Таня Хафф - Дым и зеркала

К счастью у Тины в сумочке оказался маленький фонарик, а Хартли вспомнил, что видел свечи в одном из кухонных ящиков.

— Какого черта ты вообще в них рылся? Ладно, неважно, — продолжил Питер прежде, чем Хартли успел ответить. — Мне все равно. Иди с Тиной и принеси свечи. Остальные остаются на местах. Еще не хватало остаток ночи искать кого-то, заблудившегося в темноте.

Тьма показалась куда темнее, когда маленький лучик света пропал в столовой.

— У меня мобильник не работает. — Голос Эми.

— У меня тоже. — Зев.

После происшествия в пятой серии ЧБ запретил приносить мобильники на съемочную площадку, заявив: «Найду хоть один, куда-нибудь засуну.» Вся команда, опасающаяся выяснить, куда именно, перестала носить с собой телефоны, хотя Тони подозревал, что они есть в каждом рюкзаке или в каждой сумке, оставшихся в офисе художника-постановщика. И что ни один из них не будет работать.

Он подпрыгнул на полметра, когда маленькая ручонка уцепилась за его футболку.

— Мне это не нравится!

— Не бойся. — Стараясь дышать ровнее, он высвободил ткань из хватки Брианны и взял ее за руку. — Все будет хорошо.

— Нет, не будет. — Стивен выплыл в поле его зрения, впервые став прозрачным и начав напоминать традиционное привидение. — Все будет плохо. А потом станет еще хуже.

— Наверно, все дело в измении атмосферного давления, — донесся с середины лесницы голос Адама. — И захлопнулась одна из задних дверей.

— Задние двери были закрыты весь день. — А это, должно быть, Кейт, помощница Мауса. Потому что это точно была не Тина и не Эми, и не Бренда, и не другая женщина из находящихся в доме. И не другая живая женщина, мысленно поправился он, думая, что стоило научиться Волшебной Лампе, а не более выпендрежному Призыву.

— Тогда одна из них распахнулась, а энергия отрубилась из-за грозы.

— С энергией в этом доме проблемы. — Судя по реплике, один из электриков.

— Энергия в этом доме со…Ай! Зев, за что? — Определенно Эми. — Я просто хотела сказать, что энергия собирается!

— Она права. — Кэсси присоединилась к брату. — Наугад сказала, конечно, но, тем не менее, она права.

Голос Зева звучал так, будто он говорил со стиснутыми зубами:

— Давайте не будем пугать Д.Е.В.О.Ч.Е.К.

— Мы не глухие. — Эшли. Это почти подростковое фырканье ни с чем не перепутать.

— И мы знаем буквы. — Брианну говорила уже бодрее, но руку Тони не отпускала. — И нашему отцу это не понравится!

Никто и не подумал спорить.

— И, — победоносно возгласила она, — я снова слышу этого ребенка!

Тони тоже. Только на этот раз не крик, а плач. Тонкий, несчастный, едва слышный звук, доносящийся из коридора наверху.

Оба призрака повернулись к ступенькам.

— Карл, — сказала Кэсси.

— И он только разогревается, — добавил Стивен, а потом посмотрел на Тони и ухмыльнулся. — Дошло? Разогревается.

Не смеяться невозможно.

— Что-то смешное, мистер Фостер?

Питер знает мой смех? Не к добру.

— Э… Нет.

— А жаль. Думаю, нам всем бы не помешало немного повеселиться. Адам, поторопи Хартли.

— Не могу. Батарейка сдохла.

— Мне казалось, ты ее только что поменял?

— Поменял.

— С ними все будет в порядке, — успокаивающе пробормотала Кэсси. — Если они пойдут прямиком на кухню, а потом сразу обратно. Еще рано.

— А что будет позже? — Тони немного повысил голос из-за спора, разгоревшегося на лестнице.

— Позже… — Она замолчала достаточно надолго, чтобы ответил ее брат.

— А позже никто не будет в порядке.

— Охренеть какое наблюдение.

Брианна сжала руку Тони и с силой толкнула его бедро.

— Охренеть какое наблюдение?

— Брианна! — Протест Эшли дал Тони временную передышку. — Вот мама узнает, что ты сказала «охренеть»!

— Ты тоже!

— Неправда!

— Только что сказала, прыщавая!

Пока они повышали голоса, стали затихать другие разговоры. В любую минуту Питер спросит, что происходит, Брианна скажет ему, и тогда Тони придется объяснять, что и кому он объяснял. Или перед кем объяснялся? Да, грамматика и покойники. Удостоверимся, что мы все поняли правильно… Тони почти слышал, как Питер собирает всю свою властность. А потом он увидел спасение:

— В столовой свет!

Фонарик Тины.

Из темноты появился Хартли, несущий полную коробку белых свечей.

— Я их не зажгу, — заметил он, доходя до холла. — Бросил курить пять лет назад.

Кейт — два, Маус — почти семь, а Адам — шестой месяц.

— Да черт! — Легко различимый голос Мэйсона. Он спустился по лестнице и подставил ладонь с зажигалкой под узкий луч света. Пальцы выразительно сжали голубой прозрачный пластик, будто актер ждал, что кто-то начнет комментировать. Никто не решился. В данный момент всем было плевать, что Мэйсон курит и при этом продолжает отнекиваться. В данный момент всем бы было плевать, если бы Мэйсон поджег автобусную остановку и начал бы отнекиваться.

Из двадцати четырех свеч они зажгли шесть. Этого хватило, чтобы создать круг света и успокоиться, но не устроить при этом пожар.

— Пожар? — фыркнул Мэйсон. — Здесь семиметровые потолки, Питер. Что мы здесь сможем поджечь?

— Мы арендовали это место, так что надо быть поосторожнее. — Режиссер закрыл коробку со свечами и сунул ее подмышку, настолько выразительно не демонстрируя, что остальные восемнадцать свечей им могут понадобиться, что это заметили все.

— Осторожно, девочки. — Бренда жестом велела Эшли отойти назад, а сама придвинулась ближе к свечи. — Смотрите, чтобы одежда не загорелась. Мы не можем позволить себе закупить другую.

— Не говоря уж о том, — сухо заметил Сордж, — что паршиво будет, если дети загорятся.

Бренда одарила его убийственным взглядом, который бы подействовал, наверно, если бы света хватало для его полного восприятия.

— Это я и имела в виду.

— И не сомневался.

Ребенок, Карл, продолжал плакать. Тони посмотрел вверх по ступенькам, пытаясь понять, стал ли звук громче, и внезапно заметил, что Ли наблюдает за ним, слегка хмурясь. Их взгляды встретились, и всего лишь на секунду Тони показалось, что…

— Эверетт упал!

И что бы это ни было, оно пропало.

Он резко развернулся. Бренда отвела в сторону занавеску и посветила фонариком Тины между дверьми. Эверетт лежал на спине, его голова опиралась на плинтус на западной стене. Левая рука была вытянута в сторону, а правая сжимала футболку над маленьким изображением игрока в поло.

— Охренеть! У него сердечный приступ!

— Ты сказал «охренеть».