Алексей Большаков - Страшное Проклятие

— И что вы сделали? — спросил заинтригованный Эдик.

— А что мне было делать? Убежать от греха подальше? Нет, я храбрый, я не испугался, как какая-нибудь старушка, которая перекрестилась бы и умчалась с нехорошего места, ещё больше уверовав в нечистую силу, активизирующуюся в полнолуние. Я нашёл палку и осторожно приблизился к собаке. Она оказалась добрым животным, вовсе не умеющим злобно материться! В отличие от её хозяина, который сильно перебрал, свалился с мостика в канаву, в грязь, и громко выражал своё отношение к произошедшему. А пёс просто тяжело дышал, у него дергалась пасть, так, что создавалось впечатление, что именно он издаёт неприличную брань.

— И у меня на даче с соседской кошкой недавно вышел инцидент, — Эдик решил рассказать свою историю с обнаглевшими котами, забравшимися к нему в окошко на даче.

Профессора история позабавила.

— Вот видишь, — сказал он, — человек, который боится нечистой силы вполне мог бы получить в подобной ситуации сердечный приступ. Если мы верим в нечистую силу, то ищем и находит факты, подтверждающие нашу веру. Если не верим — то ищем опровержение этим фактам. Мне ещё вспомнилась давнишняя история. Отец был жив. Приехали мы на дачу, приготовились пообедать. Уже и продукты разложили на обеденный столик в прихожей, вышли только ненадолго, чтобы руки помыть. Приходим — исчез кусок свежего сала. Никого нет, в помещение никто не входил и не выходил, все вещи и продукты на местах, а сала нет! Верящий в нечистую силу человек побежал бы в церковь или в контору, занимающуюся аномальными явлениями. Я же немедленно приступил к выяснению истинных причин исчезновения, и всё понял, заглянув под диван. Там, в самом углу, неслышно дожёвывал сало соседский кот. От здорового куска оставалось совсем чуть-чуть. Ненасытное животное, съевшее более полкило сала, даже не мог бежать — кот только потешно перекатывался, когда веник предложил воришке проследовать на выход.

Говорят, у животных нет интеллекта. Ещё как есть! По крайней мере, некоторые коты, оказывается, способны задумать и осуществить коварный план. Забраться незаметно в соседский дом, спрятаться под диваном так, чтобы об этом никто не догадался. Сидеть тихо, ждать момента, пока никого не будет, умыкнуть кусок повкусней, зажевать его и незаметно покинуть помещение. Вот уж не думали мы, что этот выдающийся любитель сала способен на такое. Он забегал он к нам на участок изредка, в дом не лез, особо не попрошайничал и ничего не воровал. А тут решился на такой поступок. Не стали бы мы разыскивать пропавший кусок — отлежался бы кот, ушёл незаметно, а история с исчезновением сала так бы и осталась загадкой, свидетельством присутствия в нашем доме чего-то неразгаданного, потустороннего.

— А вот Татьяна рассказывала нам, что очистила Утриш от нечистой силы, — сказал Эдик.

— Нечистой силы на Утрише действительно не наблюдалось, но очистить пространство от наркоманов у колдуньи не получилось, — сказал словоохотливый профессор, решивший рассказать очередную историю. — В прошлом году Татьяна встала на соседней с нами стоянке. А вот там, в лесочке, устроили стоянку ребята из небольшой наркоманской семейки. В семейке верховодили Нацик, постоянно живший на Утрише больше года, и его подружка, активная девушка со странной кличкой — Вешалка. Вели они, как и водится здесь в наркоманских семейках, преимущественно ночной образ жизни, но старались особенно не шуметь, не конфликтовать с окружающими. Тем не менее, мешали иногда чуткой колдунье спать и она была недовольна таким соседством. Получилось так, что Вешалка собралась уезжать и уговорила поехать с ней Нацика и других своих друзей. Уже и день назначили — 17-е августа. Я об этом знал, в отличие от остальных соседей. Ночью перед отъездом наркоманы устроили "отходняк" с песнями под барабанную дробь, шумом и криками, мешавшими спать отдыхающим. Утром подходит к отдыхающим колдунья. Поругала немного шумных соседей, но успокоила людей. Сказала, что теперь у нас будет тихо: она, мол, поработала, провела ритуал на удаление наркоманов, сегодня её духи уберут отсюда шумную компанию. Я подумал, что колдунья, видимо, услышала разговоры наркоманов про отъезд, но не подал виду, не захотел подрывать её авторитет. Она — добрая женщина. Здесь лечила всех бесплатно. Однако не успели уйти одни наркоманы, как в тот же день на их место из соседнего леса явилась другая, более многочисленная, более шумная компания. Каждую ночь новые соседи стали собирать со всей округи своих друзей и сидели почти до утра на берегу около наших стоянок, барабанили и орали песни, мешая спать бедной колдунье и отдыхающим. И ни колдунья, ни вызываемые ею духи ничего не могли поделать с распоясавшимися наркоманами и подружившимися с ними орущими пьяницами. Пришлось наводить порядок нам со Славой.

— А что, наркоманы живут здесь семейками? — спросил любознательный Эдик.

— Как и сектанты, многие молодые наркоманы стараются жить обособленно от отдыхающих, в своём узком кругу, образовывая своеобразную наркоманскую семейку. В семейку могут объединиться более десяти человек. Желательно только, чтобы количество юношей и девушек в семейке было примерно одинаково. Иначе могут возникать споры и недоразумения. Ядро семейки обычно составляют несколько ребят, которые считаются постоянными жителями Утриша, живут здесь, по крайней мере, всё лето, а иногда остаются и зимовать. Состав семейки может меняться, потому что кто-то приезжает, а кто-то вынужден ехать домой, чтобы не бросать учёбу или работу. Члены семейки обычно величают себя по кличкам. Попав на Утриш, выбирая свободную жизнь, они берут себе и новое имя, чтобы хотя бы так отказаться, отойти от цивилизации с её неумолимыми законами.

— Клички у наркоманов весьма своеобразные, — заметил Эдик.

— Да, но Гоша Хряк, Чпок, Ирокез, Горыныч, Хоттабыч, Домовой, Колобок, Уголёк, так же как и Веточка, Вешалка или Марка откликаются на свои прозвища и не пытаются обращаться друг к другу по именам, — продолжил свой рассказ профессор. — В семейке обычно царит дух коммуны: все у них общее. Общее хозяйство, общие продукты, курево и наркотики. Вместе они готовят, вместе питаются, вместе спят. Как и в любой семье есть формальное разделение обязанностей: девушки чаще готовят и моют посуду, парни — разводят костёр, ходят за дровами и водой. Положение человека в семейке зависит от его материального благополучия.

— Это как? — спросил Эдик.

— Сюда можно приехать автостопом, совсем без денег. И наркоманы примут к себе в семейку. Только обязанностей у нищего автостопщика будет больше. Чаще других придётся ходить за водой и дровами, чаще мыть посуду, чаще "стрелять" сигареты и продукты у отдыхающих. У кого же есть деньги на продукты, курево и наркотики, тот оказывается в привилегированном положении. Почти не занимается подсобными работами, ему больше внимания оказывают и представители противоположного пола.