Клайв Баркер - Книга крови 6

Баллард закрыл лицо руками и попятился к стене, смутно осознавая, что убийца покидает свое укрытие (мусорный бак был опрокинут) и собирается скрыться. Он почувствовал, как что-то слегка задело его, и открыл на мгновение глаза: на дорожке он заметил убегающего человека. Тот выглядел как-то странно – спина выгнута крюком, голова непропорционально большая. Баллард крикнул, но злодей не остановился, только задержался, чтобы взглянуть на растерзанное тело, и выскочил на улицу.

Баллард оторвался от стены и выпрямился. Шум в голове немного утих; головокружение прошло.

Сзади послышались всхлипы юноши: – Вы видели? – повторял он. – Вы видели?

– Кто это был? Ты его знаешь?

Юноша смотрел на Балларда, как напуганный олень, расширенными от страха подведенными глазами.

– Кто?.. – переспросил он.

Баллард уже собирался повторить вопрос, но тут раздался визг тормозов, и сразу за ним удар. Оставив мальчишку разбираться со своим потрепанным приданым, Баллард вернулся на улицу. Где-то рядом слышались голоса; он поспешил на звук. Большой грузовик раскорячился поперек тротуара, его фары ярко горели. Водителю помогали выбраться со своего сиденья, тогда как пассажиры – завсегдатаи вечеринок, судя по их одежде и разгоряченным алкоголем лицам – стояли рядом и яростно спорили, как это все случилось. Одна женщина говорила о каком-то животном на дороге, но другой пассажир не соглашался с ней: тело, отброшенное столкновением в кювет, не принадлежало животному.

Баллард почти не разглядел убийцу на аллее, но инстинктивно чувствовал, что это был он. Однако, в нем не было того уродства, которое Баллард, как ему показалось, заметил; просто человек в костюме, видавшем лучшие времена, лежал лицом в луже крови. Полиция уже прибыла, и офицер приказал ему отойти от тела, но он все же взглянул украдкой в лицо умершего. На нем не было и следа неистовства, которое он так ожидал увидеть. Но, тем не менее, ему было от чего удивиться.

В кювете лежал Оделл.

Полицейским он сказал, что ничего не видел, и поспешил покинуть место событий, пока не было обнаружено происшествие на аллее.

По дороге домой, на каждом шагу у него возникали новые вопросы. И главный среди них: почему они солгали, что Оделл мертв? И что за напасть обуяла человека, если он был способен на такое зверство, свидетелем которого стал Баллард? Он понимал, что не добьется ответа от своих бывших коллег. Единственным, у кого можно было бы попытаться что-то выведать, был Криппс. Он вспомнил их спор насчет Мироненко, и как Криппс толковал о «мерах предосторожности», когда имеешь дело с этим русским. Значит, Стеклянный Глаз знал, что что-то не так, но даже он не смог предугадать всего масштаба несчастья. Убиты два высококлассных агента. Мироненко исчез, видимо, уже мертв. Сам он, если верить Саклингу, тоже не далек от этого. И все началось с Сергея Захаровича Мироненко, неудачника из Берлина. Похоже, его трагедия заразительна.

Баллард решил, что завтра разыщет Саклинга и выжмет из него кое-какую информацию. А пока что его мучат боли в голове и руках, и он хочет спать. Усталость может отразиться на правильности его суждений, а сейчас он нуждался в них, как никогда. Несмотря на слабость, он не мог заснуть час или больше, но и потом сон не принес ему отдыха. Ему снились шепоты, а над ними, нарастая и заглушая их, рокот вертолетов. Дважды он просыпался от ужасных ударов в голове; дважды, пытаясь понять, что говорят ему шепоты, он снова опускал голову на подушку. Проснувшись в третий раз, ему показалось, что от грохота его голова сейчас разломится; он серьезно испугался за свое здоровье. Ослепнув от боли, он сполз с кровати.

– Пожалуйста... – стонал он, как будто кто-то мог сейчас ему помочь.

Из темноты раздался спокойный голос:

– Что тебе нужно?

Он ничего не стал спрашивать, только сказал:

– Сними боль.

– Ты можешь сделать это сам, – сказал голос.

Он прислонился к стене, обхватив руками свою раскалывающуюся на куски голову, со слезами на глазах.

– Я не знаю, как, – сказал он.

– Это сны вызывают боль, – ответил голос, – поэтому ты должен их забыть. Понимаешь? Забудь их, и боль пройдет.

Он понял, но не знал, как это сделать. Он не мог управлять собой во сне. Шепоты приходили к нему, не он к ним. Но голос настаивал:

– Сои вызывает боль, Баллард. Ты должен похоронить его. Похоронить глубоко.

– Похоронить?

– Вообрази это, Баллард. Представь себе это подробно.

Баллард повиновался. Он представил похоронную команду и гроб, и свой сон, лежащий в гробу. Он заставил их копать глубоко, как велел ему голос, чтобы никогда уже не выкопать. Но как только он представил, что гроб опускают в могилу, то услышал, что стенки его затрещали. Сон не хотел быть похороненным, стенки гроба начали разламываться.

– Быстрее! – сказал голос.

Шум моторов достиг уничтожающей силы. Из ноздрей пошла кровь: он чувствовал соль в горле.

– Заканчивай с ним! – визжал голос, перекрывая шум. – Засыпай его!

Баллард заглянул в могилу. Ящик бился от стенки до стенки.

– Засыпай же, черт тебя побери!

Он попытался заставить похоронную команду подчиниться, чтобы они взяли свои лопаты и погребли заживо эту беспокойную штуку, но они не слушались. Вместо этого они, так же как и он сам, смотрели в могилу, как бьется за жизнь содержимое ящика.

– Нет! – вопил голос в бешенстве. – Вы не должны смотреть!

Ящик метался по дну ямы. Его крышка разлеталась в щепки. На мгновение Баллард увидел, как что-то ярко блеснуло между досок.

– Оно убьет тебя! – сказал голос, и как бы в подтверждение этому мощность звукового давления превзошла пределы выносливости, сметая и похоронную команду, и гроб, и все остальное в единой вспышке боли. Вдруг ему показалось, что голос прав, и что он стоит на пороге смерти. Но не сон покушался на его жизнь, а тот страж, которого они выставили между ним и сном; эта череподробильная какофония.

Только сейчас он осознал, что лежит на полу, подмятый этим шквалом. Ничего не видя, он нащупал стену и тяжело прислонился к ней, рев моторов бил ему по глазам, лицо горело прихлынувшей кровью.

С трудом он поднялся на ноги и двинулся в ванную. За его спиной опять возник голос, уже успокоившийся, и вновь начал свою проповедь. Он звучал так близко, что Баллард невольно обернулся, ожидая увидеть говорящего – и увидел. Сквозь пелену боли он заметил, что стоит в комнате без окон с белыми стенами Комната была освещена ярким мертвенным светом, и в центре комнаты – улыбающееся лицо.

– Это твои сны вызывают боль, – сказало лицо. Голос принадлежал все тому же Приказывающему. – Похорони их, Баллард, и боль пройдет.