Хизер Грэм - Смертельная жатва

Это игра воображения, сказала она себе. На дворе осень, ночью сильно холодает, а отопление в доме, конечно, не работает, поэтому и холодно. Но не настолько же!

Она вцепилась в одеяло, не решаясь окликнуть Джереми, заставить его пробудиться от сомнамбулического сна. Но наконец она собралась с духом.

— Джереми?

Он, казалось, не слышит. Потому что, наверное, она едва шептала.

Он тихо рассмеялся, глядя на своего воображаемого друга.

— Все хорошо, я с тобой. Я буду с тобой до конца.

— Джереми! — позвала она громче, даже излишне громко — из страха перед холодом, пронзавшим ее до костей.

Его рука упала, он с улыбкой обернулся и спросил:

— Что с тобой?

— Со мной? Ничего. Но ты…

Он сел на кровать.

— Да, я… — Он не договорил, нахмурившись.

— Джереми, да ты же…

— Я разбудил тебя? Извини. Я хотел спуститься, чтобы попить. Никак не могу привыкнуть к местной системе отопления, мне все время жарко и хочется пить.

Она поняла: он и не догадывается о том, что стоял у кровати, разговаривая с невидимым собеседником.

— Ты вся дрожишь! — заметил он, обнимая ее. — Тоже мне северянка!

— Да нет… все в порядке. — Ровенна прижалась к нему, зная, что это совсем не так.

Ее и вправду трясло от холода, и не сразу она согрелась в его объятиях.

— А тебе снятся сны? — спросила она.

Его руки, ласкавшие ее спину, замерли.

— Всем снятся сны.

— Верно. Но ты помнишь их?

— Бывает, что помню, но чаще всего нет. — Он встал и взял со стула халат. — Я пойду все-таки попью. Тебе принести?

— Да.

Он вышел, а она стала оглядывать пустую комнату. Ей не хотелось оставаться здесь одной — наверное, потому, что не верилось, будто комната действительно пуста. Она вскочила, накинула на плечи его рубашку и побежала вниз.

Увидев, что серые лучи рассвета уже начинают просачиваться в щели между шторами, она обрадовалась. Настало утро.

Спустя час они сидели у стола. Джереми смотрел, как она пьет кофе, и думал о том, как он боится за нее. И не только он один — вскоре позвонил Джо Брентвуд. Джереми думал, что ему придется уламывать Джо, чтобы тот разрешил ему принимать участие в расследовании, но вместо этого Джо сам предложил ему участие.

— Сегодня Гарольд будет производить вскрытие, — едва поздоровавшись, сообщил Джо и продиктовал ему адрес. — Там надо быть в семь часов. — Джо напомнил ему, чтобы присматривал за Ровенной, и повесил трубку.

Ему не хотелось расставаться с Ровенной, но тащить ее с собой в морг хотелось еще меньше. Он считал, что с нее и так довольно впечатлений после вчерашнего.

— Это звонил Джо. Спрашивал, хочу ли я присутствовать на вскрытии.

— Неужели? — улыбнулась она. — У меня сложилось впечатление, что ты ему не очень приглянулся.

— Спасибо за поддержку.

— Эй, я не сказала, что ты совсем ему не понравился. Он, наверное, осторожничает по привычке. Он ведь коп. А когда получше узнает тебя, станет больше доверять.

— Ладно, спасибо за предупреждение, — улыбнулся Джереми. — Послушай, я не хочу, чтобы ты ехала домой. Оставайся здесь, подожди меня.

— Ну конечно. Я обожаю ходить во вчерашней одежде.

Он встал и взглянул в ее глаза — чудесного цвета, цвета чистого золота, тем более удивительного при ее темных гладких волосах.

— Подожди меня, и мы поедем к тебе домой вместе. Тебе не кажется, что есть смысл пока побыть в городе? Здесь и Брэд, и твой друг Джо. Отсюда тебе удобнее будет добираться к нему на ваши колдовские сходки или как вы их там называете…

— Помогая полиции, я использую чистую логику, — возразила она.

— Да что вы говорите, — лукаво сощурился Джереми.

— Нет, я не шучу. Я пытаюсь представить себя на месте жертвы. Но сначала я узнаю о ней как можно больше, а затем пытаюсь повторить ход ее мыслей, чувств и действий. Потом я высказываю свои предположения. Иногда они подтверждаются.

— Любопытно… Слушай, ты можешь просто купить себе новую одежду, если это тебя так волнует. Хотя мне кажется, что это лишнее.

— Джереми, — поморщилась Ровенна, — в этих джинсах я валялась по земле.

— Ну хорошо. Тогда пойди и купи себе что-нибудь поблизости.

— Да, на этой улице как раз есть магазин, где продаются отличные виккианские плащи, — сказала она, пытаясь поддразнить его.

— Уверен, что тебе пошел бы такой, — ответил он, отказываясь глотать наживку. — Пойду наверх, приму душ. Мы еще увидимся, прежде чем я уеду, но, пожалуйста, пообещай мне, что останешься в городе и дождешься меня. Не езди к себе одна.

— Хорошо. Мне нужно зайти в библиотеку, а потом я, наверное, загляну в музей. Позвони мне, когда вернешься.

Она пошла в душ после него. Джереми положил на видное место запасные ключи и записку и собирался выйти, когда она спустилась — одетая и готовая к выходу.

— Я умираю с голоду, — сказала Ровенна. — Я зайду куда-нибудь позавтракать.

— Подвезти тебя?

— Перестань, — засмеялась она. — Тут идти всего два квартала. И на улице чудесная погода.

— Холод собачий.

— Холод? Вы еще не знаете, что такое холод, мистер.

Уже сидя в машине, Джереми подумал, что даже в джинсах, ботинках, свитере и джинсовом пиджаке она умудрялась не терять элегантности и изящества.

Джереми всегда удивлялся хладнокровию сотрудников морга. Секретарь в приемной, бойкая особа лет двадцати пяти, одинаково тепло приветствовала тех, кто входил с улицы и выходил из прозекторской, где лежали человеческие тела разной степени обнаженности и разложения. Она провела его туда и представила Гарольду, то есть доктору Олбрайту, одному из восьми патологоанатомов. Гарольд и его ассистент уже начали вскрытие неопознанного женского трупа. Джо Брентвуд стоял рядом и наблюдал.

Это было непростым делом. Вначале труп подвергли рентгеновскому исследованию, одежду и образцы крови отправили на анализ. Джереми узнал об этом, слушая доктора Олбрайта, который описывал ход вскрытия в микрофон, висевший над столом. Он говорил, что погибшей было от семнадцати до тридцати трех лет, рост ее равнялся пяти футам трем дюймам, а вес — примерно ста двадцати фунтам. Наблюдался перелом шеи, произошедший, скорее всего, после смерти, в результате давления на череп в вертикальном положении тела. Смерть наступила от удушения, о чем свидетельствовали обширные ссадины на шее.

Вонь была нестерпимой, даже в холодной прозекторской. Джо жестом указал ему на длинную металлическую полку у стены, молча предлагая взять там маску, и Джереми с готовностью воспользовался его предложением. Подойти к столу ближе, чем на несколько шагов он не решался. Он стоял, сложив на груди руки, и старался не думать о том, что эта гнилая плоть и торчащие из нее кости когда-то принадлежали полному жизни человеческому существу.