – сказала Джо. Она сделала акцент на слове «попытки», намекая, что с попытавшимися случилось что-то ужасное. – Сразу прерву тебя, пока ты не наболтала глупостей. Ты же Хеннесси, верно? Не Джордан. Ты та, с кем я встречалась в галерее. Не утруждайся лгать, у меня скоро начнется следующая встреча, поэтому совершенно нет времени.
– Я лучшая Хеннесси из всех возможных, – ответила девушка. – Абсолютная Хеннесси.
– А где же Джордан?
– Между Израилем и Саудовской Аравией, с Сирией в качестве забавной маленькой шляпки[4].
Джо Фишер долго изучала Хеннесси, склонив голову набок, а затем произнесла:
– О, я поняла. Ты та, которая сволочь. Точно. Что ж, наше предложение подразумевало полный
