Роман Канушкин - Страх (Сборник)

– Оставьте все! Берите только детей! И уходите!

Однако сама накинула колчан с луком и со стрелами. Она была охотницей и была женой вождя. Затем подбежала к окну, даже не думая схорониться за ставенкой, а лишь прикрыв своим телом дочь. Она выглянула в окно, тут же в ее горле застрял крик, так похожий на всхлип. Она смертельно побледнела, выдохнув лишь одно-единственное слово:

– Авось.

Ждана отбросила в сторону мешок, в который пыталась уложить хоть какие-то вещи, и с тревогой спросила:

– Что там?

Но жена вождя молчала. Хотя она все уже увидела. И все поняла. Поняла, что им всем уготовано. Гигант в черной шкуре теперь укрепил свое диковинное оружие за спиной («стреломет», вспомнила жена вождя, когда-то ей рассказывали о таком, говорили, что это подлое оружие, оружие убийц) и только что схватил Прекрасну за волосы. Девушка даже не успела выпустить из рук цветочный венок (кому-то она могла стать красавицей-женой, но даже для древлян была бы ценной рабыней), когда гигант, откинув ей голову назад, безжалостно перерезал Прекрасне горло. Даже не вытирая меча, проткнул грудь ее подруге Радмиле. Именно в это страшное мгновение жена вождя прошептала имя своего младшего сына.

– Ну что там? – теперь с нотками паники повторила Ждана.

Все так же, не отрывая взгляда от окна, жена вождя ответила:

– Смерть.

Потом она обернулась. И то, что женщины увидели в ее глазах, оказалось страшнее ее слов.

Князь Мал, как всегда, прекрасно справился со своей работой. Почти все охотники рода Куницы были мертвы, оставалось добить лишь женщин и детей. Их вождь с горсткой воинов еще пытался организовать какое-то жалкое сопротивление, но Мал видел, что вот-вот все будет закончено.

Мать Авося откинула лапник в смеси с палой листвой, наваленный в корнях могучего дуба, поднявшегося над обрывом, и первой покинула подземный ход. Тут же взяла наизготовку лук с натянутой тетивой.

– Выходите, – велела она женщинам. – Быстро!

Ждана с ее дочерью на руках шла следом, затем показались остальные.

Мать Авося прислушалась – вроде бы здесь все было спокойно.

– Вот по этой тропинке, – сказала она женщинам. – Бегите!

Тропинка вела в самую чащу леса, к овражкам, где можно было отсидеться. Дальше, обогнув овражки, тропинка сливалась с еще одной. А та уже вела на большую главную дорогу, по которой можно было добраться до речных волоков, а там уже – куда глаза глядят.

Женщины быстро двинулись по тропе, прижимая к себе детей. Те были напуганы и молчали. Молчал и лес вокруг. И возможно, напряжение людей достигло предела, и какой-то малыш его не выдержал, потому что в следующую секунду ребенок заплакал.

– Мал, смотри! – Человек в сером указывал гиганту на лес, ближе к реке. Мал не смог ничего различить. Но Белогуб указал туда посохом. И князь Мал увидел. И снова ощутил что-то странное по отношению к волхву – то ли безмерное почтение, то ли затаенный страх. Ну и зрение у него! Там было какое-то движение. Теперь и Мал это видел: женщины пытаются бежать в лес, видимо, ушли подземным ходом.

– Пошли туда кого-нибудь, – произнес Белогуб.

– Я сам этим займусь, волхв.

Сперва Комяга увидел князя Мала. Тот быстро пробирался с группой воинов через лес, шел в сторону от деревни.

«Наверное, там все уже закончено», – решил Комяга. Потом, слева от себя, ближе к порогам, он услышал плач ребенка. Именно туда сейчас спешил Мал.

– Ах, вот оно что, – кивнул Комяга и двинулся в лес.

Первые стрелы, вылетевшие из-за деревьев, не причинили вреда. Но потом мать Авося услышала звук, похожий на тот, с каким лезвие клинка рассекает воздух, – гибельный звук. Короткая и непривычно толстая стрела пробила спину женщины, чье дитя сейчас плакало, и та повалилась лицом на траву. Тут же посыпался град стрел.

– Бегите! Бегите! – закричала мать Авося. А потом она увидела, сколько сейчас сюда торопилось древлян во главе с гигантом в черной шкуре, с подлым и страшным стрелометом в руках. И тогда жена вождя приняла решение.

– Беги! – обратилась она к Ждане. – Уноси ее.

– Нет, хозяйка…

– Беги, спасай мою дочь!

Ждана медлила еще мгновение, и жена вождя склонилась к дочери и нежно поцеловала ее в висок. Ребенок смотрел на маму, не понимая, что происходит, и вот-вот готов был расплакаться.

– Моя радость, моя кровинушка, – горячо прошептала женщина. А потом она улыбнулась дочери; мгновение растянулось, и в него уместилась вся любовь и вся нежность, что жила в ее сердце. – Я тебя очень люблю. И буду любить всегда.

А потом она оторвалась от дочери. И стоило это неимоверных сил. Но жена вождя, глядя прямо на Ждану, с непривычной жесткостью, но в то же время негромко, чтобы не напугать ребенка, произнесла:

– Спаси мою дочь!

И Ждана, прижав к себе малышку, побежала по тропинке. А мать Авося кротко вздохнула, бросив на нее прощальный взгляд, и положила стрелу на тетиву лука.

Комяга это видел. И видел, как женщина вдруг исчезла, слилась с листвой. Его это удивило. Но старуха, довольно неуклюже, все же уносила ноги по тропинке. Комяга хотел было перехватить беглянку – дочь их князя, Белогуб будет доволен. Он даже успел сделать несколько шагов. А потом остановился. Комяга, пока еще здесь единственный, увидел опасность гораздо более серьезную и реальную, чем все страхи из-за другой стороны реки. Увиденное заставило его немедленно застыть на месте. Затаился.

А жена вождя в этот момент приняла свой последний бой. Она прижалась спиной к стволу высокой сосны – не только древляне умели маскироваться в лесу. И как только в поле обстрела – она определила это на слух – появился первый воин, женщина вышла из-за дерева. С гулким звуком распрямилась освобожденная тетива. Мелькнуло в листве оперение стрелы, древлянский воин вскрикнул, схватившись за грудь. С неимоверной скоростью из колчана была извлечена следующая стрела. Выстрел – и женщина снова скрылась. Древляне остановились.

– Вон она, – произнес Мал, указывая на мелькнувшую в листве тень. – Убейте ее!

И древляне разделились: большая часть устремилась в указанном гигантом направлении, остальные двинулись за князем по тропинке.

Но «это» оказалась не она. «Этим» оказалась брошенная ею сухая ветка. А жена вождя поднялась из-за листвы с луком наготове, и снова воины-древляне испытали на себе ярость лесной охотницы. Она разила их точно и беспощадно, с почти невозможной скоростью извлекая из колчана очередную стрелу. Она понимала, что не справится с ними со всеми, но должна была отвлечь их от дочери, отвлечь любой ценой и убить их как можно больше. Она и сама уже была ранена древлянской стрелой, но продолжала битву, даже умудрившись задержать на тропинке князя Мала с его людьми. А потом стрелы кончились. Жену вождя окружали со всех сторон. Враги осмелели, убедившись, что она больше не в состоянии стрелять. Она лишь выхватила короткий охотничий нож, выставив его перед собой.