Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

– Это что еще за Хранительница? – Настя в миг забыла об усталости: все мистическое притягивало ее, как магнит.

– Да вроде живет тут старуха, не то призрак, вроде Хозяйки Медной Горы, не то из последних шаманок местных… Мало кто ее лично видел, а тем, кто говорит, что видел, особой веры нет. Со страху да по пьяни не то еще привидеться может! Здесь же все на грудь принимают, прежде чем в горы идти, и для сугрева, и для храбрости. Да только разве есть на свете горы, чтобы без всех этих «черных альпинистов» и прочей нечисти дело обошлось?

Обычно немногословный Петро весело рассмеялся.

– Н-да… Это ж надо было такие «лыжи» отрастить! Но это уж точно не «Хранительница» ваша непонятная тут бродила, – бормотал себе под нос Данила, карабкаясь вверх. Особо, впрочем, таинственными призраками и необычными следами не заморачиваясь. Ну, следы и следы, мало ли тут еще охотников бродит? Вон, в стороне и нормальные следы видны – двое недавно проходили. Но Никита еще больше напрягся и стал внимательно озирать окрестные склоны. Однако ничего странного или неожиданного так и не заметил.

А охотничий азарт уже гнал Петра все дальше, ребята едва поспевали, а Настя и вовсе стала задыхаться и отставать. Горы высились вокруг уже не радостно-мажорно, как на поздравительной новогодней открытке, а мрачно, даже зловеще. «Ведь Новый Год скоро! – пронеслось в голове Никиты. – Совсем забыли мы о нем среди всего этого кошмара…» Свистел ветер, и тучи, казалось, цеплялись клочковатыми краями за скалистые вершины.

Вдруг начальник маленькой экспедиции внезапно остановился и приказал тихим голосом:

– Стоп! Видите там, впереди? Да вон там, у деревьев! Кабаны… Молодые совсем, почти поросята…

И точно: за редкими кустиками на полянке рыли стылую землю мощными клыками – искали коренья? – пара заросших черной редкой шерстью животных, с виду таких мирных и не особенно-то огромных. Даже и мелких каких-то. Ветер дул с их стороны и запаха человека они не почуяли. Зато запах почувствовал Никита – тот, леденящий! Он начал озираться, пытаясь понять, откуда может нагрянуть опасность. Но сумеречное ущелье молчало, казалось, ничего ужасного и неожиданного произойти не могло. Просто мрачно и как-то странно тихо было…

Петро неслышно сдернул с плеча ружье, вскинул его, прицелился и… Раздался треск выстрела, показавшегося оглушительным. Один из кабанчиков пронзительно взвизгнул и ткнулся рылом в снег, а другой, испуганно хрюкая, опрометью кинулся напролом в кусты. Раскаты прогремели по горам, где-то глухо заворчало, сначала едва-едва, потом все сильнее… По ставшему серым лицу наставника молодые охотники поняли: что-то не так! Вернее, Никите смотреть на лицо старого особиста нужды не было: за минуту до выстрела вдруг почувствовал, как перстень под меховой варежкой резко отяжелел, стиснув палец и завибрировал. И запах, металлический, мерзкий запах беды, принесенный ветром сверху – он стал нестерпимым, перехватывал дыхание и щипал глаза…

– Лавина! – прошептал Петро сдавлено. – Вот ведь! Не надо было стрелять мне, старому дураку! Но не бывает же в это время лавин, а здесь их и вовсе сто лет не было! Быстро все назад, к машине!!

Но безбашенно-бесстрашному Даниле было запад ло бросить добычу вот так, почувствовав лишь тень опасности. Как это – князь вернулся с охоты без добычи?! Подумаешь, лавина! Вот тьфу на нее, – отбежим, да и переждем! Так часто бывает, когда опасность не похожа на придуманный тобой «образ врага». Европа тоже когда-то настолько боялась коммунистов, что не захотела поверить в истерическую злобу и гнусь нацизма.

И «светлейший» бросился к кабаньей тушке, схватил ее за ногу и потащил за собой, отдуваясь.

– Брось, брось немедленно! – голос особиста зазвенел гневом. – Скорей, уходить надо! Нас же здесь заживо лавина похоронит! Вы что, ничего об этой напасти не слыхали?!

Никита бросился к другу.

– Брось тушу, чучело кабинетное! Я на Кавказе был, там страшные лавины случались! Это дико опасно, понимаешь! Брось все, быстро!

А треск и грохот нарастали и только оставалось непонятно, куда бежать – вперед или назад? Решили все же – назад, не так далеко ведь от машины ушли.

Уже казалось, что опасность позади, хотя все ущелье наполнилось оглушительным гулом. Вот-вот станет видна машина, оставленная за этим поворотом… Или за вон тем? Никита подхватил обессилевшую и смертельно напуганную Настю на руки и бежал, то и дело оскальзываясь на тропинке. Данила замыкал шествие, оглядываясь в тревоге: до него дошло наконец, что дело нешуточное!

И вдруг страшный треск раздался впереди – там, где нависала гигантская скала. Ребята еще полчаса назад любовались ее причудливым силуэтом… Петро уже успел скрыться за громадой, он торопился добежать до машины первым и завести ее. Сквозь этот дикий грохот ребята едва услыхали крик, совсем недалеко… Мимо, ломая деревья и кусты, неслась чудовищная масса снега вперемешку с валунами и стволами деревьев. Она погребла под собой их несчастного гостеприимного хозяина… Он никак бы не успел проскочить…

Вперед дороги не было. Лавина унеслась вниз по склону и постепенно гул ее затих на дне ущелья, словно ничего такого не случилось, словно Петро вот-вот вернется и скажет, весело щурясь: «Ну, что, испугались?! Пронесло!»

Никита медленно опустил драгоценную ношу на землю и стянул с взмокшей головы шапку… Данила, бледный, как смерть, последовал его примеру… А Настя навзрыд заплакала, причитая: «Вот как знала, знала! Не хотела я этой охоты вашей дурацкой! Ой, мамочка, что ж теперь делать-то-о…» Начавшийся снегопад равнодушно заглушал ее рыдания.

Никто из ребят не смог бы сказать, сколько прошло минут?., часов?.. Когда затих первый приступ отчаяния, стало понятно, что надо как-то выбираться, надо попасть обратно на зимовье, а потом в город, сообщить о трагедии и… Бедная ласковая Анна, как, как ей сказать?

Но до города было далеко.

Глава 13 Волки – не самое страшное

Идти можно было только назад.

– Как думаешь, с другой стороны можно выбраться на хоть какую-нибудь дорогу? – Никита взял себя в руки, и, пока Настя всхлипывала, принялся искать выход из западни.

Данила, все еще бледный от пережитого, пожал плечами. Обычный оптимизм, казалось, покинул его.

– Надо разведать. Ты был прав, Никита, – кабинетный я, ни в горах, ни в лавинах, ни даже в охоте ничего не понимаю… Надо идти вверх, только тихо. Вдруг за этой лавиной начнется другая?

Настя утерла слезы и от помощи отказалась – пошла сама, понимая, что в этой ситуации никак нельзя становиться обузой. Надо было видеть, как она, бедняжка, ползла по тропке, съежившись и пряча зареванную мордочку от колючего ветра!