Шон Хатсон - Возмездие

— Верно. К сожалению, отпечатков Уолтона среди них нет.

— Вы должны за что-то зацепиться, — сказал Хэкет раздраженно.

— Кроме краденого, за ним ничего нет...

— Вы что же, намерены его отпустить? — взревел учитель. Впервые оторвавшись от окошечка, он пристально взглянул на Спенсера. — Он убил мою дочь, он не должен уйти.

— Мы этого еще не доказали, мистер Хэкет. Пока не доказали. А значит, задержать мы его имеем право лишь на срок до сорока восьми часов. По истечении этого времени он свободен. — Спенсер пожал плечами. — Мне это совсем не по душе. Но закон есть закон. Уолтон обладает всей полнотой гражданских прав.

— А как насчет моей дочери? — стиснув зубы, пробормотал Хэкет. — Как насчет ее прав?

— Послушайте, я же говорил вам: мы полагаем, что в убийстве вашей дочери замешаны двое. Возможно, Уолтон выведет нас на другого, на того, кто действительно убил вашу дочь.

— А почему вы уверены, что убийца не он?

— Потому что его группа крови не совпадает с группой того, кто насиловал девочку.

Хэкет судорожно сглотнул и отвернулся, вновь вперившись взглядом в Уолтона. Тот то кивал головой, то отрицательно мотал ею, отвечая на вопросы Мэддена. Испуганным он не выглядел. Даже несколько раз улыбнулся. Хэкет вцепился в подлокотники стула так, что костяшки пальцев побелели. Чего бы он только не отдал за то, чтобы побыть наедине с этим ублюдком, хотя бы минут десять!

Сорок восемь часов — и снова на свободе.

Хэкет крепко зажмурился, словно надеялся, что это что-нибудь изменит. Открыл глаза, но нет... Уолтон по-прежнему сидел в соседнем кабинете; его же, Хэкета, захлестывала все та же ярость, та же боль...

Он медленно поднялся, прикрыв глаза ладонью.

— Что у вас с рукой? — поинтересовался Спенсер.

— Так, несчастный случай. — Хэкет направился к двери.

— Если хотите, мои люди отвезут вас домой...

Учитель покачал головой.

— Пожалуйста, держите меня в курсе, — произнес он, не глядя на Спенсера. — Если вам удастся его арестовать. Если он расколется насчет... сообщника. Вы дадите мне знать?

— Да, конечно, — кивнул Спенсер.

Учитель остановился на ступеньках, вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух. К тротуару подъехала полицейская машина, из которой выскочили двое в форме. Пробежав мимо него, они исчезли в дверях здания.

Опять что-то чрезвычайное? Еще одно убийство?

Хэкет подошел к своей машине, уселся за руль. Несколько минут он сидел в оцепенении, глядя в одну точку. Наконец завел мотор. Поворачивая ключ зажигания, он процедил сквозь зубы:

— Питер Уолтон.

У мерзавца было имя. И он знал его в лицо.

Не так много, но для начала уже кое-что. Он вырулил на автостраду.

Глава 28

Ее ногти вонзились в глазницу.

Паула уже готова была вырвать глаз, но, услышав, как открывается дверь, отвела свою окровавленную руку. Она мерно двигала челюстями, все еще пережевывая кишки, обрывки которых прилипли к ее подбородку, падали на шею, на грудь. В комнате воняло, как на бойне. Все вокруг было забрызгано кровью: и постель, и пол, и стены, даже на заказанные постояльцем сандвичи попали капли крови.

Проглотив остатки внутренностей, Паула обратила к двери остекленевший взгляд.

Тони Киркхэм, проскользнув в комнату, тотчас прикрыл за собой дверь. Айрин стояла у кровати, на которой среди окровавленных останков Дженнингса восседала ее дочь. Мать с ласковой улыбкой протянула дочке руку, наблюдая, как та сползает с растерзанного тела Дженнингса. Набросив на плечи девушки одеяло, Айрин наклонилась и собрала разбросанную по полу одежду, местами забрызганную кровью. Паула нежно улыбнулась матери. Проходя мимо отца, чмокнула его в щеку.

Тони с улыбкой погладил дочь по голове. Погладил по волосам, слипшимся от чужой крови. Затем мать обняла Паулу за плечи и увела ее из комнаты. Тони же остался наедине с растерзанным телом.

Он не терял времени даром.

Завернув тело в простыни и покрывала, он вытащил из кармана пиджака моток веревки и обмотал ею запятнанный кровью сверток. Брезгливо морщась — вонь в комнате стояла жуткая, — он тем не менее продолжал работу: вынул из шкафа чемодан Дженнингса, побросал в него одежду убитого, обувь, туалетные принадлежности — все, что могло свидетельствовать о присутствии в комнате постояльца. Не забыл он и про бритву, пасту и зубную щетку, которые взял с полочки в ванной, и тоже бросил в чемодан.

Пропитанный кровью матрас Тони оставил на потом — сожжет попозже. Огромная угольная печь в подвале дома прекрасно подходила для подобных целей.

Таким же образом он избавится от тела Дженнингса. И от его одежды. А машина подождет. На рассвете он выедет на ней за город и бросит где-нибудь на свалке. Даже если ее найдут, никакой связи ни с «Тельцом», ни с семьей Киркхэмов.

И уж тем более с красавицей дочкой.

Тони с улыбкой посмотрел на пропитанный кровью сверток из постельного белья, послужившего саваном Стивену Дженнингсу. Кровь уже просачивалась на ковер. Значит, надо шевелиться. Пока пятно еще можно отмыть... Забрызганные кровью стены также придется отмывать.

Он вышел из комнаты и поспешил кладовую, где отыскал ведро, несколько тряпок и щетку. Когда вернулся в комнату, вокруг трупа уже образовалась темная лужа. Вполголоса выругавшись, Тони опустился на колени и приподнял сверток с телом. Тони был мужчиной крепким, таскать тяжести привык. Он отнес Дженнингса в ванную комнату, где вывалил его прямо в ванну. И вернулся в номер.

Едва он взялся за тряпку, чтобы протереть туалетный столик, как дверь отворилась и вошла Айрин.

— Как она? — спросил он с тревогой в голосе.

— Спит. Я ее помыла и уложила в постель. — Окинув комнату безразличным взглядом, она спросила: — Ты долго?

— Думаю, не больше часа.

Айрин кивнула и взглянула на часы. Одиннадцать пятьдесят семь.

Она развернулась и ушла, предоставив мужу одному продолжать работу. Ей же пора было возвращаться к обязанностям хозяйки гостиницы. Айрин взяла регистрационный журнал и, отыскав имя Дженнингса, с величайшей осторожностью изменила дату его отъезда.

Справившись со своей задачей, она поднялась к мужу, который мыл стены.

— Как с телом? — поинтересовалась она.

— Займусь через минуту, — невозмутимо отвечал тот. — Куда спешить?

Дело нужно делать без спешки. Не суетиться... Это занятие уже стало для них привычным.

Двенадцать часов пятьдесят семь минут.

Он сказал — час, и уложился минута в минуту.

Труп Дженнингса исчез, все вещи Дженнингса исчезли вместе с ним.

Айрин Киркхэм посмотрела на мужа. Тот кивнул. Она сняла телефонную трубку и набрала номер.